— Настоящий малолетний хам! — сказала Маша. — Мама, ты страшно распустила ребенка!
Дочери часто похожи на своих матерей…
Инна Иванна ничего не ответила, сразу облегченно засуетилась, вскочила и засеменила сначала на кухню, а потом наверх.
Они с Володей остались вдвоем. "Обними покрепче брата" — с тоской вспомнила Маша. Она понимала, что если сейчас не разрушит свою жизнь — не разрушит ее никогда. Но разрушить необходимо.
Он подошел к ней и снова взял в руки ее лицо.
— Длиннушка, послушай меня! — попросил он. — Только выслушай — а потом можешь делать, что хочешь! Основной жизненный вопрос — не пресловутый и набивший оскомину "быть или не быть". В жизни куда важнее понять другое — нужен ты или не нужен! Все определяется твоей необходимостью! И если ты твердо знаешь ответ на этот вопрос, зачем какие-то ложные и запутанные измышления? Твоя мать права. И отец, как ты говоришь — наш отец, я уверен, скажет то же самое.
— Еще бы! — съязвила Маша, резко вырвавшись из его ладоней. — Он всегда и во всем соглашается только с Инной Иванной! Мужчина всегда таков, какова его женщина.
Володя поморщился.
— Прости, ты иногда несешь несусветные глупости! Это просто удивительно: вроде, умная баба, а в голове кавардак… Никаких поправочных коэффициентов! Давай отложим решение нашего вопроса. Попробуем заключить союзный договор. Ну, куда нам спешить? Мышонок…
Давай! — почти сорвалось у Маши. Ей удалось продлить предложение.
— Давай… не будем… — сказала она. — Я не хочу больше ничего откладывать! Я не могу… И краткость — родственница милосердию… Поэтому будем учиться прощаться… Нам пора…
"Обними покрепче брата…"
Он снова шагнул к ней.
— Уходи! — крикнула она. — И, пожалуйста, никогда не оглядывайся! Я прошу тебя!.. Сделай это ради меня!..
— Дура! — неожиданно сорвался Вовка. — Ну и дура же ты, Машка! Но помни: я теперь не вернусь никогда, и все, что ты сейчас сделала, ты сделала сама! Так что винить тебе в этом некого!
— А я и не собираюсь никого ни в чем винить… — начала Маня и вдруг осознала, что осталась одна.
Дверь за Володей хлопнула, наверху по-прежнему голосила групповуха, на столе тарелки терпеливо поджидали мытья…
Маша села и опять тупо уставилась на свои руки.
Сверху осторожно спустилась мать.
— Масенька, — робко спросила она и неуверенно прикоснулась дрожащей рукой к Машкиным волосам, — Масенька… а Володя… ушел?..
Маня кивнула. Да, Володя ушел… Она победила саму себя. Это победа наполовину… Но хоть какая-нибудь…
— Масенька… — беспомощно повторила мать и заплакала.
— Прости меня, мама, — сказала Маша и встала, вытянувшись во весь свой немалый рост. — Ты ни в чем не виновата передо мной… Просто так получилось… Не плачь…
Вовкина лохматая голова над клавишами пианино… Прячущая в себе свет черная крышка…
"Жизнь — тропинка от рожденья к смерти, смутный, скрытный, одинокий путь… Господи, не охнуть, не вздохнуть…"
Что ты наделала, Маша…
23
На следующий день Мане переехала от Леночки к себе домой.
Лена ни о чем не спрашивала, ходила с понуро опущенной головой и слишком часто за что-то извинялась.
— Тебе не надоело? — поинтересовалась Маша. — Чем это ты так здорово успела провиниться передо мной?
Лена тупо молчала.
— Ну, ладно, ерунда! Помоги мне донести сумки, тут близко, а то Бройберга не допросишься.
Леночка с готовностью взяла сумки и так же молча отправилась провожать.
— Что с тобой происходит? — всю дорогу недоумевала Маша. — Ничего не понимаю… Как мешком прихлопнутая… Большое тебе спасибо за все!
— И тебе… — пролепетала, наконец, бледно-зеленая, как русалка, Леночка, разревелась, поставила сумки на пол в передней и убежала.
Устав от загадок и вранья, Маша попыталась жить дальше. Как получится. Она перестала ночами спать и часто часами лежала, уставившись бессонными покрасневшими глазами в едва светлеющий к утру потолок. Она пробовала заставить себя ничего не вспоминать, но более глупых и бесполезных усилий трудно себе было представить.
Вечерами, возвращаясь с работы, Маша либо утыкалась в телевизор, либо раскрывала первую попавшуюся книгу. Ни то, ни другое не помогало. Герои книг оказывались не в состоянии увлечь Маню своими проблемами и жизненными хитросплетениями — им было далеко до Машиных! А телевидение только стреляло, убивало и распутничало, вызывая стойкое отвращение и неприязнь. Потом Маша поймала себя на том, что с удовольствием представляет себе каждого политического деятеля в постели с женщиной, женой или любой другой, и перестала даже включать телевизор.
Иногда звонил сильно подвыпивший Бройберг, пытался покаяться и нудно рассказывал о замечательном житье-бытье Леночки в Стокгольме. Правда, оставалось совершенно непонятным, за кого же милая девушка все-таки вышла замуж, но Маша не вдавалась в подробности. Главное, что Леночка явно в Швеции прижилась, Илья Николаевич счастлив, а Леонид спокоен.
Впрочем, быстро выяснилось, что последнее — неправда.
