— Почему ты пробыл там так долго? Ты же говорил, что вернешься сразу после свадьбы.

— Из-за плохой погоды я задержался в Кале перед отплытием в Англию. Поэтому мне пришлось продлить срок моего пребывания в Сазерлее. Ты хорошо выглядишь. Как чувствует себя Жан-Роберт?

— Поправляется. Иди взгляни на него, — она любила поощрять в нем отцовскую любовь, осознавая свою власть над ним.

Кормилица в детской, оторвав мальчика от своей груди, уже собиралась положить его в кроватку. Майкл взял сына на руки и поднес к окну, чтобы лучше рассмотреть. Он ничем так не гордился в жизни, как сыном. Волосики на голове ребенка уже приобрели каштановый оттенок, обещая стать такими же, как у Джулии. Майкл замечал черты своего отца в мальчике, но полагал, что это просто семейное сходство. Со временем он научит сына ездить верхом и охотиться, играть в крикет и футбол. Он объяснит ему, что его корни — в Сазерлее.

— Мне нужно сообщить тебе кое-что, — обратился он к Софи, когда кормилица вышла из комнаты.

Софи стояла у стола, нервно сжимая рукой его край. Она была встревожена. Неужели муж решил навсегда вернуться в это ненавистное ей имение, которое она видеть не хочет? Она боялась отпускать его на свадьбу, опасаясь, что такое может случиться. Ей удалось успешно предотвратить его поездку на родину вместе с королем, ежедневно капая в его пищу из бутылки жидкость, которую ей дал один алхимик. К несчастью, муж тяжело заболел, но ей очень не хотелось, чтобы он ехал в Англию. В следующий раз она рискнула дать ему лишь небольшую дозу жидкости, но из этого ничего не вышло. По крайней мере, у нее есть ребенок, которого Майкл никогда не оставит. Только ради этого она и забеременела, ибо не имела никаких материнских чувств и очень беспокоилась о своей фигуре.

— В чем дело?

— Я думаю, ты будешь рада услышать то, что я хочу тебе сказать, — он не отрывал от нее взгляда. — Я решил принять предложение твоего отца и стать его партнером по продаже шелка, если он пойдет на определенные уступки.

Если бы он не взглянул в тот миг на своего сына, то увидел бы триумф в глазах жены; она не смогла бы скрыть его. Как только он подпишет необходимые документы, ей уже не будет угрожать поездка в Англию. Он окажется в клетке, из которой не сможет выбраться. Ее отец позаботится об этом.

— Я очень рада, дорогой, — сказала она спокойно и положила руку ему на плечо. — Что касается папы, то ты окажешь ему большую услугу. Он сможет отойти от дел и полностью положиться на тебя. Ты не только будешь способствовать процветанию нашего бизнеса, но и продлишь годы жизни отца, потому что работа отнимает у него много сил. Но о каких уступках ты говоришь?

— Он хотел, чтобы я сделал денежный вклад в его дело, но это невозможно. Джулия сообщила мне, что, покидая Сазерлей, Мейкпис прихватил с собой наши сбережения.

Рука Софи упала с его плеча, и она, пораженная услышанным, отошла от него.

— Тогда ты должен продать Сазерлей.

Он подумал, что на свете нет другой такой корыстной женщины, как его жена. Майкл ожидал от нее подобного требования.

— Сазерлей перешел по наследству от Кэтрин к ее старшему сыну, а потом ко мне. Его нельзя продавать. У нас имелась земля, но отец продал почти всю, когда ему потребовались деньги во время Гражданской войны. Тех денег, которые у нас еще остались после того, как Мейкпис похитил золотые монеты и драгоценную тарелку, не хватит, чтобы удовлетворить запросы твоего отца.

— Значит, ты — бедняк, обладающий собственностью, которую не можешь продать, — она злилась на него и насмехалась над ним.

— Именно так обстоят дела, — согласился он. Майкл знал, как она презирает бедных людей. Ее отец платил своим работникам жалкие гроши, а он лишь потому получал большое жалование после того, как женился на Софи, что эти деньги покрывали расходы жены.

— А как насчет арендной платы? — спросила она. — Ты говорил, что она приносит неплохой доход.

— Доход действительно растет, но на первых порах нам потребуются деньги на всякие нововведения в хозяйстве.

Она ударила ладонью по столу:

— Сазерлей! Всегда на первом месте эта усадьба.

— Ты ошибаешься. На первом месте у меня — ты и наш ребенок. Что до Сазерлея, то я навестил его лишь два раза за девять лет. Свой первый визит я скрыл от тебя.

— Но ты стремишься туда, — выпалила она. И тут же, сделав над собой усилие, взяла себя в руки. Если он сейчас возьмет ребенка и уедет вместе с ним в Англию, то ни она, ни кто-то другой не смогут остановить его. — Я поговорю с папой. Он не станет требовать от тебя вкладов, если я попрошу его. Ты ведь, в конце концов, его зять.

Укладывая наследника Сазерлея в колыбель, Майкл улыбался. Старый месье Бриссар ни за что не отпустил бы его. Деньги тут не играют большой роли. Просто это еще одно средство, при помощи которого он хочет привязать его к своему бизнесу.

