— А потом?

— Хочу посетить пару церквей. — В ответ на полный отвращения взгляд слуги он добавил: — Подтвердить имеющиеся у меня факты.

— Так вы не собираетесь завтра навестить Толби?

Мистер Дарси ответил, что вряд ли у него завтра хватит времени на все.

— Как насчет ее светлости? — спросил Кейтли.

Мистер Дарси помолчал.

— Полагаю, пока еще рано. Я увижусь с ней позже. Она похоронила меня шесть лет назад, и несколько дней погоды не сделают. Сначала я хочу расквитаться с Толби.

Кейтли признал разумность такого решения.

— Что вы сделаете после того, как укажете Толби на дверь?

— Поеду в Кэлверт-Грин.

Впервые за долгие годы, проведенные бок о бок с хозяином, Кейтли по-настоящему удивился.

— Где, черт побери, находится этот Кэлверт-Грин?

— Сам толком не знаю.

— Ну и ну! Это уж ни в какие ворота не лезет! — не выдержал Кейтли. — А что там такое? — Прежде чем хозяин успел ответить, верный слуга и сам сообразил, что к чему. — Мисс Денвилл, — кивнул он.

— Ты угадал. У меня же ее сундук и кое-какая одежда, — пояснил мистер Дарси. — В тот день, когда мы познакомились, она направлялась в Кэлверт-Грин. Надеюсь, она не воспримет визит мистера Дарси как нечто исключительное!

Кейтли почесал переносицу.

— Я все хочу спросить вас, сэр, со всем уважением, — начал он, — когда вы, наконец, откажетесь от этого имени?

Знаменитый игрок улыбнулся.

— Надоело, не так ли? Хочу расстаться с ним через несколько дней. Да, — твердо повторил он, — я верну себе свое настоящее имя через три-четыре дня.

Глава четырнадцатая

Хелен находилась в доме леди Хэппендейл всего четыре дня, но ей уже стало ясно, что ее обязанности гувернантки невелики, если не сказать больше: практически не существуют.

На следующее утро после ее позднего прибытия в поместье Хелен проводили в покои хозяйки, заочно представлявшейся девушке сущей мегерой. Но одного взгляда на леди Хэппендейл было достаточно, чтобы убедиться: воображение подвело Хелен и такое определение не соответствует действительности.

Леди Хэппендейл уже исполнилось сорок, но в удачные дни она выглядела лет на десять моложе. Последствия перенесенного в юности воспаления тазобедренного сустава, мучившие ее всю жизнь, пощадили лицо: морщинки появлялись на нем, только когда ее светлость смеялась. Впервые увидев леди Хэппендейл, Хелен ни за что бы не догадалась, что ее хозяйка нездорова, если бы в агентстве не предупредили, что та уже много лет не встает с кресла.

Ни Хелен, ни кто-либо из домочадцев не представляли себе степени страданий этой всегда улыбающейся женщины. Будучи прикованной к инвалидному креслу, леди Хэппендейл вела полноценную светскую жизнь. У нее был обширный круг друзей, охотно навещавших ее уютный, изысканно обставленный дом без специального приглашения. Никто не приходил из чувства долга или сострадания. Образованная и остроумная, леди Хэппендейл пользовалась всеобщей любовью и уважением. Она редко устраивала пышные балы, но гостей принимала с удовольствием.

В это утро Хелен попросили зайти в покои хозяйки. Войдя в скромно обставленный, залитый солнцем будуар, где ее светлость обычно проводила большую часть дня, девушка увидела, что та уже сидит за столом и что-то пишет. Глядя на нее в эту минуту — с пером в руке, склонившуюся над стопкой бумаги, обложенную книгами, — невозможно было подумать, что эта женщина — инвалид. Казалось совершенно естественным, что она долгие часы проводит за письменным столом, ибо ее светлость любила читать и писать и уделяла бы этим занятиям много времени, даже если бы состояние здоровья позволяло ей вести более активный образ жизни.

Задержавшись на пороге, Хелен деликатно постучала, чтобы привлечь внимание хозяйки. Леди Хэппендейл подняла голову, отложила перо и приветливо улыбнулась. Ее серые глаза засияли.

— Спасибо, что сразу пришли! — начала она. — Хотела задать вам один вопрос, но вдруг обнаружила, что оставила французский словарь на столике у окна, и пока не могу ни о чем другом думать. Вон он, видите? Будьте добры, принесите, пожалуйста. И раз уж вы там, задерните чуть-чуть занавеси, а то солнце слепит мне глаза и не дает сосредоточиться!

Хелен в точности выполнила указание и подала ей словарь. Усевшись на диван рядом с письменным столом, она спросила:

— Вас затрудняет перевод какого-то слова или его написание? Может, я смогу помочь?

Леди Хэппендейл улыбнулась.

— Мне не придется заглядывать в словарь, если вы подскажете, как пишется по-французски “apartment” — с одним “р.” или двумя.

— С двумя, мадам, и перед “merit” надо вставить “е”, — ответила Хелен.

— Боже мой, правда? — удивилась хозяйка и исправила ошибку. — Не сомневаюсь, что вы правы, но на бумаге это как-то странно выглядит.

— Не придавайте этому значения. Мне недавно сказали, что французы не произносят и половины букв в своих словах, — с серьезным видом заметила Хелен, — а пишут их в таком количестве исключительно из чувства противоречия.

