Артур хотел пойти со мной, но я не позволила. Нас должны развести без проблем, а он… прямая проблема. В суде не объяснишь, что я полюбила другого, хотя… наличие измены это, ведь, повод для развода, верно? Да, плевать! Мне хорошо. Нас разведут. Никаких препятствий, но в глубине души гадко. Понимала, что поступаю неправильно, заводя отношения ещё до развода и осознавала, как это выглядит со стороны, но не могла удержаться.

С мамой отношения не заладились. Она узнала о разводе от Лёши. Ну, кто бы сомневался, что он расскажет! Я позвонила ей только неделю назад, и сразу же услышала укоры и обвинения. Вспомнила наш разговор и снова стало не по себе.

— ВИКА, ты в своём уме? Муж её ищет, а она не пойми с кем и где.

— И тебе привет, мам, — то, что разговор будет нелёгким, я и так знала, но чтобы настолько.

— Вика, не переводи стрелки. Когда ты нагуляешься и вернёшься к мужу? — сразу же задала она вопрос.

— Я не вернусь, — наверное, мой голос прозвучал слишком устало и апатично, но мне было плевать.

— Как это? То есть? Ты совсем с ума сошла? Он твой муж, Вика! Как это не вернусь?

— Молча, мама. Я подала документы на развод.

— В смысле? — кажется, к маме даже не сразу дошли мои слова.

— В прямом, — начинала слегка раздражаться.

— Это из-за него, да? — вдруг выпалила мама.

— О ком ты? — осторожно спросила, чтобы узнать, она знает об Артуре или Лёша наплёл ей о наличии мифических любовников и регулярных изменах.

— Господи! Значит это правда, — выдаёт мама. — Вика, ну погуляла, вернись к Лёше, он сказал, что простит тебя, примет обратно.

Я громко рассмеялась в трубку и, не в силах остановиться, просто отключила звонок, а потом и телефон.

Сейчас мне всё ещё казалось это забавным, но чего я ожидала? Наши отношения с матерью нельзя назвать нормальными. Да что там! Мы нередко общались сквозь зубы. Мама считает, что это из-за моего вранья, а я… до сих пор не могу простить ей то, что она не поверила мне. Как можно не поверить в то, что твоего ребёнка пытались изнасиловать? И пусть я уже была взрослой, но мне не было восемнадцати, как можно было на это закрыть глаза? Я не понимала, поэтому демонстративно огрызалась, срывалась и орала на неё, уходила из дома, а после совершеннолетия просто убежала к подруге.

Да, спустя несколько лет мы возобновили общение, но… отношения таки не заладились. Я её не простила, да и вряд ли когда-то смогу. Она всегда принимала чью-то сторону. Мы поссорились с Лёшей? Неизменно виновата я. Он наорал на меня без причины? Такого не может быть! Да, больно, да, неприятно, но мама слушала и поддерживала окружающих, а не меня. С отцом мама не жила, да и мы были не близки. Он живёт в другом городе, у него семья и я прекрасно понимала, почему на роль жены он выбрал не мою мать.

После разговора с мамой, мы с Артуром стали ещё ближе. Я со слезами изливала перед ним душу, раскрывала своё прошлое, а он… молча слушал, обнимал и целовал мои волосы, даря поддержку. Он единственный человек после Ани, кому я это рассказала. Я знала, что он поймёт, поверит и поддержит. От него не хотелось ничего скрывать. С ним было хорошо, но ужасно страшно.

Я боялась. Мне было наплевать на человека, с которым прожила восемь лет. Но страшно потерять того, кого знала пару месяцев. Он не просто хороший любовник. Хотя да… секс с ним — не просто удовольствие. Это невероятный, безумный, необузданный, нередко жёсткий трах, о котором я, как оказывается, мечтала.

С Артуром я не стеснялась поз, мне не было страшно орать и стонать от удовольствия, выгибаться и подаваться навстречу его яростным толчкам. Мы не занимались любовью. Он меня брал. Безудержно, дерзко, неудержимо, так, что искры из глаз и дрожь по всему телу. А я отдавалась. До конца, без остатка, до безудержного желания получать и отдавать больше.

Сколько раз он входил в меня за две недели? Сколько раз доводил до пика языком и пальцами? Я потеряла отчёт всему, что происходило, достигая оргазмов и даря их взамен.

С Артуром не брезговала и оральными ласками. Я нежно проводила языком по его члену не потому, что он того хотел или «так надо». Этого хотелось мне. Я ловила кайф, когда видела, как напряжены его кубики на прессе, как темнеет его взгляд, как он сжимает руки в кулаки, как пытается отстраниться, но я ему не даю, захватывая член и продвигая его дальше, к самому горлу. Мне это нравилось. Безумно. Я любила ловить его удовольствие, получала кайф, чувствуя его вкус.

Я не хотела думать о чувствах. И так знала, что это больше, чем просто секс, больше, чем просто симпатия и «нам хорошо вместе». В наш первый раз в его квартире после нового года уже было больше, чем просто занятие любовью, а сейчас…

Я знала, что чувствовала к нему, но никогда не признавалась в этом. Ни себе, ни, тем более, ему. Я не хотела, чтобы он привязывался, не желала, чтобы он чувствовал себя виноватым, когда захочет уйти. Но знала, что если он заикнётся о том, что чувствует, если скажет то, что я так хотела услышать… я отвечу. Признаюсь. И будь, что будет.

