Адрес владельца помещения был написан на ярлыке, привязанном к ключу. Джулия вскоре отыскала этот дом. Домовладелец занимался производством вин, аромат которых витал в комнате. Когда она сказала, что крыша и лестница мастерской на Картер Лейн нуждаются в ремонте, он согласился привести все в порядок к концу месяца. По ее виду он понял, что приобретает выгодного съемщика, тем более что после замужества Джулия предполагала обосноваться в Лондоне. Поэтому хозяин не стал завышать плату, зная, что всегда сможет поднять ее после того, как госпожа обоснуется здесь.

Незадолго до свадьбы у Джулии уже имелось пятнадцать опытных вышивальщиц и ткачих в ее лондонской мастерской. Она планировала увеличить количество работниц и в городе, и в деревне, потому что число заказов росло с каждым днем. Владельцы магазинов выбегали на улицу, чтобы приветствовать ее, когда она проходила мимо со своим товаром. Джентльмены снимали перед ней шляпы. Процессия привлекала к себе еще больше внимания, когда в ней появилась Нелли, всегда одетая в такое же платье, как и Джулия.

Нелли очень нравилось участвовать в шествии. Джулия приучила девочку носить безупречно чистые нижние юбки и новые платья. Иной раз ей приходилось немного потанцевать с позолоченным ящичком в руках. Мальчик в чалме, шествующий впереди Нелли, сначала расстраивался, так как теперь все стали обращать больше внимания на нее. Нелли не желала наживать себе врагов и сказала ему, что прохожие смотрят исключительно на мисс Паллистер. А в конце дня она угостила мальчика яблоками. После этого враждебность между ними исчезла. Нелли всегда покупала себе и мальчику по яблоку на тот пенни, который мать давала ей после того, как отбирала остальные деньги.

Джулия обычно проводила в Лондоне неделю. Днем занималась, в основном, доставкой товара и посещением мастерской, где за вышивальщицами присматривала опытная работница. Но все вечера и воскресные дни она посвящала Адаму.

Он показал ей Вестминстер и часовню Святого Стефана, где располагалась палата общин. Вниз по реке они спустились до Гринвича, а потом поднялись до Хэмптон-корта, где посмотрели теннисный матч между придворными. Когда-то здесь махал ракеткой сам Генрих VIII.

В Тауэре Адам показал ей Ворота предателей, за которыми Елизавета, будучи еще юной принцессой, плакала о своей горькой участи, думая, что королева Мария хочет отрубить ей голову. Однако теперь здесь томились люди в ожидании казни — те самые убийцы короля. Лишь немногим из них удалось бежать. Тела Оливера Кромвеля и других выдающихся сторонников парламента были удалены из Вестминстерского аббатства и помещены в мрачную клетку, которую повесили на дереве.

Лишь это омрачало в то время веселящийся Лондон. Иностранцы стекались в столицу Англии, чтобы принять участие в развлечениях. Циники утверждали, что в Лондоне больше триппера, чем во всей Европе. Но никто не слушал их, и бордели продолжали обогащаться. Многие таверны стали называться «Черный парень» — это было давнишнее прозвище короля. Все они имели немалый доход. Такого количества пьяных, как в те дни, не видели во времена Республики, когда за пьянство пороли. Кромвель запретил также петушиные бои, которые, впрочем, продолжались тайно. Так как теперь они были вновь разрешены наряду с боем быков, Адам позаботился о том, чтобы Джулия держалась подальше от этих мест, ибо знал, как она любит животных.

Но ей очень нравился театр. Он водил ее на всякие представления — драмы и комедии. После посещения театра они обычно ужинали в каком-нибудь приличном заведении, где хорошо кормили и подавали доброе вино. Если им доводилось возвращаться на постоялый двор пешком, впереди них бежал мальчик-проводник и показывал путь, освещая фонарем темные лондонские улицы. Эти ночные движущиеся огоньки стали характерной чертой Лондона. Когда же проводники сопровождали паромы, перевозящие людей через Темзу, свет фонарей отражался в воде, создавая неповторимое зрелище.

Однажды Джулия одна отправилась в Грэсхэм-колледж, зная, что в тот день Кристофер читает там лекции. Некоторое время она сидела на скамейке у ворот, надеясь в глубине души, что он заметит ее из окна и выбежит к ней со своей обычной улыбкой. Множество людей проходило мимо девушки, не обращая на нее никакого внимания. Потом она перешла в небольшой дворик, так как ей хотелось побыть одной. И там, оперевшись руками о ствол дерева, дала волю слезам, хотя прекрасно понимала, что Кристофера ей уже не вернуть.

Адам научил ее играть в пелл-мелл[6]. Они состязались друг с другом вместе с другими игроками в парке Святого Джеймса. Она почти не уступала ему, когда они играли в шары, а он отличался острым зрением и редко ошибался. Иногда они совершали прогулки верхом. Однажды, спешившись и дав коням отдых, увидели короля, скачущего по парку на лошади. Он смотрел на Джулию и улыбнулся ей, когда она сделала ему реверанс, а Адам низко поклонился.

Проводя вместе свободное время, Джулия и Адам обсуждали разные темы, спорили, смеялись, ссорились и целовались. Если бы Сара не находилась в соседней комнате, дверь которой закрывалась не очень плотно, он мог бы все ночи напролет просидеть у Джулии, то и дело бросая на нее многозначительные взгляды. Однажды, когда он ушел от нее, она вышла на лестничную площадку и посмотрела ему вслед. Он, должно быть, услышал ее быстрые шаги, так как остановился и взглянул вверх. Его темные глаза сузились, на лице появилась улыбка.

