Утром Степан опохмелился пивом и чувствовал себя вполне прилично. Лариса такой привычки не имела, а потому была бледна и ее подташнивало. Степан обихаживал подругу. Заварил крепкого чая, сам основательно заправился банкой консервов. Затем предложил прогуляться по лесу, поискать грибы. Кое-где на пнях еще можно было обнаружить опенки, а во мху отыскать коричневые шляпки горькушек. Гуляли опять молча, глядя себе под ноги, но грибы попадались редко.

Найденные опята варить не стали, решили забрать с собой. Пообедали вчерашней ухой, после обеда сели в машину и отправились в город.

– Славно отдохнули! – заметил Степан, выруливая на шоссе. – В следующие выходные повторим?

Лариса сказала, что подумает.


Вечером она позвонила Дмитрию и сказала, чтобы он забыл ее адрес, что она больше не желает, чтобы ее водили за нос, что между ними все кончено. Лариса страстно желала и надеялась, что Дмитрий станет спорить, уговаривать ее, обещать жениться, но Дмитрий молчал. Наконец он выдавил из себя:

– Но мы ведь еще увидимся… у нас дома? Если ты внезапно перестанешь появляться, Татьяна что-нибудь заподозрит.

– О Татьяне не беспокойся. Я ценю нашу с ней дружбу.

Повесив трубку, Лариса заплакала. Но усилием воли направила свои мысли на Степана. Она правильно сделала, что съездила с ним на озеро. Пусть он простой работяга, зато холост и зарабатывает хорошо. Они непременно еще встретятся.

4. Новогодние сюрпризы

В прежние времена у Ники не возникало проблем, где встретить Новый год, – все ее друзья и подруги были, как и она, свободны, в любой компании было весело. Теперь большинство обзавелись семьями и детьми, и Ника чувствовала себя в их обществе лишней. Она смирилась с мыслью, что новогоднюю ночь проведет в доме мамы и отчима или одна. Но неожиданно ее пригласил в ресторан архитектор, приехавший из Эмиратов в Петербург для реализации совместного с корпорацией «Этажстрой» проекта. Это был тот самый Халим – герой давнего и бурного романа еще юной Ларисы. Ника, разумеется, о том не ведала.

Стоя напротив Халима, она озадаченно молчала. С архитектором они познакомились совсем недавно и общались только по работе. Правда, в разговоре выяснилось, что Халим заканчивал тот же факультет, что и она, только гораздо раньше. Еще ей было известно, что у Халима в Эмиратах имеются две жены и несколько детей. А она как-то вскользь упомянула, что ее бабушка родилась в Тунисе, и Халим, видимо, ощутил с ней внутреннее родство. Но с чего вдруг он пригласил ее в ресторан? Ищет подружку для приятного времяпровождения?

– Нет, нет! Я не могу! – Ника энергично замотала головой, и кудри ее метнулись взад-вперед.

Халим понял ее опасения и раскатисто рассмеялся:

– Мы будем не одни. Я приглашаю тебя присоединиться к компании. Ныне я собираю всех любимых женщин, живущих в Питере. Когда еще удастся вырваться сюда!

Улыбнулась и Ника:

– А их много, любимых? И какое отношение имею к ним я? Разве нас связывает что-нибудь, кроме работы?

– Вы мне нравитесь, Ника! Вы очень красивы! Может быть, и я еще понравлюсь вам. А пока приглашаю просто повеселиться.


И Ника согласилась провести новогоднюю ночь в гареме Халима, как она назвала про себя это мероприятие.


Наступил последний день уходящего года. Настроение у Ники было подавленное. Вначале придется заехать с Тимом к родителям, поздравить их. Это уже стало ритуалом. От родителей возьмет такси и поедет в ресторан к Халиму. И зачем она только согласилась идти в незнакомую бабью компанию! И надеть-то, по сути, нечего. Ника раздвинула дверцы зеркального шкафа, вытащила единственное нарядное платье из тонкого трикотажа, надела его и взглянула на свое отражение в зеркале. Но смотрела она не на платье, а на свое лицо. Оно обветрилось, потому что ей часто приходилось выезжать на стройки, подниматься на верхние этажи недостроенных «высоток», где колючий пи терский ветер был особенно беспощаден. Стянув через голову платье, Ника бросила его на диван и присела к туалетному столику. Пожалуй, придется поколдовать с кремами. Этот, с запахом лаванды – под глаза; тот, увлажняющий – на щеки и шею. Нет, ей не сравниться с красотками из гламурных журналов! От легкого массажа пальцами щеки Ники порозовели, и теперь, глядя на себя, она вспомнила, что вот таким же румянцем покрывалась в былые годы, когда каталась на катке зимой, на тридцатиградусном морозе. В последние годы и морозов таких нет, и кататься принято под крышей стадиона.

И вдруг шальная мысль осенила ее! А не махнуть ли на каток? Забить и на родительский дом – она поздравит их по телефону, – и на ресторан Халима с его девицами?

Смелая мысль подняла Нике настроение. Новый ледовый дворец работает, кажется, допоздна и в праздничные дни. Но кто составит ей компанию? Телефонный звонок прервал ее размышления. В трубке раздался голос Тима:

– Сестричка, ты собираешься к предкам? Передай им, что я не смогу…

– Тимоша, пойдем на каток на пару часиков?

Брат показался подходящим кандидатом для этого мероприятия.

– Что?!

Ника пережидала его первую реакцию. Тим – неутомимый охотник за адреналином: подростком гонял на досках и роликах, теперь увлекся мотобайком. Конечно, кружение по ледовой площадке на коньках особой удали не требует, зато братец легок на подъем. Только он может не задумываясь поменять свои планы в любую минуту.