Но он не говорил, а я с каждым днём ждала, что эта идиллия разрушиться, что он придёт и скажет:

— Я встретил другую, прости, мы расстаёмся.

Я ждала, но это произошло внезапно и вовсе не так, как я представляла. Это было неожиданно. Больно… дико… сжигающе… и невыносимо… я не хотела его отпускать, но… моё время вышло. Я должна уступить.

Глава 16

Утро началось с завтрака, приготовленного Викой для меня. С недавних пор она решила баловать меня в ответ, а я… был весьма не против. Несколько недель подряд вставал пораньше, ездил за круассанами и делал ароматный кофе. Иногда жарил яичницу, готовил тосты с джемом. Мне хотелось удивить Вику, сделать так, чтобы она поняла разницу между тем, как жила с Лёшей и каково ей со мной. Почему-то был уверен, что завтраками он её не баловал, а если и готовил, то только себе или когда она слишком была занята.

Не знаю, что у меня к ней было, но кроме неё рядом не хотелось видеть никого. Ни на одну другую девушку не посмотрел за всё время. Да даже внешность не оценил, хотя раньше подобного за собой не замечал, а тут… будто не существовало никого вокруг. Я был погружён в Вику, в наши отношения, в то, чтобы стать для неё больше, чем просто обычный парень на несколько дней.

Спустя две недели после начала отношений ляпнул о переезде, но получил категорический отказ. Я злился, бесился, нервничал, но, в конце концов, принял его. Более того, я понял, почему она отказалась. Вика всё ещё воспринимала меня как развлечение. Не знаю, что тому было причиной. То ли мой возраст, то ли она сама настолько разочаровалась, что новые отношения были ей не интересны, но…

Вика впустила меня в свою жизнь только на половину, а я хотел полностью и даже больше. Я желал её всю, без остатка. Мне было в кайф просыпаться с ней утром, готовить для неё завтрак или ужин, забирать её с работы и удивлять. Я больше не мог без этого. Осознавал, что погружаюсь в это с головой и… мне это чертовски нравилось. Что там Вика говорила о семье и о том, что я не созрел? Чёрта с два! Понятно, что за два месяца, которые мы фактически прожили вместе, я не мог дать гарантию, что так будет всегда, но… мне впервые захотелось жениться, завести семью, детей.

Мне двадцать три, а я хочу детей! Мои друзья из столицы крутили у виска и говорили, что я идиот. Нашёл старуху и сам рвусь туда, где мне не место. А я мысленно их посылал! Что они понимают? Их интересуют пьянки, гулянки, клубы, бары, тусовки. Я всегда отличался, что тогда, что сейчас. Нет, я, конечно, тусил вместе с ними, но у меня не было такого же куража и желания, как у других. Я был гораздо спокойней, всегда знал, когда остановиться, чего пробовать не стоит.

Когда Вика, наконец-то, развелась, я был на седьмом небе от счастья. Хотел всё рассказать о нас Лёше, но она запретила. Сказала, что рано и вообще, не стоит говорить об отношениях. Лёша, надо признать, старался до последнего, но что он мог сделать? Детей у них не было, Вика ни на что не претендовала, так что их развели на втором заседании. Был порыв сделать ей предложение. Увезти куда-то на Бали, отдохнуть и устроить романтик, признаться в том, что люблю, что жить без неё не могу, но… что-то меня останавливало.

Я не чувствовал от неё такой же отдачи. Пожалуй, настоящей она была только в постели. Стоны, крики, язык тела, безумие, с которым она отдавалась мне… всё это было настоящим, но при свете дня Вика менялась. Закрывалась в себя, накрывалась скорлупой и становилась непробиваемой. Нет, она готовила ужин, завтрак, старалась быть весёлой и жизнерадостной, но я ощущал едва уловимую неискренность или сомнение.

Позавтракав и поцеловав Вику на прощание, я поехал к матери. Ещё вчера она звонила и просила приехать, чтобы обсудить детали предстоящего приёма. Я бы и не ехал, но нужно было, наконец, поговорить о том, что у меня есть Вика. Мама почему-то считала, что я до сих пор встречаюсь с Ритой, а я ничего не говорил на этот счёт. Бросил как-то: «Мы поссорились» и всё. Видимо, этого не хватило, потому что прямо сейчас мама распиналась передо мной:

— Артур, я всё продумала. Завтра будет грандиозный праздник. Ты ведь помнишь, что у отца завтра юбилей — пятьдесят лет. Я всё уже запланировала. Вы с Ритой, ведь, придёте?

— Мама, мы с Ритой расстались.

— Что!? — практически заорала она. — То есть как? Когда? Вчера же ещё было всё хорошо.

— Мы не встречались, мама. Я привозил её на приём не более, — решил, что пора рассказать правду.

— То есть как это? Что ты несёшь, Артур? Я вчера говорила с ней и… — договорить я не дал, бросив:

— С кем?

— С Ритой. Она уверяла, что у вас всё хорошо, вы встречаетесь и да, ты обязательно возьмёшь её на приём. Что не так? — запричитала мама.