— Давай уйдем?

Он склонился к ней, легко коснулся губами виска и ответил, как ей показалось не без сожаления:

— Ты точно этого хочешь?

Людмила вдруг испугалась, что он откажется уйти.

— Мне нехорошо. Все это… Слишком для меня.

— Ладно, — вздохнул Руслан. — Нужно только найти Шталя.

Градус веселья и безумного возбуждения среди публики повышался, в зале образовались группы, в центре которых оказывались те самые девушки, в простых кожаных ошейниках, и рождественский бал плавно перерастал в групповую оргию. Людмила смущалась и сильнее стискивала руку Руслана. Он обнял ее за плечи и они стали пробираться к дальнему концу комнаты, где на обитом атласом диванчике расположился Шталь. У его ног на бархатной подушке на коленях сидела Ева, уже сменившая свое роскошное платье на короткую плиссированную юбочку и черный с кружевом корсет. Доктор беседовал с каким-то седовласым господином, которого окружали сразу несколько полураздетых девушек в ошейниках. Одна из них стояла перед ним на четвереньках, господин устроил свои ноги на ее спине, будто на скамеечке. Еще две стояли рядом, сложив руки за спиной, покорно ожидая его приказов.

Руслан, все так же сжимая руку жены, подошел ближе и сказал, обращаясь к доктору:

— Простите, что прерываю вашу беседу. Мы хотели поблагодарить за приглашение и откланяться.

— Так рано? — удивился Шталь.

Но посмотрев на смущенное, растерянное лицо Людмилы, усмехнулся:

— Вы немного шокированы. Я понимаю. Но так и не попробовать главного блюда?

Он лукаво посмотрел на Руслана, бросившего мельком взгляд на девушку у ног его собеседника.

Руслан вежливо ответил:

— Простите. Супружеская верность для нас обоих — жесткий предел.

Шталь промолчал, по его губам скользнула странная улыбка, а в груди у Людмилы больно защемило.

— Пределы партнеров — святое, — сказал Шталь и протянул Руслану руку для прощания.

Они ехали в такси домой, оба взведенные до боли в натянутых нервах. Захлопнув входную дверь, Руслан почти сорвал с нее шубу, небрежно отбросил ее на пол, рванул молнию на платье, жадно до боли обхватил ладонями грудь, впился в губы, в шею жесткими поцелуями. Людмила тоже задыхалась от возбуждения и с жаром отдалась нетерпеливым ласкам мужа. Но тут Руслан положил ей руки на плечи и надавил, заставляя опуститься на колени. Она поняла, чего он хочет, и испугалась. Раньше Руслан никогда не просил у нее такой ласки, а сама она даже не думала проявить инициативу. Сглотнула комок в горле и посмотрела снизу вверх на него. Руслан расстегнул ремень и молнию брюк, потом поднял ее лицо за подбородок, тяжело дыша, едва сдерживаясь, и хрипло отрывисто спросил:

— Ты уверена? Хочешь этого?

Она не была уверена. Но Руслан провел пальцем по ее нижней губе, заставляя открыть рот, а другую руку положил на затылок и запустил пальцы в волосы…

…По лицу текли слезы, Руслан поднял ее с колен, поцеловал в губы, нежно провел ладонью по лицу.

— Спасибо, спасибо, — шептал он между поцелуями.

А Людмила не знала, что именно чувствовала в тот момент — радость, от того, что доставила мужу удовольствие таким способом, стыд или унижение от того, что он заставил ее сделать это. Тем более, что они были дома, не в студии. И он был ее Русланом, а не пугающим властным незнакомцем, не Кукловодом.

Она закрылась в ванной и долго стояла под душем. Слезы текли по щекам и растворялись в теплых струях воды, но ощущение чистоты не приходило.

Прошла на кухню, поставила чайник. Руслан вошел и обнял ее сзади, прижимая к себе. Она отстранила его руки.

— Обещай мне больше никогда так не поступать.

Ее голос дрогнул.

Руслан развернул ее за плечи, взял лицо в ладони, она снова вырвалась из его рук.

— Ты же хотела…

— Разве я сказала что хочу? Ты даже не дождался моего ответа. Заставил меня…

Снова из глаз потекли слезы…

Руслан обнял ее, прижал к груди. Вырываться сил не было, просто хотелось выплакаться.

— Не смей больше, — всхлипнула, но собралась и продолжила. — Тут. Дома. Я не Эль, а ты не Кукловод. И я не хочу больше на эти собрания. То, что они делают… Это мерзко.

— Успокойся. Я виноват. Прости. Не сдержался. Не хочешь — больше не пойдем. Обещаю.

Руслан гладил ее по волосам, по спине, шептал на ухо. Шепот перешел в поцелуи, поглаживания в ласки. И опять все закончилось в постели. Засыпая, она подумала, что слишком легко простила Руслана, и не нужно позволять Игре проникать в повседневную жизнь.

Следующий день она провела в сладкой праздности. Руслан, чувствуя свою вину, окружил ее нежной заботой — приготовил сам завтрак, сварил кофе и принес все это на подносе. Особенно трогательным был цветок герани в стакане с водой. Герань росла в кухне на подоконнике, посаженная по совету мамы Руслана. «Хорошо лечит отиты», — сказала Мария Ивановна, вручая Людмиле горшок с цветком.

