Утром Людмила еще раз пересмотрела фотографии. Не без сомнений выбрала восемь самых подходящих. Среди них были мужчина во фраке и его живые куклы в коробках, и роза, приколотая к обнаженной груди под черным флером.


Оставшиеся до презентации десять дней закружили Людмилу в безумной карусели. Она строчила сорок третий вариант аннотации, после того как их один за другим браковала Злотская, спорила с ней из-за названия, все таки его отстояла, потом мучительно сочиняла текст «об авторе». До последнего перебирала свои фотографии и никак не могла решить — какую выбрать для задней обложки.

В четверг утром Людмила совсем запаниковала. Перспектива выступления перед публикой пугала ее гораздо больше встречи с Кавериным.

— Презентация твоя завтра? — спросил Руслан, допивая свой кофе. — Что-то ты мне не нравишься. Бледная, осунулась. Может, не пойдешь?

— Нет, — решительно сказала Людмила. — Другого шанса не будет. Я должна.

— А где будет? И во сколько начало?

Людмила посмотрела на мужа удивленно.

— В «Азбуке» на Невском, в пять. А ты что, хотел прийти?

Руслан помолчал. Отставил чашку, посмотрел пристально на Людмилу, паузой подчеркивая значительность того, что собирался сказать.

— Да. Я отложил все свои дела. Абсолютно все.

И тут Людмилу будто водой окатило. Пятница…Завтра же пятница! Та самая пятница.

— А как же…

Произнести имя Анны она так и не смогла — перехватило горло.

Руслан еще помолчал, будто смакуя ее удивление и смятение. Потом накрыл своей ладонью ее руку и произнес:

— Я вернул тебе твое разрешение. Помнишь?

Он снова замолчал. Эти театральные паузы начинали раздражать.

— К тому же Анна нездорова.

— Что с ней?

Руслан отмахнулся.

— Обычная респираторная инфекция. Ничего серьезного. Весна, обычное дело.

Отчего-то Людмила ему не поверила. «Надо бы позвонить Анне, — подумала она. — Но потом, потом. После презентации. Если переживу».


Людмила приехала в книжный салон «Азбука» на Невском почти за час. Зал для конференций был еще почти пустым. Под руководством лысоватого Андрея Петровича двое парней крепили экран для видеопроектора, уже стояли стойки с большими плакатами — макетами обложек. Людмила застыла, разглядывая их. Особенно третью слева — мужчина во фраке шел вдоль бесконечного ряда живых кукол. Готические буквы на коробках складывались в название «Кукольных дел мастер», добавляли мрачной таинственности, серо-черную гамму разбавляло яркое алое пятно — бутон розы и капелька крови из-под шипа, проколовшего нежную кожу обнаженной женской груди на задней части обложки.


— Вам нравится? — произнес у самого уха знакомый голос, Людмила вздрогнула и отшатнулась.

— Простите, напугал, — смутился Каверин. — Здравствуйте, Людмила.

Она только кивнула в ответ. Горло перехватило, сердце стучало, выступил липкий холодный пот.

— Пойдемте, сядем.

Каверин осторожно поддержал ее под локоть, помог дойти до ближайшего стула.

— Вам нехорошо? Может воды?

— Нет, — Людмила уже немного справилась с паникой. — Все нормально. Просто волнуюсь.

— Понимаю, — улыбнулся Каверин. — Хотя вы же журналист?

— Нет, редактор.

Людмиле стало стыдно за свою слабость. Она попыталась встать, но голова снова закружилась.

— Посидите, все-таки я схожу за водой.

Каверин отошел, и ей стало немного легче. Достала из сумки пудреницу, провела по лицу пуховкой. «Соберись, — скомандовала своему отражению.

— Вот, держите.

Каверин протянул ей стакан с минералкой. Людмила засомневалась, но в горле пересохло, глоток воды сейчас был бы очень кстати.

— Спасибо.

Она взяла стакан у Каверина, стараясь не коснуться его руки.

— Фотографии вы выбирали? Или издатель?

— Я… и издатель, — Людмила начала злиться на себя, и это помогало справиться с паникой.

— На вашей обложке — мои самые любимые. Особенно та, с розой. Знаете, как я ее назвал?

«Мизерикордия». Беззащитная красота. Так трогательно.

— Вы любите беззащитность, я в курсе, — ядовито заметила Людмила.

Каверин посмотрел на нее грустно и укоризненно.

— Все в прошлом. Сейчас работаю над серией ко Дню Победы. Снимаю стариков-ветеранов. У них невероятные лица, фактура, харизма. Но рад, что мои старые работы пригодились. И особенно — вам.

— Артем! — лысоватый Андрей Петрович махал со сцены. — Там с тобой Сикорская? Поднимайтесь, скоро начинаем.

Людмила решительно встала, Каверин поддержал ее под локоть, но она отстранила его руку.

— Я в порядке.

— Да? — недоверчиво произнес Каверин. — Что-то не очень похоже.


Людмила прошла по проходу между рядами стульев к сцене, осторожно поднялась по ступенькам.