— Что там происходит в жизни? — спросил Леонид перед Новым годом.
— Зима происходит! — разъяснила Маша. — Как положено. А у тебя какой-то новый мухлеж…
— Вашу Машу…Пришпилился я к тебе, Мария, — поведал он. — Запал на тебя и сильно влип… Ты хоть бы меня в гости когда-нибудь пригласила! Или тебя опять кто-нибудь крышует?
— Незачем! — холодно ответила Маня. — Я тебе очень признательна за все, Леня, но до гостей у нас с тобой дело не дойдет. Что-то ты в последнее время стал сильно поддавать…
Леонид помолчал. Он сам прекрасно понимал о гостях и о благодарностях.
— Допуск к телу запрещен… — пробурчал философски настроенный Бройберг. — Ни одно доброе дело не остается безнаказанным. В мире нельзя положиться ни на чью симпатию и ни на чью бескорыстную помощь. Не люблю пророчествовать, но тебя скоро замучает страх, синдром завтрашнего дня. Впрочем, он всех нас замучает… А пью я, Мария, только тогда, когда у меня хорошее настроение!
— Да? — удивилась Маша. — Ну, значит, ты на редкость счастливый человек! Раз у тебя постоянно только хорошее настроение. Позавидуешь!
Бройберг хмыкнул.
— Деньги еще никому не приносили счастья, тем более — их отсутствие. А что поделывает твой Закалюкин?
— Понятия не имею! И он такой же мой, как и твой! — заявила Маша. — Наверное, точно так же, как раньше, сидит на нашей даче. Отец ему ее, по-моему, просто подарил. Ну, это их дело! Антон меня не интересует.
— А тот, от которого ты недавно так старательно пряталась? — не отставал Бройберг. — Он тебя еще интересует?
Маня в ярости швырнула трубку.
Новый год Инна Иванна собиралась встречать вместе с дочкой и внуком. На троих! — смеялась она, пытаясь своими неловкими шутками и жалкими заглядываниями в глаза чуточку исправить настроение Маши.
Незадолго до праздника Маша без звонка заглянула на Сухаревку. Она там теперь бывала нечасто.
За столом рядом с Инной Иванной и Антошкой сидел незнакомый высокий, седой, элегантный человек. Все трое резались в "дурака" и дружно хохотали. Маня вгляделась в лицо незнакомца и больно прикусила губу. Папенька вернулся из Нью-Йорка… Очевидно, чтобы встретить Новый год в кругу семьи… А она у него чересчур большая и разбросанная…
Маша разделась и тихо вошла в комнату. Они ее даже не сразу заметили, увлеченные друг другом и картами. Очень интеллектуальное занятие, особенно для дипломата и его любимой женщины. Наконец мать взглянула в ее сторону.
— Масяпа! — обрадовалась Инна Иванна.
Какое на ней сегодня модерновое, довольно приличное платье, выдержанное в классической бело-черной гамме… Откуда оно взялось? Маша его еще не видела. Очень ничего… И вполне соответствует случаю… Где мать раздобыла эту шмотку? Наверное, недавно купила… А ради кого Инна Иванна несколько лет назад так старательно перебирала свои бедные платьишки?..
И Антошка принаряжен…
Маша подошла к нему и ласково взъерошила темные волосы. На Закалюкина Антон не похож совершенно. Он прижался к ее руке и посмотрел снизу вверх.
— Ты надолго?
Дежурный вопрос…
Маня улыбнулась.
— Пока не знаю… Очень много работы…
— Бабушка всегда твердит, что человеку вечно не хватает времени, денег и здоровья! — философски изрек Антон.
Все засмеялись.
Маша повернулась и встретила отцовский темный, чуточку растерянный взгляд. В его глазах переливалась любимая люстра Инны Иванны, мешая заглянуть в глубину. Вот он каков, блокадный мальчик в натуральную величину… Ничего, вполне смотрибельный, как говорит Антон… Красиво очерченные морщины, оказавшиеся очень к лицу… Высокий выразительный лоб умного человека… На таких обычно бабы виснут гроздьями, несмотря на возраст. Вот только нос не сообщает ни о чем… Какой-то слишком вялый и стандартный…
Почему этот человек выбрал именно ее мать?.. При ней он был чем-то. Без нее — ничем… Как ни странно… Да, вот о чем говорит его заурядный, чересчур обычный нос…
— Здравствуй! — сказал отец.
— Здравствуй…те!..
Антон с любопытством рассматривал их встречу. Неужели Инна Иванна ему все рассказала?! Да нет, не может быть, она не решилась бы на такое!
— Вы не знакомы? — засуетилась Инна Иванна. — Сейчас будем пить чай! Мася, ну почему ты стоишь? У тебя все в порядке?
— Ты сама прекрасно знаешь, что мы с Дмитрием Владимировичем не знакомы! — мрачно отозвалась Маша и села рядом с Антоном. — Только по фотографиям…
Мать тут же замелась на кухню, оставив их втроем. До чего же прекрасное это изобретение — кухня! Туда в любой момент можно легко скрыться под самым благовидным предлогом, убегая от всех тяжелых ситуаций и неразрешимых конфликтов.
"Жена из России" отзывы
Отзывы читателей о книге "Жена из России". Читайте комментарии и мнения людей о произведении.
Понравилась книга? Поделитесь впечатлениями - оставьте Ваш отзыв и расскажите о книге "Жена из России" друзьям в соцсетях.