Сара Пекканен - Жена между нами

– Я тебя люблю, – сказала Нелли мягко.

Она не поняла, услышал ли он ее, но тут он поднял голову и осторожно поцеловал ее в губы.

– Знаешь, о чем я подумал, когда впервые увидел тебя, моя Нелли? – он провел рукой по ее волосам.

Она покачала головой.

– Ты сидела там, в аэропорту, и улыбалась маленькому мальчику; ты была как ангел. И я подумал, что ты можешь спасти меня.

– Спасти тебя? – эхом отозвалась она.

Его голос опустился до шепота.

– От меня самого.

Однажды, много лет назад, когда я только переехала в Нью-Йорк, я шла на работу, глядя по сторонам: небоскребы, обрывки разговоров на разных языках, желтые такси, лавирующие по улицам, крики торговцев, предлагающих все на свете – от кренделей до поддельных сумок «Гуччи». Затем поток пешеходов внезапно прервался. Я увидела полицейских, протискивающихся через толпу, смятое серое одеяло, оставленное кем-то на тротуаре. У обочины стояла, не заглушая мотора, «скорая».

– Кто-то прыгнул, – сказали в толпе. – Наверное, только что.

Я поняла, что серое одеяло было наброшено на изуродованное тело.

Минуту я стояла в толпе. Казалось неуважением просто пересечь улицу и пройти мимо, хотя полиция именно к этому и призывала. Потом я увидела у обочины туфлю. Благоразумная синяя «лодочка» на низком каблуке лежала на боку, демонстрируя слегка потертую подошву. Такие туфли женщина надевает, если на работе от нее требуют профессионального внешнего вида, но в то же время ей приходится много времени проводить на ногах. Операционистка в банке или, может быть, администратор в гостинице. Полицейский наклонился, чтобы положить туфлю в пластиковый пакет.

Я не могла выкинуть из головы эту туфлю или, скорее, женщину, которой она принадлежала. Она, наверное, тем утром встала, оделась и сделала шаг из окна в пустоту.

Я попробовала поискать информацию в газетах на следующий день, но происшествие упоминалось лишь мельком. Я так и не узнала, что побудило ее к этому отчаянному шагу – планировала ли она его заранее или внутри нее внезапно что-то оборвалось.

Я думаю, что спустя все эти годы мне удалось ответить на этот вопрос: и то и другое. Потому что внутри меня что-то раскололось, но одновременно я поняла, что шла к этому мгновению уже давно. Телефонные звонки, наблюдение, некоторые другие действия… я ходила кругами вокруг своей замены, становясь все ближе, оценивая ее. Готовясь.

Ее жизнь с Ричардом только начинается. Моя как будто приближается к концу.

Вскоре она облачится в белое платье. Нанесет макияж на свою чистую молодую кожу. У нее будет с собой что-нибудь позаимствованное и что-нибудь синее[1]. Музыканты возьмут в руки инструменты, чтобы воспевать ее, пока она медленно будет идти к алтарю, навстречу единственному человеку, которого я когда-то по-настоящему любила. Как только они с Ричардом посмотрят друг другу в глаза и скажут «да», пути назад уже не будет.

Я должна остановить свадьбу.

Сейчас четыре часа утра. Я не спала. Я смотрела на часы, повторяя про себя, что нужно было сделать, проигрывая разные сценарии.

Она еще не уехала из своей квартиры. Я проверяла.

Сегодня я дождусь ее, чтобы перехватить.

Я представляю себе, как глаза ее расширятся от ужаса, как взлетят вверх руки в попытке защитить себя.

«Слишком поздно! – так хочу я крикнуть ей в лицо. – Надо было держаться подальше от моего мужа!»

Когда за окном наконец светает, я встаю с кровати, иду к шкафу и без колебаний достаю любимое платье Ричарда, шелковое изумрудно-зеленое. Ему нравилось, как оно подчеркивает зеленый оттенок моих глаз. Когда-то оно обтягивало мое тело, но теперь висит так свободно, что мне приходится обхватить пояс тонким золотым ремешком в виде цепочки. С тщательностью, которой я за собой не знала вот уже несколько лет, я делаю макияж, не спеша растушевываю основу, подкручиваю ресницы и наношу два слоя туши. Потом достаю из сумки новую упаковку блеска «Клиник» и крашу губы липким нежно-розовым. Потом надеваю бежевые туфли на самом высоком каблуке из всех, что у меня есть, чтобы ноги казались длинными и худыми. Я пишу Люсиль, что меня сегодня не будет, почти уверенная в том, что ответом будет предложение больше не приходить совсем.

Прежде чем я пойду к ее дому, мне нужно сделать еще кое-что. Я записалась на раннее утро в салон «Серж Норман» в Верхнем Ист-Сайде. Мне с избытком хватит времени, чтобы закончить дела и добраться до ее квартиры.

Достать ее расписание было несложно; мне известны все ее планы на сегодня. Я потихоньку выскальзываю из квартиры, не оставив записки для тети Шарлотты.

В салоне меня встречает колорист. Я вижу, как ее взгляд поднимается к моим корням, которые я так и не закрасила.

– Что бы вы хотели сегодня сделать?

Я протягиваю ей фотографию красивой молодой девушки и прошу сделать такой же теплый, оттенка сливочного масла цвет.