— Подожди, милая, я еще доберусь до тебя, — сказал он. В его голосе звучали и обещание, и угроза.

Она усмехнулась, послала ему воздушный поцелуй и убежала в свою комнату, опасаясь, что он может броситься за ней. Закрыв за собой дверь, она прислонилась к ней спиной и улыбнулась сама себе. По крайней мере, с Адамом ей не приходится скучать. Она не знала, каким мужем и любовником он окажется, но не думала, что будет разочарована в нем.

ГЛАВА 15

Софи родила здорового мальчика. Его назвали Жаном-Робертом в честь французского и английского дедушек. Ему уже исполнилось четыре недели, когда весть о его рождении достигла Сазерлея.

— У Сазерлея есть наследник! — воскликнула Джулия торжествующе, обращаясь к Адаму и Мэри, которые находились рядом с ней, когда она получила письмо от Майкла. — Мы должны отметить это. Пусть все слуги тоже выпьют вина за здоровье нового хозяина!

Адам не стал портить настроение Джулии и умолчал о том, что ребенок является также наследником Бриссара. Поднимая бокал с вином, он размышлял о том, в какой стране Жан-Роберт предпочтет жить. Он надеялся, что мальчик, когда вырастет, станет уважительно относиться и к Англии, и к Франции. Слишком многое разделяет людей разных национальностей… Думая об этом, Адам вдруг вспомнил, что в числе приглашенных на свадьбу гостей нет Стейнингов, родственников Джулии.

— Я не хочу их видеть, — заявила она. — Когда мама обратилась к ним за помощью в трудную минуту, они вели себя недостойно.

— Но разве ты не говорила мне, что у них есть сыновья и дочери нашего возраста? Ведь дети не должны отвечать за грехи родителей.

— Но если мы пригласим детей, то приедут и родители. Те, кого приглашают только из вежливости, никогда не отказываются принять участие в торжестве.

— Тогда пригласи их всех! Молодых и старых! Время вражды прошло.

— Думаю, что ты прав, — неохотно согласилась она.

Были разосланы последние приглашения. Приезд семейства Стейнингов в полном составе означал, что все комнаты для гостей в Сазерлее будут заполнены до отказа. Предполагалось, что сначала надо разместить родственников, а потом уже думать о друзьях. Им пришлось снять комнаты на постоялых дворах в Чичестере, ибо в Холле останавливались родственники Адама. К счастью, мистер и миссис Ханнингтоны предложили разместить у себя Уильяма с Сюзанной и Кристофера с Фейт.

По мере того как день свадьбы приближался, комнаты Сазерлея приводились в порядок. Особое внимание было обращено на господскую спальню в восточном крыле дома: именно в ней Майкл будет спать впервые как хозяин усадьбы. Джулия догадывалась, какое большое значение имеет для него приезд сюда хотя бы только на десять дней.

Мэри, с любовью думая о Майкле, застелила его постель самым лучшим бельем, какое только можно было найти в доме. Она выбрала простыни и наволочки из черного, красного и золотистого шелка.

Проснувшись утром в день свадьбы, Джулия увидела, что дом уже полон гостей, включая семейство Стейнингов, которые прибыли первыми накануне вечером. Однако Майкл еще не приехал. Она и Мэри ждали его целую неделю.

Все это время над Проливом дули свирепые ветры, стихия разбушевалась. Берега заливало водой, волны опрокидывали рыбацкие лодки и разбивали их о скалы в щепки. Ходили слухи, что затонуло несколько кораблей. Джулия надеялась, что Майкл не решился пересекать Пролив в такую погоду.

Вчера ветер прекратился. Утром средь чистого неба сияло яркое солнце. Возлегая на подушках и поджидая Сару, которая должна была принести поднос с завтраком, Джулия смотрела на ясное сентябрьское небо, которое будто и не думало накануне проливать потоки воды.

Обычно она всегда вставала и шла завтракать в зал, но сегодня у нее особенный день. Последнюю ночь девушка спала на этой кровати. Они с Адамом займут апартаменты Кэтрин и будут жить там до тех пор, пока не вернется Майкл, чтобы навсегда поселиться в Сазерлее. После этого ей придется жить в Уоррендер Холле и Лондоне. Джулия так не любила Холл, что просто не представляла, как сможет переступить порог этого дома. Но в свое время ей придется преодолеть это препятствие.

А пока просторные и светлые комнаты Кэтрин, из которых удалили кресло бабушки, перенеся его в Королевскую гостиную, где оно первоначально стояло, ждали молодоженов. Портрет Неда поместили в Длинной галерее рядом с портретом Кэтрин.

Джулия поставила ноги на пол, натянула халат и подбежала к открытому окну. Она облокотилась на подоконник и подставила лицо солнечным лучам. Сожалеет ли Адам о том, что ему придется жить в Сазерлее, а не в Уоррендер Холле? Он вдохнул в свой дом новую жизнь. Там в конюшнях содержатся его лошади. Только некоторых, включая Карла, перевели в Сазерлей. Адам по-прежнему занимается делами своей усадьбы, хотя недавно туда переехала его сестра Мег с детьми.