Став женой члена парламента, Джулия поняла, что больше не может ходить по городу со своими лентами. Однако это не значило, что ей нельзя общаться с торговцами или посещать свою мастерскую. Но теперь у нее было меньше времени, так как ей приходилось вести светский образ жизни. Когда Адам в шутку предложил подыскать ей хорошенькую девушку, которая могла бы ходить вместо нее по городу с лентами, они весело обсудили это предложение. Он был убежден, что жена не станет ревновать его к другим женщинам. Если же узнает, что муж загулял, то рассердится, но измена не потрясет ее.

После первой брачной ночи Адаму стало казаться, что он завладел ее сердцем и невидимая преграда, разделявшая их, наконец рухнула. Он надеялся, что Джулия больше не любит другого человека. Но он находился во власти иллюзий и не понял, что этого не случилось. Жена часто выражала ему свое обожание, хвалила его чисто мужские достоинства, называя великолепным любовником. Днем или ночью она готова была составить ему компанию и участвовать в любых делах и развлечениях. Тем не менее Кристофер Рен невидимой стеной разделял их. У Адама было странное чувство, что они с этим человеком делят Джулию. Казалось, она дает ему все, что должна давать жена, сохраняя свою душу для милого дружка детства. Почему он был уверен в этом, Адам и сам не знал. Наверное, глубокая любовь к ней позволила проникнуть в тайны ее сердца.

Он пытался уверить себя, что нужно запастись терпением. Джулия станет его, как он того хочет. Между ними возникнет и телесная, и духовная связь. Он вовсе не хотел обладать ею, как какой-то собственник, желая лишь, чтобы она любила его. С горечью Адам стал понимать, что отсутствующая в ней ревность стала нарастать в нем самом. Раньше ничего подобного он за собой не замечал. Теперь же ему приходилось изо всех сил контролировать себя, чтобы не натворить чего-то такого, что могло бы навеки погубить их обоих.

Джулия нашла требующуюся ей девушку среди своих ткачих в мастерской на Картер Лейн. Ее звали Алиса Джоунс. Это была тихая, постоянно улыбающаяся уроженка Уэльса с веселыми глазами, светлыми волосами, грациозной походкой и манерами аристократки, что могло выгодно контрастировать с взбалмошным поведением рыжеволосой Нелли. Кроме того, девушка была одного роста с Джулией, так что ей пришлись в пору ее алые и белые платья.

— Я хочу ходить по городу с вашими лентами, миссис Уоррендер, — охотно согласилась на предложение Джулии Алиса. — Когда я могу начать?

— Завтра. Мы немножко порепетируем с тобой, а утром я доставлю тебя на постоялый двор «Хичкок Инн», где ты познакомишься с Нелли и ребятами Нидхэмов.

Алиса идеально подошла для этой роли. Так как она представляла Джулию, то торговцы относились к ней с большим почтением. Им также нравился ее приятный уэльский акцент. В мастерской были девушки и покрасивее, которые обиделись, когда Джулия остановила свой выбор на Алисе. Но они говорили грубыми голосами и не обладали хорошими манерами. В свободное от шествий по Лондону время Алиса продолжала ткать в мастерской.

— Почему ты приехала в Лондон? — спросила ее Джулия, когда принимала на работу.

— Я осиротела и стала жить у тети на Чипсайд. Теперь она инвалид и я ухаживаю за ней.

Джулия познакомилась с прошлым всех девушек и женщин, работающих у нее как в городе, так и в деревне. Она заметила, что в деревне все помогают друг другу. Лондонские же вышивальщицы и ткачихи могли надеяться лишь на самих себя, ибо оставили своих родных и знакомых в тех деревнях и небольших городках, откуда приехали. Общинный дух, правда, жил на многих улицах столицы, особенно в восточном районе и возле доков, но мало кто по-настоящему мог рассчитывать на помощь друзей в трудное время. Поняв это, Джулия дала понять своим работницам, что всегда готова выслушать их и обсудить их проблемы. Хотя она была и моложе многих работниц, те уважали ее как даму благородного происхождения, зная по жизненному опыту, что помещицы часто заботятся о крестьянах и помогают им. Преодолев первоначальную робость, они стали обращаться к ней с различными вопросами и получали или совет, или конкретную помощь. Более всего беспокоили женщин их дети.

Работницы делились с Джулией своими надеждами и страхами, рассказывали о мужьях, которые напивались и избивали их или страдали от чахотки. Девушки жаловались ей на то, что их бросили любимые, оставив кое-кого из них беременными. Она не позволяла своим работницам делать аборты — пусть лучше рожают, а потом отдадут детей в сиротский дом, где смогут навещать их. О ней пошла по городу хорошая молва. К ней стало приходить наниматься на работу столько вышивальщиц и ткачих, что она сняла дополнительное помещение по соседству. Производство продукции сначала удвоилось, а потом и утроилось.

Джулия страшно разозлилась, когда узнала, что образцы вышивки Паллистеров копируют другие предприниматели и продают по более низким ценам. Однако владельцы магазинов заверили ее, что взыскательные люди будут всегда покупать только ее товар, поскольку он обладает высоким качеством. Тем не менее она поняла, что ей надо постоянно разрабатывать все новые и новые образцы. Она обратилась за помощью к Мэри, которая вышивала с необыкновенной изобретательностью. Та придумала новый узор, состоящий из сердец и любовных узелков. Он сразу же стал пользоваться большим успехом, как и последующие придуманные ею узоры.