Они провалялись почти весь день в постели: смотрели фильмы, Людмила читала вслух последнюю купленную ею книжку. Даже вместо обеда заказали суши. Такое Людмила не позволяла себе со студенческих времен. И все эти занятия прерывались поцелуями, прикосновениями, сексом, нежным, ласковым. «Ванильным», как сказал Руслан, почему-то с оттенком пренебрежения.

А вечером Руслан, серьезный, собранный, усадил ее на диван, сел рядом и сказал:

— Нам нужно все обсудить. Четко обозначить правила и пределы. Чтобы больше не повторять ошибок. Хочу, чтобы все было правильно. Согласна?

Людмила кивнула. Этот разговор был необходим. Она уже была совсем не уверена, что хочет продолжать. Но понимала, как этого жаждет Руслан. Ей просто было нужно, чтобы он уговорил ее, рассеял ее сомнения.

— То, что случилось вчера, больше не повторится.

Руслан сжал ее руку.

— Дома между нами ничего не изменится. Чистая ваниль. Обещаю.

— Я люблю ваниль, — улыбнулась Людмила.

— А я острое и с перчиком. Хотя сладкое тоже иногда бывает приятным.

Он провел кончиками пальцев по ее щеке, по губам. Потянулся к ней, чтобы поцеловать.

Людмила отстранилась.

— Так мы опять не поговорим. Это не все мои условия!

— Хорошо. Твои пределы — святое для меня.

Фраза прозвучала немного фальшиво и наигранно. Руслан в точности повторил слова Шталя.

«Прилежный ученик», — усмехнулась про себя Людмила.

— Мы не будем больше играть в салоне Шталя.

Руслан удивленно посмотрел на нее.

— Но доктор только будет рад…

— Я не хочу, — твердо ответила Людмила. — Я обязана объяснять?

— Конечно нет. — Руслан вздохнул, — значит, я договорюсь со Шталем, и мы снимем студию. Когда назначим день для Игр? Я предлагаю вечер пятницы. Чтобы возвращаться домой в субботу. Так мы сможем не ущемлять Антошку в общении.

— Согласна. И еще одно. Я больше не хочу участвовать в этих сборищах.

Руслан снова вздохнул.

— Милая, боюсь, нам придется там бывать. Но обещаю, мы всегда будем уходить до того, как начнется «веселье».

Людмила засомневалась. В конец концов, первая часть бала была очень даже приятной…

— Хорошо. Но решать, когда уходить, буду я.

— Да, моя Милочка.

Руслан поднес к губам ее руку и поцеловал в раскрытую ладонь.

— Ты хочешь, чтобы мы обговаривали каждую сессию? Или предпочитаешь сюрпризы, как в первый раз?

Он сказал это таким тоном, что ее бросило в жар, по спине побежали горячие мурашки. От нахлынувших воспоминаний она закрыла глаза.

— Сюрпризы, — ответила хрипло.

Горло пересохло, а сердце застучало быстрее.

— Только…

— Что только?

Горячие сухие губы мужа уже скользили по ее шее, ладонь сжала грудь… Разговор грозил закончиться снова в постели…

— Порка…не просто так… нужна причина… и цепи… я боюсь их…

— Хорошо, — пальцы Руслана уже забрались под полы халата, развязали узел пояса. — Страхи будем преодолевать. Постепенно. Какие выберем стоп-слова? Чтобы ты не забыла их в самый ответственный момент…

Внутри разливалась горячая лава возбуждения, голова кружилась…

— Горячо… — выдохнула Людмила в губы, что целовали ее так сладко.

— Умница, «тепло» — если ты на грани, и «горячо» — если нужно немедленно прекратить. Постараюсь, чтобы они нам не понадобились. Что-то еще?

Выскользнула из халата… под ним ничего… больше сдерживаться нет сил.

— Хочу тебя…


Антошка вернулся из поездки довольный и счастливый, радостно рассказывал о резиденции Санта Клауса, о катании на оленьих и собачьих упряжках, на санках и лыжах, показывал фотографии, сделанные на новом планшете. Особенно удался Бушманов, позорно растянувшийся на горке, в одной лыже и съехавшей на нос шапке.

Незаметно пролетел январь, он всегда кажется коротким из-за первых праздничных недель. Снова закрутилась рутина обычных дел: работа, семья, Антошкина школа, проверка уроков по вечерам, разговоры по телефону с мамой об очередном повышении квартплаты и ее новых сапожках «ужас каких дорогих, но таких миленьких».

Февраль принес ледяной ветер с залива и снегопады. Дорожники как всегда не справлялись с заносами, Руслан вскоре бросил откапывать каждый день их машину, и Людмила добиралась на работу на метро. Больше всех этим был недоволен Антошка. Он ненавидел школьный автобус. А еще Руслан запретил ему брать в школу планшет. Единственным утешением для сына был оглушительный успех его финской фотосессии на школьной выставке под названием «Зимние забавы».

Но прежнего ощущения бега по кругу больше не было. Теперь в жизни Людмилы была тайна. Игра постепенно занимала в их жизни свое место. Людмила ловила себя на том, что ждет этих пятниц, когда серая и монотонная обыденность отступала, и она погружалась с головой в этот темный волнующий мир. Мир, где не было Руслана и Людмилы Сикорских, где безраздельно властвовал жесткий и волнующий господин Кукловод, а она была его послушной игрушкой — куклой Эль.