— Проходите, проходите. Усаживайтесь. Там таблички с вашими фамилиями. Пойду Старлетову и Волжанина встречать. Волжанин уже отзвонился, а эта сетевая звезда постоянно опаздывает.


Каверин оглядел таблички с фамилиями, быстро поменял их и подмигнул Людмиле.

— Не волнуйтесь. Я буду рядом.

— Господин Каверин, — Людмила все еще злилась. — Благодарю за помощь. Я в порядке. И прекрасно справлюсь без вас.

— Конечно, справитесь.

Опека со стороны Каверина раздражала. «А еще Руслан увидит нас рядом, — подумала Людмила.

— Может, все-таки сядете на место?

— Я на месте, — лукаво улыбнулся Каверин и продемонстрировал свою табличку.

— Прошу, прошу, Стелла Васильевна, проходите.

Андрей Петрович галантно отодвинул стул для крашеной платиновой блондинки в черном обтягивающем как перчатка платье с глубоким до неприличия вырезом и на высоченных каблуках. Блондинка презрительно кривила ярко накрашенные алой помадой губы.

— Просто Стелла! — капризно заявила она, усаживаясь на стул. Разрез оголил не слишком стройные ноги в чулках в крупную сетку. Сетка впивалась в кожу, делая ее бедро похожим на колбасу в обвязке. Каверин перехватил взгляд Людмилы и усмехнулся.

— А вы, я так понимаю, Каверин, да?

Стелла повернулась к нему кокетливо похлопала наращенными до невероятной длины ресницами. «Хлопай ресницами и взлетай», — вспомнила Людмила популярную песню и едва не рассмеялась.

— Да. А вы Старлетова? — ответил Каверин без особого интереса.

— Стелла, — произнесла она с придыханием, — для вас просто Стелла.

Старлетова протянула ему руку, явно рассчитывая на поцелуй. Но Каверин просто пожал ее и спросил:

— Как вам мои работы?

— Очень красиво, — с легкой досадой ответила Старлетова. — Видно, что вы настоящий мастер.

— О, да, — оценив двусмысленность фразы, ухмыльнулся Каверин.

— И, видимо, знаете толк в странных удовольствиях, — Старлетова положила ногу на ногу, разрез открыл кружевную резинку чулка.

— Простите, Стелла, — холодно ответил Каверин. — Я просто художник.

— Да ладно, не скромничайте!

Старлетова снова похлопала ресницами и закусила нижнюю губу. На лице Каверина мелькнуло брезгливое выражение, но тут же сменилось безразличием.

— Так, ну все в сборе, — объявил Андрей Петрович.

Следом за ним поднимался высокий худой мужчина далеко за сорок, с мрачным лицом и темными не слишком ухоженными волосами до плеч. Мужчина угрюмо оглядел всех, презрительно скривился при виде Старлетовой, но сел рядом, демонстративно отодвинув стул подальше.

— Ну что, с Богом!

Андрей Петрович потер руки, встал, осторожно постучал по микрофону. Потом обернулся и махнул кому-то. Зал наполнился музыкой, медленной, тягучей, с густыми вибрирующими басами.

— Здравствуйте, друзья! Сегодня мы представляем новую серию нашего издательства «Все оттенки страсти». Серию открывает одноименный роман известной писательницы Стеллы Старлетовой.

Зал, незаметно для Людмилы почти заполненный публикой, зааплодировал, Стелла поднялась с места и в полупоклоне продемонстрировала всем свое нескромное декольте.

На установленном сзади экране запустили буктрейлер. Все та же музыка стала громче, добавились вздохи, стоны и несколько смачных шлепков.

— Надеюсь, роман Стеллы Старлетовой станет бестселлером, не уступающим знаменитой американской трилогии. В нем будет все — умопомрачительный главный герой с темным прошлым, очаровательная героиня, настоящая любовь и запретные удовольствия.

Раздались аплодисменты, правда, жидковатые.

— Второй роман серии — «Гербарий» Олега Волжанина — совершенно не похож на первый. Остросюжетный детектив, с элементами мистики и хоррора. Автор умеет влезть в шкуру настоящего маньяка и видеть его глазами. Любителям пощекотать себе нервы будет от чего оглядываться на темных улицах.

Каверин вдруг склонился к ней и прошептал на ухо:

— Автору это не сложно — вылитый маньяк.

Людмила посмотрела на Волжанина, тот кланялся публике все с таким же мрачным выражением лица, и кивнула в ответ.

Буктрейлер видимо успели сделать только к книжке Старлетовой, и Андрей Петрович продолжил.

— Ну а третий роман — дебют нашего нового автора, Людмилы Сикорской.

Людмила услышала свое имя и затравленно посмотрела на Каверина.

— Спокойно! — тихо произнес он.

Она встала, ощущая противную слабость в коленях.

— Роман «Кукольных дел мастер» будет интересен самой широкой публике, — бодро вещал Андрей Петрович. — Глубокий психологизм, герои близкие каждому из нас, так же живут, работают, радуются и страдают. Только у них есть тайна — другая жизнь по законам Игры, скрытая от любопытных глаз. Главный герой — загадочный и странный, мастер, что учит кукол плакать.

Публика снова зааплодировала.