— Тебе не стоит вмешиваться, — сказал он, поворачиваясь к жене. Он говорил с ней таким тоном, что она поняла — его терпение кончается. — Я сам решу с ним этот вопрос. Сейчас же.

Она вышла за ним из апартаментов; а потом, склонившись над перилами, смотрела, как он спускается по лестнице. Он был красивым мужчиной, даже более красивым, чем когда она впервые увидела его. По возрасту он также подходил ей. Софи вообще не собиралась выходить замуж, намереваясь оставаться обожаемой дочерью своего отца, от которого в любую минуту могла получить все что угодно. Мужчины всегда обращали на нее внимание, но интимная связь с ними вызывала у нее отвращение. Девушка отпугивала от себя всех поклонников своей холодностью. А потом, впервые в жизни, отец попросил дочь сделать кое-что для него в ответ на ту щедрость, которую он проявлял к ней все двадцать четыре года ее жизни.

— Я хочу, чтобы ты вышла замуж за англичанина, Софи, — сказал он ей. — Он понимает толк в нашем деле и обеспечит процветание Бриссаров после моей смерти. Два сердечных приступа говорят о том, что здоровье мое не в полном порядке. Если что-то случится, ты, дорогая, останешься совсем одна. Об этом я беспокоюсь даже больше, чем о том, что все плоды моего труда пойдут с молотка. Майкл Паллистер станет богатым человеком, когда Карл Стюарт вернет себе трон. Это, на мой взгляд, неизбежно, так как англичане настроены столь же монархистски, как и французы. В настоящее время он планирует вернуться в Англию вместе с королем, когда бы это ни произошло. Но если он женится на тебе и войдет в долю со мной, то не сможет уже оставить ни тебя, ни бизнес. Твое будущее будет обеспечено.

— А что, если он оставит бизнес и захочет вместе со мной вернуться в Англию? — спросила она. — Я не хочу покидать Францию и свой дом.

— Кто же мог когда-либо заставить тебя делать то, чего ты не хочешь?

Да, это было так. Она с детства научилась обводить других вокруг пальца, сначала топая ногами и крича, запугивая взрослых, которые опасались, что с ней может случиться припадок, а позднее при помощи всяких хитрых уловок. Она кивнула:

— Ты прав, папа. Я выйду за него замуж.

Так оно и случилось. Они легко поймали Майкла на крючок. Ей трудно было исполнять свои супружеские обязанности, хотя другие женщины сочли бы его хорошим любовником. Но она симулировала страсть, когда считала это необходимым. В детстве она однажды видела, как занимаются любовью конюх и служанка.

Стоя у перил и предаваясь воспоминаниям, она услышала, как внизу хлопнула дверь, ведущая в комнату отца. Она самонадеянно улыбнулась. Теперь Майкл в ловушке.

Софи вернулась в свои апартаменты. Как только будут подписаны бумаги, касающиеся партнерства, они с Майклом переберутся в ту часть дома, где живут ее родители. Она будет настаивать на том, чтобы у нее была собственная спальня. Когда супруги спят вместе, они чаще совокупляются. Таковы уж мужчины. Пусть Майкл заведет себе любовницу. Любой нормальный француз так бы и поступил на его месте. В качестве партнера ее отца он скоро обзаведется собственным помещением, и она будет избавлена от этих испытаний. Все должно получиться на славу. Она подумала, не настало ли время выбросить бутылку с патентованной жидкостью, подаренную алхимиком, но решила пока оставить ее у себя. Возможно, Майкл захочет совершать поездки на родину, которым теперь ничего не препятствует. И понадобится еще обратиться к испытанному средству, чтобы удержать мужа во Франции. А вдруг он захочет взять с собой Жана-Роберта? Она решила, что этому не бывать.

Теперь, когда Софи знала, какую дозу жидкости следует давать, она всегда может капнуть мужу пару капель в еду, чтобы у него начались боли в желудке. Она же объяснит, что они имеют нервное происхождение, так как возникают всякий раз накануне его отъезда в Англию.

Женщина подошла к комоду. Там среди ее лосьонов и всякого лечебного зелья, которым она пользовалась от головных болей, тревожащих ее, к счастью, в последнее время не так часто, хранилась эта бутылка со вполне невинной этикеткой.

Софи осторожно загородила ее двумя другими, содержащими настои из целебных трав. Полагая, что ее там никто не обнаружит, она закрыла комод и спрятала ключ в надежном месте.

ГЛАВА 16

Джулия и Адам переехали в свой лондонский дом. Они обставили его хорошей мебелью, привезенной из Уоррендер Холла, а также новой, заказанной столяру-краснодеревщику еще тогда, когда только собирались пожениться. Майкл сказал Джулии, что она может взять лишние занавески и вышитое постельное белье из коллекции Анны или Кэтрин, так как в Сазерлее такого добра хватало. Она купила персидские ковры и французские гобелены, чтобы придать отделанным дубовыми панелями комнатам уютный вид. Ей и Адаму нравились далеко не все подарки, которые они получили в день своей свадьбы. Но те, что пришлись им по душе, например, серебряный подсвечник, подаренный Майклом и Софи, или два кожаных кресла, которые преподнес им Кристофер, были поставлены на самом видном месте.