— Всё… хорошо? — спрашиваю, но когда Артур поднимает на меня взгляд, понимаю, что чёрта с два там всё хорошо. Что-то его беспокоит, что-то, что он еле сдерживает.

— Да, — он только коротко отвечает, берёт меня за руку и тянет к себе, вынуждая сесть рядом.

Присаживаюсь, но внезапно осознаю, что хочу к нему на руки. Хочу почувствовать жар, исходящий от его тела, рельефные мышцы, перекатывающиеся под одеждой. Хочу ощупать каждый сантиметр кожи. Я так давно об этом мечтала. Так часто вспоминала.

Невольно тянусь к нему, наклоняю голову так, что едва касаюсь шеи. Втягиваю его запах, и меня ведёт. Те самые духи… мои любимые… те, которые стоят на полке… я забрала его флакончик с собой. Распыляла на постель, когда ложилась спать, окутываясь аурой его запаха. Глупо, но это помогало мне не сойти с ума окончательно.

Нежно провела кончиком носа по его шее, снова втягивая запах. Нет… парфюм пахнет не так… на нём они «звучат» тааак, что хочется тут же уткнуться в его шею, прикоснуться к ней губами, провести языком. Не сразу осознаю, что делаю именно то, что прокручиваю в голове. Понимаю это, когда слышу слегка сдавленное и шумное дыхание Артура.

— Что ты делаешь? — хрипло говорит, придавая мне смелости.

Сегодня развратницей буду я, ведь наверняка же надумал себе что-то типа «она беременная», «куда теперь можно притронуться?», «как заниматься сексом с беременной?». И я не знаю, как поговорить с ним о том, что всё нормально, что, по сути, ничего не изменилось, и мы можем заниматься сексом.

— Викааа, — протяжно произносит Артур, и мне сносит крышу.

Пробираюсь одной рукой под его кофту, натыкаюсь на что-то… и слышу стон боли. Распахиваю глаза, смотрю на его лицо, на котором застыла гримаса боли и… резко поднимаю футболку вверх. Тяну аккуратно, но решительно. Первое, что замечаю — бинты, слегка пропитанные кровью. По идее, мне должно стать плохо, стошнить, вывернуть, не знаю, но панический ужас сковывает тело, и я просто не успеваю подумать.

— Что это? — мой голос звучит сухо и хрипло.

Поднимаю голову на Артура, пытаясь всмотреться в его лицо. Сейчас он спокоен, но я вижу сжатые челюсти и то, как он напряжён.

— Ерунда, — наконец, произносит он, но для меня это точно не ерунда.

— Болит?

— Немного, — уклончиво отвечает.

— Если ты стараешься сделать так, чтобы я не волновалась, у тебя это плохо получается, — действительно чувствую панику, потому что не знаю, что это.

Порез? Пулевое ранение? Ушиб? Что? И, главное, кто это сделал? В голову сразу лезет Лёша, но это вряд ли, потому что Артур был в Москве, а Лёша остался в нашем городе. Наверное, на моём лице как-то отображается всё, о чём я думаю, потому что Артур кладёт руки мне на плечи и говорит:

— Успокойся. Это… неудачные разборки. Зашили, но немного болит. Всё нормально.

— Дать обезболивающее? — странно, но я всё ещё могу соображать.

— Давай, — нехотя кивает Артур.

Я даю ему обезболивающее. Кладу подушки к изголовью кровати, заставляя Артура умоститься полулёжа. Он отнекивается, но я непреклонна, и ему приходится согласиться. Он садится, упирается в подушки, но притягивает меня к себе так, что я оказываюсь с его здоровой стороны. Мы некоторое время лежим, сплетая пальцы. Говорим о том, что делали всё это время, смеёмся и рассуждаем о том, как глупо поступили.

Я поступила.

Склоняю голову к его плечу, перевожу взгляд на наши переплетённые руки и только сейчас замечаю небольшую надпись, которой, я была уверена, раньше не было.

«Cor meum» — первая строчка, написанная ближе к ладони

«in» со знаком бесконечности, нанесена на несколько миллиметров выше

«аeternum» с маленьким сердцем в конце

Провожу пальцами по буквам, желая спросить, что это значит, но не решаюсь. Проходит несколько минут, прежде чем понимаю, что сердце стучит настолько быстро и ритмично, что заглушает дыхание. Отвожу взгляд от тату и смотрю на Артура.

— Я сделал её месяц назад, когда понял, что ты… — он делает паузу.

Вижу, что ему тяжело. Он несколько раз делает глубокие вдохи, пытаясь взять себя в руки и, наконец, выдаёт:

— Что ты не вернёшься.

— Что она означает? — спрашиваю хриплым голосом.

— Навсегда в моём сердце, — так же хрипло отвечает Артур, притягивая меня ближе для поцелуя.

«Навсегда в моём сердце» — крутится в голове, пока Артур проникает языком в мой рот, заставляя дрожать от удовольствия и дикого, безбрежного счастья.

* * *

— Лена, всё будет хорошо, да? Посмотри не меня, успокойся, — пыталась вразумить подругу, которая содрогалась от слёз. Сегодня прошло второе заседание в суде, где решали вопрос, с кем останется ребёнок.

— Что будет, Вииикааа, — протянула Лена. — Эта тварь сказала, что я его бью, понимаешь? Бью! Я ни в жизни не трогала Мишутку, — она снова заплакала, а я не знала, как её успокоить.