— Интересная теория! Что ж, весьма вероятно, — согласилась леди Хэппендейл. — Поздравляю, вы хорошо знаете французский.

— Спасибо, — отозвалась Хелен. — Кстати, может, мне следовало бы начать обучать вашего сына тонкостям французской орфографии? Последние два дня я его почти не вижу.

— О, как раз об этом я и хотела с вами поговорить. Я пригласила для Клода учителя. Его зовут Чарльз Марксмит.

Хелен растерянно заморгала.

— В самом деле?

— Познакомившись с вами, я поняла, что Клоду требуется мужское влияние. Бедняжка, он потерял и отца, и дядю, когда был совсем маленьким. — Леди Хэппендейл ласково улыбнулась девушке. — Должна заметить, дорогая, что такая живая и красивая молодая женщина, как вы, не годится на роль гувернантки.

Хелен побледнела.

— Я бы очень хотела с вами не согласиться, миледи, но не могу. Подумать только, а я-то надеялась, что сумела скрыть свои недостатки. — Хелен рассмеялась, но голос ее предательски дрогнул.

— Глупышка! — мягко сказала леди Хэппендейл. — Вы решили, что я собираюсь вас уволить? Ничего подобного! У меня есть для вас более подходящая должность, если вы не будете возражать.

— Позвольте узнать, что вы имеете в виду, мэм? — спросила Хелен. Ее щеки порозовели.

— Мне нужна компаньонка, — заявила миледи. — Я поняла это вчера, когда вы так мне помогли.

— Помогла? — Хелен удивленно подняла брови. — Я ничего особенного не сделала. Честно говоря, никогда в жизни не чувствовала себя такой бесполезной, как за последние четыре дня.

В глазах леди Хэппендейл мелькнули веселые искорки.

— Вы несправедливы! Конечно, я не столь самонадеянна и не считаю, что исполнять мои прихоти и капризы — самое интересное и увлекательное занятие в мире, но, дорогая, чувствовать себя бесполезной!..

Хелен вновь слегка покраснела.

— Находиться в вашем обществе — большое счастье для меня, — пролепетала она.

— Тогда решено! — объявила леди Хэппендейл. — Сегодня же и начнете.

— А что я должна делать? — с готовностью спросила Хелен.

— Ну, во-первых, будете помогать мне принимать гостей, — ответила хозяйка.

Хелен всплеснула руками.

— А я-то думала, что действительно смогу вам помочь! Насколько я успела заметить за те несколько дней, что нахожусь в вашем доме, вы не испытываете ни малейших затруднений, принимая ваших многочисленных друзей. Более искусной и опытной хозяйки мне еще не доводилось видеть!

Миледи выслушала ее с вежливым, но холодноватым вниманием.

— У вас пока не было возможности познакомиться со всеми, кто меня навещает. Не то чтобы я кого-то недолюбливала… я ко всем отношусь хорошо! Просто у меня бывают более или менее удачные дни, и я начинаю склоняться к мысли, что мне требуется новое лицо в доме, чтобы оживить наши светские беседы. Порой, хотя и очень редко, мне бывает трудно разговаривать с некоторыми людьми. К примеру, сегодня я жду Кеннета Толби. Как ни странно, нам почти не о чем говорить.

Со дня своего приезда Хелен видела столько людей и услышала столько имен, что не могла запомнить всех. Однако имя “Толби” она не забыла.

— Он герцог Клерский, да?

— Да, — сухо подтвердила леди Хэппендейл.

Хелен кивнула. От горничной она узнала, что Кеннет Толби, седьмой герцог Клерский, никогда не пользовался особым расположением ее светлости, несмотря на родство. Поговаривали, что с тех пор, как Толби получил герцогский титул после смерти младшего брата леди Хэппендейл в результате несчастного случая на море, она с трудом его выносила, хотя никогда не показывала ему своих истинных чувств и ни словом не обмолвилась о своей неприязни к родственнику ни одной живой душе.

— А сегодня утром, — продолжала она, — я получила записку от Оливии Солташ. Пишет, что тоже зайдет ко мне поболтать и приведет свою племянницу Дебору. Хочу, чтобы вы составили девушке компанию, вы же почти ровесницы.

— Конечно, я сделаю это с удовольствием, — заверила Хелен.

— Рада, что мы обо всем договорились, — отозвалась леди Хэппендейл и более деловым тоном добавила: — Что ж, время идет, моя дорогая, а у нас еще масса дел! Мы с вами пообедаем внизу, я решила принять сегодня гостей в зеленой гостиной.

Хелен согласно кивнула. Интуиция подсказывала ей, что леди Хэппендейл недолюбливает леди Солташ так же, как и Кеннета Толби. Иначе она приняла бы их в своем будуаре, который, судя по всему, предназначался только для близких друзей.

— Хочу вас предупредить, дорогая, чтобы вы не смущались, — добавила миледи. — Леди Солташ несколько прямолинейна, у нее что на уме, то и на языке. Эта черта меня в ней особенно восхищает. Кроме того, говорят, ее племянница Дебора настоящая красавица. Во всяком случае, так утверждает Оливия! — На губах миледи заиграла тонкая улыбка. — С удовольствием похвалюсь перед ней своей новой протеже!