Мучительно перебирала в уме все возможные варианты, до самых глупых как подсунуть надушенный ее духами платок в карман брюк, или насыпать снотворного в кофе для Руслана, чтобы испортить сессию. Наконец, она придумала.

Позвонила Руслану, и спросила, стараясь изо всех сил не выдать своего волнения:

— Ты заедешь домой после работы?

Руслан помолчал, видимо удивленный и заинтригованный ее вопросом, потом спросил:

— А ты хочешь?

— Да.

И положила трубку.

А потом отправила ему смс-сообщение: «В пять. Дома. И не опаздывай».

Приготовила легкий ужин — любимый салат Руслана «Гранатовый браслет», куриную грудку с шампиньонами. Нашла чудом сохранившуюся с новогодних праздников бутылку белого рейнского.

Закончив с сервировкой, с гордостью окинула взглядом результаты своего труда. Безупречно. Белоснежная скатерть, хрусталь мягко сверкает в дрожащем свете свечей.

Одеваясь в спальне в то самое черное платье, что было на ней во время их первой сессии, она вздрагивала от собственных прикосновений.

Услышала, как подал голос Дарик. Спустилась вниз, облизывая сохнущие губы и пытаясь унять предательскую дрожь в коленях.

Руслан замер в дверях гостиной. Потрясенно смотрел на нее, так что ей стало жарко.

— Ты точен, как всегда, — горло пересохло, и она произнесла это чуть хрипло. — Ужин готов.

— Родная…

Руслан все еще не мог прийти в себя.

— Это… великолепно. Ты великолепна.

Людмила победно улыбнулась. Восхищен. Изумлен. Удалось.

Они уселись за стол, напротив. Почти не отрывали друг от друга глаз. Ели молча, она смотрела, как его губы прикасаются к тонкому стеклу бокала, и видела совсем другую картинку. Говорить совсем не хотелось. Слова казались лишними, будто могли разрушить это необыкновенное ощущение молчаливого разговора.

Но вот он посмотрел на часы, вытер губы салфеткой. Аккуратно сложил ее на столе.

— Спасибо, родная. Это было просто неподражаемо. Я поражен.

Встал и подошел к ней. Взял ее руку и нежно поцеловал. В раскрытую ладонь.

— Мне пора. Ложись пораньше. Не жди меня.

И ушел.

Людмила смотрела в окно на то, как выезжает из гаража машина Руслана. Снова в груди было горячо и больно. Но она знала — он будет думать о ней. Все время, что будет с другой — он будет думать о ней.


Глава 24


'Здравствуйте! Предлагаю вашему вниманию психологический любовный роман 'Кукольных дел мастер'…'

Людмила в сотый раз перечитала строчки электронного письма. Проверила, те ли файлы прикрепила. Подвела курсор к кнопке 'Отправить', замерла. Запаниковала, снова открыла файл с текстом, проверить — не поставила ли в заглавии точку. Опять курсор медленно пополз к кнопке отправки.

'Нет. Это безумие. Кому это все нужно?'

Вспомнила, как торжественно обещала френдам в блоге и читателям с литфорума разослать роман именно сегодня. Стало стыдно. Задержала дыхание, прислушалась, как ускоряет ритм сердце, закрыла глаза. Тихий щелчок мыши. 'Ваше письмо успешно отправлено'.

Людмила захлопнула ноутбук, будто боялась, что в ответ на ее письмо из экрана выпрыгнет некто страшный. Размяла затекшие запястья, поглядела на часы: ужинать пора.

Пока накрывала на стол, думала о том, как жаль, что отправленное письмо уже не удалишь. Затея с рассылкой теперь казалась глупой и никчемной.

— О чем задумалась?

Людмила вздрогнула от неожиданности: Руслан подошел так тихо, что она не слышала шагов.

— Так… сделала одну глупость, теперь жалею.

Уклонилась от поцелуя в щеку и усмехнулась про себя, увидев выражение лица мужа.

Сегодня впервые в жизни Людмиле доставляло болезненное удовольствии отвечать Руслану двусмысленными фразами и подолгу держать паузы. Так она наказывала его за попытки делать вид, что ничего не произошло.

Досчитала в уме до десяти и добавила:

— Повелась на уговоры читателей в блоге. Разослала роман. Глупость несусветная. Кому он нужен?

— Ну а вдруг? — сказал Руслан слишком уж воодушевленно. — У тебя толпы поклонников. Еще в очередь за автографами стоять будут.

— Ну да толпы…Салат бери. Хлеб нужен?

— Нет, спасибо.

Снова повисло неловкое молчание, но Людмила совершенно не хотела его нарушать.

Руслан пытался еще несколько раз завести разговор на разные темы, но она отвечала рассеянно и невпопад и он сдался.

Закончив с едой, помог убрать посуду и сказал:

— Пойду Дарика выпущу. Ты рано сегодня ляжешь или опять будешь полночи в сети сидеть?

— А что?

Людмила посмотрела Руслану прямо в глаза. Несколько секунд он боролся с желанием отвести взгляд, но заставил себя выдержать.

— Может фильм какой посмотрим вместе?

— Не хочется, — ответила Людмила и позвала собаку, — Дарик, гулять!