Тем временем Джулия начала вести светский образ жизни. Не успели они с Адамом переехать в свой лондонский дом, как их стали приглашать на всевозможные балы и приемы. Джулии запомнился на всю жизнь тот день, когда ей принесли письмо с королевской печатью. Она открыла его и показала Адаму. Король приглашал их в Уайтхолл на банкет.

— Мы будем обедать с Карлом, — воскликнула она, обнимая Адама вне себя от волнения.

Со смехом он посадил ее себе на колени.

— Я подозреваю, что все другие члены парламента также приглашены туда с женами.

— Чем больше их, тем веселее будет обед!

Молли, которая очень быстро приспособилась к лондонской жизни, хотя и скучала по Сазерлею, тоже разволновалась, узнав об этом приглашении. Служанке одевать госпожу, идущую во дворец, представлялось таким же важным занятием, как и подготовка невесты к свадьбе. Она волновалась даже больше Джулии, но это не помешало ей приготовить всю нужную одежду.

Адам надел серый камзол с золотой искрой и шляпу вишневого цвета с серым страусиным пером. Джулия была в платье из тафты шафранового цвета, украшенном вышитыми золотыми лентами. На шее у нее сияли бриллианты. Адам многого ждал от этого вечера и в глубине души надеялся, что Джулия будет самой красивой женщиной на банкете.

Уайтхолл состоял из зданий, построенных в эпоху ранних Тюдоров. Рядом с ними находился старинный замок, который когда-то принадлежал знатному шотландцу и был известен как Скотленд-Ярд. Во времена правления дедушки Карла II короля Джеймса здесь построили огромное здание в стиле ренессанса, архитектором которого был Иниго Джоунс, поклонник итальянских мастеров. Это сооружение называлось Дом банкетов. Именно у его крыльца кучер Уоррендеров остановил карету. Тут же выстроилась целая вереница экипажей, из которых выходили разодетые господа и дамы. Один из джентельменов показался знакомым Джулии.

— Да это же Кристофер! — воскликнула она, просияв. Ее необыкновенная радость не осталась незамеченной Адамом.

— Какой приятный сюрприз! — заметил он сухо. Однако он знал, что молодой человек должен присутствовать на банкете, так как прославился при дворе своими научными достижениями. Кроме того, его кузен был недавно назначен секретарем лорда-казначея.

Они вошли в богато украшенный зал. Кристофер, случайно обернувшись, увидел их и, обрадовавшись, подошел поздороваться.

— Как мне везет, — заметил он. — Я не люблю подобные шикарные приемы, но рад повстречать здесь своих друзей. Как вы устроились в своем новом доме?

— Очень хорошо, — ответил Адам.

— Нам очень нравится наш дом, — сказала Джулия. — Ты же помнишь, что я всегда хотела жить в доме, из окна которого могла бы видеть короля, скачущего верхом на коне в Уайтхолл.

— Да, помню, как же, — отвечал Кристофер. Они обменялись улыбками, вспомнив о том, что Кристофер обещал ей построить дом в Лондоне.

Адам почувствовал, что они каким-то образом общаются между собой, не произнося при этом ни слова.

— Я полагаю, что вы в скором времени отобедаете у нас, — обратился он к молодому ученому. Ему казалось, что лучше пригласить его в гости, чем обрекать Джулию на бесплодные томления.

Кристофер поклонился:

— Сочту за честь.

Они миновали переднюю и оказались у дверей длинного и прекрасного банкетного зала. Джулия знала, что Кэтрин считала архитектора, построившего это здание, варваром, который уничтожил платья Елизаветы, превратив их в маскарадные костюмы. Но невозможно было отрицать талант этого человека. Стены зала сияли золотом, а потолок был расписан Рубенсом, чьи картины в аллегорической форме изображали союз Англии с Шотландией и прославляли короля Джеймса. Кристофер хотел, чтобы Адам и Джулия раньше него прошли к королю. Но тут назвали его имя, и он покинул их. Потом настала и их очередь.

Рука об руку они прошествовали сквозь строй придворных к покрытому алым ковром возвышению, на котором стоял королевский золотой трон. После того как Джулия сделала глубокий реверанс, король взглянул на нее так, как будто узнал ее. Адам низко поклонился монарху, сняв при этом шляпу.

— Мы дважды имели удовольствие видеть вас, мадам, но ни разу не говорили с вами, — сказал Карл, улыбаясь, переговорив сначала с Адамом.

Она удивилась, что он помнит ее:

— Вообще-то вы видели меня три раза, сэр.

— В самом деле? — она заинтриговала его. — Как же я мог забыть, где видел вас в третий раз?!

— Тогда вы видели меня впервые. Я стояла рядом со своей матерью, а вы как раз закусывали, сидя верхом на лошади возле таверны в Хьютоне, что в графстве Сассекс. Мой отец, полковник Паллистер, находился при вас незадолго до этого.