– У меня, слава Богу, сегодня выходной, а Сару могут вызвать в клинику в любую минуту – одна из ее пациенток вот-вот родит.

– Учти, я тоже обращусь только к ней, когда понадобится, – сказала Дорина.

– Ты хочешь записаться заранее, дорогая? Не волнуйся, тебя, думаю, семейные врачи примут без очереди, – подначил Дорину Уил.

Мать с отцом переглянулись, глядя на старшую дочь.

– Уил, неужели вы отказались от идеи сначала создать себе солидную финансовую базу, а уж только потом порадовать нас внуком или внучкой?

Дорина смешно надула губки.

– Отец, разве ты не читал последний номер «Делового вестника»?… Там черным по белому написали о финансовом гении – Уиле Мелфиле, предсказав, что к тридцати годам он станет президентом компании. – Она гордо оглядела присутствующих и ласково потрепала мужа по щеке. – А до тридцати осталось всего ничего… Можете начинать готовить приданое для младенца.

– Дорина! – вспыхнул Уил.

– А что Дорина? Думаешь, они слепые и не видят, почему я в последнее время надеваю широкие платья?… И почему мы затеяли ремонт в квартире? Вместо второй спальни у нас будет детская. Я, между прочим, уже приглядела для нее соответствующую обстановку.

А Дороти в этот момент почему-то вспомнила Сьюзи Хедлоу и подумала: вряд ли та, в отличие от ее старшей сестрички, беззаботно радовалась своему будущему материнству, хотя бы из-за стеснения в средствах, когда о такой роскоши, как своя детская комната, и речи быть не может! Что не исключает, конечно, горячей привязанности к собственному ребенку, пусть и родившемуся в нужде…

На ужин были поданы креветки в винном соусе, охлажденный суп, кресс-салат, лосось с аспарагусом, салат эндив, а также малина, которую собрали сегодня утром. При каждой перемене блюд Дороти невольно представляла худенькую Сьюзи, жующую перед телевизором в своем скромном стандартном домишке дешевый гамбургер. Эта картина напрочь отбила у нее аппетит.

– Ты не голодна? – вежливо поинтересовался Джек Уолш, сидевший за столом рядом с ней. – В таком случае, может, потанцуем?

Он склонил перед ней голову, помог выйти из-за стола. Уолш был внешне интересный мужчина, разве слишком полный, а потому, из стеснения, наверное, излишне чопорный.

Часть банкетного зала, предназначенную для танцев, заполнили немногочисленные пары, остальные еще заканчивали ужин. Несмотря на то, что никто не обращал внимания на танцующих танго, Дороти не покидало ощущение, будто за ней с Джеком неотрывно наблюдают чьи-то внимательные глаза. Ей стало не по себе.

– Послушай, Дора, ты сегодня какая-то чересчур молчаливая… Что-нибудь случилось? В вашей семье предстоят такие события, а ты, по-моему, даже не прореагировала.

– Да нет, все в порядке, – поспешно ответила она.

– Я рад, если так. – Джек тихонько пожал ей руку, покрепче прижал ее к себе. – Ты сегодня такая красивая! Тебе идет бирюзовый цвет.

Дороти с оттенком брезгливости подумала о том, что руки у Джека мягкие, как у женщины, и вообще ему не помешало бы похудеть, а то лицо стало одутловатым… И в ту же секунду ей представилось загорелое, резких очертаний лицо Эдди Брасса, стальные мускулы его тела. Она раздраженно усилием воли отогнала назойливую мысль и взглянула на своего кавалера.

– Джек, твой сидячий образ жизни может плохо сказаться на твоем здоровье. Извини, если я прямо говорю об этом, но мы достаточно хорошо знаем друг друга… Ты никогда не хотел радикально изменить жизнь?

Он покраснел, потом благодарно поцеловал ей руку.

– Да, хотел. И прежде всего… мне же уже перевалило за сорок… я решил покончить… с холостяцким образом жизни и жениться. На тебе.

Дороти вздрогнула. Если бы эти слова сейчас произнес тот… другой! Но сказал их именно Джек – добродушный, милый толстяк, с любовью сжимавший ее в своих объятиях.

– Чему ты удивляешься? Я ведь никогда не прятал от тебя своих чувств. Правда, я до сих пор не знаю, что ты испытываешь ко мне.

В замешательстве Дороти искала тот единственный ответ, который не обидел бы его ложью. Джек этого не заслуживал, более того, он был бы достойным мужем, окружил бы ее лаской и заботой, и разумнее всего… Но тут сзади на них налетела какая-то танцующая пара.

– Прошу прощения! – прозвучал голос, который она узнала бы из тысячи.

Именно он преследовал ее всю прошедшую неделю, став истинным наваждением.

Дороти резко повернула голову и встретилась взглядом с Эдди Брассом, мгновенно поняв, почему все это время чувствовала себя словно под микроскопом. Несомненно, Брасс хладнокровно рассчитал их небольшое столкновение, и сейчас она должна была бы испытывать досаду, презрение к столь наглой манере ее преследовать – словом, что угодно, но только не внезапную безудержную радость, наполнившую сердце.

– О-о! Да это же Дороти! – воскликнул тот, мастерски разыгрывая неожиданное удивление и кивая из-за плеча своей эффектной рыжеволосой партнерши. – Вот уж не думал встретить тебя здесь… Впрочем, мог бы и догадаться – ведь мы оба страстно любим животных…

– Здравствуй! – произнесла она, стараясь побороть растерянность. Было бы неправильным сказать, будто Дороти не узнала Эдди, – она различила бы его и в тысячной толпе, – но никак не ожидала, что он способен настолько преобразиться, всего лишь поменяв свой гардероб.