Окончательного вердикта суда так и не услышали, но тот факт, что Ираида Львовна — мать Лены — свидетельствовала против дочери, уж точно не добавлял уверенности в положительном исходе.

— Лена, послушай, — в этот момент к нам подошёл Даня и Артур.

— Мы добились сбора доказательств того, что последние пять лет вы с матерью не виделись, соответственно, она не может знать о том, что происходило в вашей семье, — спокойно отчеканил Даня, — Ленааа, — он притянул подругу к себе, укутывая в объятиях, — перестань, всё будет хорошо.

— Иди ко мне, — Артур тут же пристроил меня рядом, положив руку на талию. — Лена, всё действительно будет хорошо. С Игорем не оставят точно, ну там же судья нормальная, сама женщина, всё видит, просто мама твоя.

— Да сука она. Заплатил он ей, вот она и сказала, что нужно.

Почувствовала, как слегка напряглась рука Артура на моей талии. Подняла голову и посмотрела в том же направлении… Лёша…

Мы не виделись с момента развода и… он точно не знал, что мы вместе. И вот сейчас Лёша смотрел на меня не просто злыми глазами, он был в бешенстве, в дикой, неконтролируемой ярости. Артур только ближе притянул меня, обнял и легонько погладил по уже появившемуся животику.

С этими заседаниями прошло ещё три недели. Сейчас животик отчётливо был заметен даже невооружённым глазом. И вот именно на него сейчас смотрел Лёша. Смотрел так, что внутри всё холодело. Мы редко говорили о детях, да и не планировали их. Я пила таблетки, Лёша исправно не начинал разговор о наследнике. Но вот сейчас отчётливо осознала, что он хотел детей. Он смотрела так, будто я его предала. Отчасти, так оно и было. Я ушла, не он. Но ведь и он приложил к этому руку.

— То есть вот так, да? Забрали наших баб и пытаетесь ещё что-то доказать? — Лёша с Игорем подошли к нам. Артур встал так, чтобы Лёша не имел возможности приблизиться больше, чем на метр, и я была ему за это благодарна.

— Ты идиот? — уверенно произнёс Артур. — Ты говорил своей женщине отъебаться! И что-то ещё смеешь говорить?

— А ты, значит, белый и пушистый, да? — поняла, что он слегка поддатый, потому что его речь была развязной, а язык заплетался.

— Нет, но я никогда не оскорблю свою женщину.

— Твари, — мерзко бросил Игорь, сплёвывая на пол, прямо нам под ноги. — Друзья, называется. Всунули свои члены в наших жён и…

— Закрой пасть, — чувствовала, как Артур напрягся, и поняла, что он на пике срыва.

— А то что? — Игорь таки нарывался.

— Ты вообще не мужик, — подал голос Даня, смотря прямо на Игоря. — Бить жену, родившую тебе ребёнка — последнее дело.

— Я бил её, потому что она ударила Мишку. Ты что, не слышал, что было сказано на суде? — Игорь ухмыльнулся, а уже в следующую секунду я увидела редкий выпад от Артура. Игорь полетел на землю, хватаясь за нос.

— Сууука! — заорал он, а я скривилась, только сейчас осознавая, за кем мы были замужем, и какие мужчины нам достались сейчас.

Я ценила Артура. Начала понимать то, как он ко мне относится, видела, с каким уважением и благоговением он на меня смотрит, чувствовала его любовь. Все три недели мы притирались друг к другу, и хоть раньше спокойно уживались, но совместное проживание слегка отличалось от того, к чему мы привыкли.


Не могу сказать, что было легко. Из-за гормонов я слишком часто нервничала по пустякам, орала без повода и просила то тортику, то понюхать бензину. Думала, что Артур не выдержит. Сбежит уже после двух-трёх скандалов, даже не смотря на то, что мы ждали сына.

Я ошиблась. Он не только не сбегал, но ещё и ни разу не наорал в ответ. Спокойно выслушивал все требования, тихо вставал и шёл их выполнять. Тортика в три часа ночи? Пожалуйста! Мандаринку с утра, и непременно грузинскую? Нет ничего проще!

А ведь я, наивная, полагала, что буду спокойной беременной. Без всех закидонов и нелепых просьб. Ничего не изменится, и я продолжу жить прежней жизнью.

— Малыш, куда тебя отвезти? — Артур слегка дёрнул меня за плечо, привлекая внимание.

— Я сама, — устало прикрыла веки. — Хотела пройтись по городу, заглянуть в кофейню. Тут совсем недалеко.

— Я боюсь оставлять тебя одну, — искренне сказал Артур. — Может, поедешь со мной?

— Нет, точно нет. Ты должен поговорить с ней сам и… — сделала паузу, решаясь сказать, но не знала, правильно ли поступаю. — Я не хочу с ней видеться.

— Понимаю, малыш. Значит так… я всё время на телефоне. Ты звонишь мне в любой момент, если только хоть что-то пойдёт не так, ладно?

— Да, — улыбнулась, прижимаясь к его груди. — Всё будет хорошо.

Распрощавшись с Ленкой и Даней, поцеловав Мишутку на прощание, побрела в кофейню. Я действительно хотела, если не выпить кофе, то хотя бы попить вкусного чаю и съесть пироженку. Но вот это кафе любила за невероятный запах кофе, распространяющийся по всему помещению.