Колорист смотрит на фото, на меня и снова на фото.

– Это вы?

– Да, – говорю я.

Скоро она пойдет к алтарю с папиным платком – «что-то синее», – обернутым вокруг букета белых роз, а музыканты будут играть свадебный марш. «Заботиться и служить опорой… почитать и ухаживать… пока смерть не разлучит вас», – будет говорить священник.

Через несколько часов Нелли должна была ехать в аэропорт. Она убрала свой новый красный купальник в один из двух чемоданов и проверила список дел. Ее свадебное платье было отправлено через «Федэкс» в отель, и администратор уже подтвердил получение. Ей осталось только собрать косметику.

На стене, на тех местах, где висели рисунки, белели пустые прямоугольники. Нелли оставляла новой соседке свои кровать, комод и лампу. У Сэм уже была девушка на примете, инструктор по пилатесу, которая должна была прийти завтра. Нелли пообещала, что, если ей не понравится мебель, ее можно будет вывезти, а также настояла на том, чтобы платить свою часть за аренду, пока кто-то не въедет.

Она понимала, что Сэм не хотела принимать ее предложение, особенно учитывая, что Ричард оплачивал ее поездку во Флориду и только что поменял за свой счет замок на двери.

Нелли знала, что Сэм не может позволить себе платить за квартиру одна.

– Да ну, брось, – говорила Нелли Сэм, которая сидела у нее на кровати и смотрела, как она собирает вещи, – это будет честно.

– Спасибо, – Сэм быстро и крепко сжала Нелли в объятиях. – Ненавижу прощаться.

– Мы через несколько дней увидимся, – возразила Нелли.

– Да я не об этом.

Нелли кивнула.

– Я знаю, о чем ты.

Через секунду Сэм уже не было в ее комнате.

Когда Нелли подписывала чек на оплату квартиры за этот месяц, зазвонил телефон. Она смотрела на свою подпись, думая о том, что, возможно, в последний раз пишет свою девичью фамилию. «Мистер и миссис Томпсон», – мысленно произнесла она. Это звучало так благородно.

Нелли посмотрела на определитель номера, прежде чем ответить.

– Привет, мам.

– Привет, зайчик, хотела еще раз уточнить номер твоего рейса. Ты летишь «Америкэн», так ведь?

– Да. Подожди минутку, – Нелли открыла компьютер и прокрутила вниз электронные письма, чтобы найти подтверждение о бронировании от авиакомпании, потом зачитала письмо вслух. – Я прилетаю в 7.15.

– Ты успеешь поужинать?

– Только если ты считаешь ужином пакетик арахиса.

– Я тебе что-нибудь приготовлю.

– Не заморачивайся, давай просто купим что-нибудь по дороге. Кстати, ты уже выбрала, что будешь делать в спа? Ричард записал нас на массаж и уход за лицом, но тебе нужно им сказать, какой именно массаж ты хочешь – глубокий, шведский, какой-нибудь еще… Ты посмотрела буклет? Я тебе отправляла.

– Ему совершенно необязательно было это делать. Ты же знаешь, мне сложно усидеть на месте во время таких процедур.

Это было правдой; лежать лицом вниз на столе массажиста для матери Нелли не было отдыхом, она бы предпочла прогулку по пляжу. Но Ричард ведь этого не знал. Он хотел сделать им особенный подарок. Разве могла Нелли сказать ему, что ее мать его отвергла?

– Просто попробуй. Я уверена, что тебе понравится больше, чем ты думаешь.

– Ну тогда просто запиши меня на все, что сама захочешь сделать.

Нелли знала, что она далеко не единственная дочь, которая все время цепляется за плохо замаскированные колючки материнских причуд. «Ужас, сколько тут промышленного сахара», – бормотала она в последний раз, когда Нелли при ней съела пакетик «Скиттлс», и не раз уже спросила, как Нелли может жить в «удушливой атмосфере» Манхэттена.

– Только, пожалуйста, не выражай недовольства в присутствии Ричарда.

– Зайка, ты вечно озабочена тем, что он подумает.

– Я не озабочена. Я просто ценю его усилия. Он столько для меня делает.

– Он хоть раз спросил у тебя, хочешь ли ты провести день перед своей свадьбой у косметолога?

– Что? Какая вообще разница? – только мать Нелли могла завестись из-за какого-то дурацкого спа. Хотя нет, не дурацкого! Это же подарок Ричарда.

– Я только одно хочу сказать. Ты говорила, что у тебя от чистки лица появляется сыпь. Так почему ты Ричарду об этом не сказала? И еще этот дом – он его купил, а ты его даже не видела. Ты вообще хочешь переезжать в пригород?

Нелли выдохнула, сжав зубы, но мама продолжала:

– Прости, но у него просто такой твердый характер.

– Ты его один раз только видела! – возмутилась Нелли.

– Ты ведь еще так молода. Я волнуюсь, что ты можешь поблекнуть… Я знаю, что ты его любишь, но, пожалуйста, не давай себе отойти на второй план…

Нелли не хотела продолжать; на этот раз она уйдет от ссоры, которой, кажется, добивалась ее мать.

– Мне нужно дособирать вещи. Мы же все равно увидимся через несколько часов.

«Увидимся, когда вино в самолете подготовит меня ко встрече с тобой».