«Новый» Эдди Брасс был олицетворением изысканной элегантности. Безукоризненно скроенный смокинг сидел на нем как влитой. Белоснежная крахмальная рубашка, лайковые штиблеты… Буйно вьющиеся волосы тщательно причесаны… Она моментально вспомнила, как они пахнут – словно пропитаны солоноватой горечью морской воды и солнцем… От этого можно было рехнуться!…

Брасс же, напротив, полностью владел собой.

– Извините, что сразу не представил вас друг другу, – произнес он с неподражаемыми великосветскими интонациями. – Хлоя, познакомься… Это Дороти Ламбер.

Дороти сдержанно кивнула и протянула руку.

– Очень приятно. – Притворство далось ей с трудом.

– Хлоя мой очень давний и хороший друг, – продолжал Брасс, знакомя свою партнершу с партнером Дороти. Пока те обменивались положенными в таких случаях восклицаниями, Эдди незаметно склонился к уху Дороти и заговорщицки шепнул: – Ты могла прочесть ее имя в моем черном кожаном блокноте.

Она едва утерпела, чтобы не сказать колкость, вертевшуюся на языке, поскольку такие женщины, как эта Хлоя, меньше всего годились на роль подруги для любого мужчины, тем более такого, как Брасс.

Но когда Хлоя заговорила, ее голос оказался мягким и приятным.

– Рада познакомиться с вами, Дороти. Мы с Эдди действительно связаны многолетней дружбой, хотя я, признаюсь, так и не могу привыкнуть к его вечным подтруниваниям над моей особой. Надеюсь, вы тоже не принимаете его всерьез?

– Пытаюсь, – выдавила в ответ Дороти, стараясь вытравить из памяти ту ночь, которую провела с ним в постели. В самом деле – не глупость ли с ее стороны надеяться на продолжение отношений, сулящих лишь ненужные осложнения?

– Ты не хочешь представить нас своему приятелю? – Вопрос Брасса застал Дороти врасплох: слишком уж затянулось ее молчание. – Ты держишься так, словно рядом с тобой человек-невидимка.

Если бы Уолш на самом деле сейчас стал невидимым или хотя бы отошел куда-нибудь в сторонку, это сильно помогло бы ей. Но Джек был тут, и Дороти не осталось ничего иного, как их познакомить.

– Это Джек Уолш.

Брови Эдди моментально взлетели.

– Джек? – Он повторил имя, словно осмысливая что-то в уме, с едва скрытой улыбкой. – Вы друг Дороти? Очень приятно.

Уолш добродушно кивнул и галантно поцеловал руку Хлое.

– Рад встрече с вами.

– Надеюсь, мы не испортили вам танец? Мне было бы жаль…

Приторная вежливость Брасса не могла обмануть Дороти, она чувствовала едва уловимую насмешку и очень обрадовалась, когда вновь зазвучала музыка, а Хлоя слегка подтолкнула партнера к середине круга.

– Брасс… Брасс… – задумчиво произнес Уолш, глядя вслед Эдди и Хлое. – Очень знакомое имя. Откуда ты знаешь этого человека, Дора?

– Я познакомилась с ним в связи с судебным иском, которым сейчас занимаюсь… Но в сущности мне мало о нем известно…

Ах, с каким трудом далась ей эта полуправда! Она действительно не имела представления о его жизни, зато прекрасно помнила интимные мгновения их близости, доставившие обоим столько наслаждения…

– Наверняка я встречал его имя… И скорее всего в списке клиентов нашего банка. Точно…

– Ты всех их держишь в голове? – усмехнулась Дороти. – Неужели такое возможно?

– Не всех, как видишь, да и мысли мои сейчас работают совсем в другом направлении. – Уолш ласково притянул ее к себе.

– Пожалуйста, Джек, давай пока не будем возвращаться к нашему разговору, – умоляюще попросила Дороти, мучительно сознавая, что, если и была у них с Джеком хрупкая надежда на взаимное счастье, Эдди Брасс, сам того не ведая, несколько дней назад подрубил все под корень. – Извини… Я не готова сейчас к ответу…

– Я понимаю… Мы оба серьезные люди, а я выбрал не очень подходящий момент, – поспешил сказать Джек, оправдываясь. – Я не собираюсь оказывать на тебя давление. Но позволь сказать, что мое предложение остается в силе и я готов ждать ответа, сколько ты пожелаешь…

Она видела, как тот расстроен. Но черт возьми, почему он ведет себя как мямля? Почему не борется за свое будущее и даже не пытается заставить мое сердце поверить в то, что знает моя голова? Ведь это правда, что мы с Джеком отлично подходим друг другу. Да, я характером сильнее его, зато не чувствую себя рабыней, когда рядом такой, как этот проклятый Брасс!

Вот как, оказывается, бывает, горько думала Дороти. Хочешь, чтобы мужчины услышали потаенные женские желания, а они даже не подозревают о них.

Призывный бой гонга, возвестивший начало благотворительного аукциона, спас ее от необходимости дальнейших объяснений с Джеком. Поспешно взяв его за локоть, Дороти направилась в зал. Они с трудом отыскали свободные места.