Загрузила посуду в машину и засмотрелась в окно на резвящегося пса, потом заметила мужа. Руслан стоял на крыльце, он запахнулся в куртку, поднял воротник, спрятал руки в карманы, сгорбился. Нелепый, потерянный. Непривычная жалость к нему обожгла сердце.

Вдруг ей стало стыдно за свою злость и обиду на мужа. Тем более, что он совершенно не выглядел счастливым и довольным.

Но поделать с собой она ничего не могла.

Открылась дверь, протопал Дарик, довольный и весь в снегу. Людмила насыпала ему корма в миску, налила воды.

Руслан тем временем включил телевизор, уселся на диван, и, когда, было, она направилась наверх, удержал ее за руку.

— Побудь со мной. Не злись.

— С чего ты взял, что я злюсь? — ей снова стало стыдно, что Руслан почувствовал ее раздражение. — Весь день прождала, когда ты из кабинета своего выйдешь. Сто лет там не убиралась. Все пылью заросло.

— В кабинете? — Руслан смутился.

— А что? — невозмутимо спросила Людмила. — У тебя секреты от меня?

— Какие еще секреты, — отмахнулся Руслан с досадой. — Только журналы не перевороши. Там закладки вывалятся.

— Не трону я твои журналы.

В кабинете Людмила вытирала пыль с книжных полок, обмахивала метелкой книги и статуэтки, и все поглядывала на сложенные в углу коробки с бумагами Шталя. Они так и стояли не разобранными. Только верхняя была распечатана, а на рабочем столе лежала раскрытая толстая тетрадь в потрепанной темно-красной обложке.

Людмила посомневалась немного и все-таки решилась взять ее в руки.

Почерк Шталя, витиеватый, каллиграфический, она узнала сразу.

'Истинное мастерство Верхнего заключается в том, чтобы Нижний получал удовольствие от своего положения. Правильно воспитанный раб не может дышать вне своих оков, ужасается самой мыслью о свободе. Только в этом случае он будет удовлетворять любые потребности своего господина радостно и искренне. Ибо неискреннее служение раба — из страха или по принуждению, не приносит никакого удовольствия'.

Людмила прочитала эти строки и вдруг так ясно представила себе лицо Шталя, лукавую, немного усталую улыбку, прищуренные глаза…

— Я же просил не трогать, — произнес недовольно Руслан у нее за спиной, но тут же осекся, когда увидел, что за тетрадь в руках у Людмилы.

— Штудируешь конспекты? — с горьким сарказмом произнесла она. — Хочешь стать как твой мессир? Не получается?

Руслан быстро подошел к столу и почти грубо отобрал у Людмилы записи Шталя.

Потом посмотрел на нее с укором.

— Что с тобой сегодня?

— Со мной? — Людмила улыбнулась, скрывая досаду, — Абсолютно ничего. Все просто прекрасно! Дай я закончу с уборкой и пойду спать. А ты учи, учи дальше уроки! А то провалишь экзамен.

Усилием воли она заставила себя замолчать, иначе наговорила бы Руслану еще много резких и обидных слов. Быстро смахнула со стола пыль и вышла из кабинета, слишком громко хлопнув дверью.

В постели долго ворочалась сбоку набок, все думала о том, зачем Руслан изучает записи Шталя, и пришла к выводу, что в сессии с Анной пошло что-то не так и муж, как и раньше ищет помощи у своего учителя. Досада и злость на Руслана немного разбавились странным чувством, похожим на темную, недобрую радость.


В воскресенье Людмила затеяла генеральную уборку. Ритуал наведения чистоты всегда спасал ее от смятения, помогал навести порядок в мыслях. Но когда смахивала пыль с любимых кукол, ощутила себя тоже упрятанной в стеклянный шкаф. От этой мысли она вдруг задыхаться, словно и вправду оказалась в закрытом со всех сторон прозрачными стенками пространстве, и воздуха в этом пространстве становилось все меньше.

Голова закружилась, выступил противный холодный пот, пересохло в горле. Уронила на пол метелку, шагнула назад, к креслу, чтобы присесть. Перед глазами замелькали черные мушки, подкатила тошнота. Как сквозь вату услышала встревоженный голос Руслана…


Остаток дня Людмила провела в постели. Руслан настрого запретил ей вставать. Вызвал кардиологическую бригаду из своей клиники и долго спорил с коллегой стоит ли оставлять Людмилу дома или срочно госпитализировать. Но кардиограмма оказалась не настолько плоха. Людмила вздохнула с облегчением — больше уколов она ненавидела только больницы.


Руслан почти не отходил от нее до самого вечера, постоянно измерял давление, считал пульс. И на ночь остался с Людмилой, хотя она слабо пыталась протестовать.

— Тебе же на работу, — ворчала она. — Иди, выспись.

— Я могу и тут поспать, ты же не прогонишь меня на пол? — лукаво усмехнулся он и добавил строго. — Одну не оставлю.

Людмила поняла, что спорить бессмысленно, и смирилась.

Руслан принес подушку с одеялом из своей спальни и лег рядом. Она демонстративно отвернулась, укрылась почти с головой и напряженно вслушивалась, как он вздыхает и ворочается.