И Тим оправдал надежды Ники. Решив, что родителей навестят в другой день – зимние каникулы длятся больше недели, – брат и сестра договорились встретиться на катке.

На закрытом стадионе было многолюдно. Имелось немало любителей поскользить по льду в канун Нового года. Оживленно было и в местном кафе, где по случаю праздника продавали даже шампанское. Брат и сестра выпили по бокалу и вновь выехали на арену. Некоторое время они, чинно держась за руки, кружили по площадке, обмениваясь последними новостями. Тим признался, что приобрел новый мотоцикл, гоняет ночами по городу.

– Ты бы осторожнее сейчас, зимой, Тимоша. А как у тебя дела в институте? Зачеты все сдал? Когда первый экзамен?

– Никуля, меня предки этими вопросами задолбали, и ты туда же! Пойдем лучше еще по бокальчику шампуня пропустим! Ты сегодня красива, как Снегурочка. Ишь как разрумянилась!

Тим вдруг наклонился и поцеловал Нику в щеку.

– Отстань, дурачок! – увернулась Ника. – Уж не собрался ли романчик с сестрой закрутить? Я против кровосмесительства.

– В нас с тобой ни капли общей крови, – парировал Тим. – И напрасно ты меня все еще за ребенка держишь! У меня, между прочим, имелась женщина на пять лет старше.

– Ну, загнул, братец! У тебя, поди, и копейки не отыщется, чтобы даму в кино сводить. Кто сегодня за каток заплатил?

– За каток я разрешил тебе заплатить, верно, но я и сам бабло теперь зарабатываю. Устроился работать в фирму «Календари». Там еще постеры и визитки изготавливают.

– Постой, постой… это не та фирма, что у Пяти Углов располагается, на Загородном?

– Та самая. Ты там заказывала что-нибудь?

– И что за работу тебе там предложили?

Расспрашивая братца, Ника думала о том, как тесен мир. Когда они еще общались с Татьяной, та рассказала, что в «Календарях» работает корректором Лариса, та самая, что является любовницей Дмитрия. О том, что этот греховный альянс уже распался, Ника не догадывалась.

– Давай, Тим, передохнем. – Она потянула брата в кафе.

В Нике вдруг проснулось неудержимое любопытство. Захотелось подробнее узнать о Ларисе, той самой, с лицом изборожденным рубцами от угрей. Что нашел в этой заурядной женщине Дмитрий Беломорцев – мужчина хоть куда! Ведь жена его выглядела гораздо привлекательнее, чем эта особа.

Брат и сестра присели за столик, на сей раз заказав по чашке кофе. Тим добросовестно изложил, чем занимается в «Календарях». Совмещает обязанности курьера и агента: развозит готовую продукцию по точкам, рекламирует услуги фирмы, вербует заказчиков.

– А у вас там работает женщина по имени Лариса? – осторожно спросила Ника. – Я, правда, ее фамилию не знаю. Низенькая и лицо угреватое.

– Точно, работает. Лариса Юрьевна Зуднева. А что?

– Как она там, на хорошем счету?

– Самая заметная тетка в фирме! Я сам поначалу поразился ее лицу, а теперь оно даже симпатичным кажется. Такая прикольная бабешка! Недавно корпоративная вечеринка у нас была, так ее нарасхват, на каждый танец – пятеро бычков! Я с ней тоже разок прошелся. Волнующая телка!

– Тим, опомнись! Ты же с сестрой разговариваешь, а не с дружками. А семья у этой Ларисы есть?

– Мужа вроде нет, а любовник, слышал, имеется. Но я в эти сплетни не вникал, да и когда мне их слушать – пришел, забрал календари и дуй дальше. А почему тебя эта Зуднева интересует?

– Представляешь, жена этого любовника у нас работает.

– Да ну! А говорили, что любовник ее холост. Что он иногородний, живет в коммуналке. Кажется, какой-то работяга, – припомнил гуляющие в офисе сплетни Тим.

Ника удивилась хитрости Ларисы, сумевшей нагородить о Дмитрии столько чуши. Видно, тщательно заметает следы.

– О! Сколько информации! А сказал, что ничего не знаешь.

– Да женщины стрекочут, меня не стесняясь. Ведь иногда час дожидаешься в общей комнате, пока тебе коробку календарей на продажу притащат.

– Тогда вот тебе тайное задание, братец: выясни, как звать того мужика.

– Какого?

– Любовника этой Ларисы!


Ника и сама не знала, зачем нужны ей эти сведения. И очень бы рассердилась, если бы кто-нибудь ей сказал, что она пытается влезть в чужие отношения. Видимо, Дмитрий уже не казался ей посторонним, и первые звоночки о том уже прозвенели во снах.

Буквально накануне ей приснилось, что она посещала очередную стройку, такую же как неоднократно наяву: высокое недостроенное здание. Она идет по опасным переходам, по бетонным блокам с шатким ограждением из арматуры и вдруг видит на самом краю строительной площадки последнего этажа Дмитрия. Он в белой защитной каске – она сама надевает такие. Вдруг он покачнулся на краю и стал медленно падать: ноги еще были на бетонном основании, а голова, очертив дугу в воздухе, уже устремилась вниз. Но Ника вдруг осознала во сне, что это сон, взмахнула руками и полетела ему наперерез. Только она не падала, а именно летела. И падение Дмитрия в этот момент тоже замедлилось, и они как две птицы парили в воздухе, то сближаясь, то отдаляясь друг от друга. В общем, странный был сон. Но поскольку наметившийся кошмар не получил развития, то и страха в ее душе не осталось. И сон почти забылся. Однако сейчас вспомнился-таки.