— Я думаю, пришло время рассказать вам о главной цели моего визита к Майклу, — он говорил спокойным голосом, ничуть не волнуясь. — После того как Уокер покинул Сазерлей, мы должны вычеркнуть его из своей жизни. Пусть ничего больше не напоминает о нем. И я обратился к настоящему хозяину Сазерлея с просьбой разрешить мне жениться на его сестре, не принимая во внимание ни приданое, ни прежний брачный контракт. Мы должны забыть о проклятом прошлом.

Кристофер и Мэри вслед за Адамом повернулись в сторону Джулии. На ее лице появилась робкая улыбка. Кристофер сразу же предположил, что на нее произвела большое впечатление эта галантная речь Адама. Что ж, сам он сделал все, чтобы порвать их связь. Теперь отношения между ним и Джулией оставались лишь чисто дружескими. Хорошо, что она полюбила другого человека, а сам он безмерно счастлив со своей терпеливой и преданной Фейт.

— Я не сомневаюсь, что Майкл дал вам свое согласие, — сказал он спокойным голосом, чтобы не нарушать гармонию, царящую за столом.

Адам кивнул, не отрывая взгляда от Джулии.

— Он только сказал, что мы не должны жить в Сазерлее после свадьбы.

Джулия понимала, что в данный момент должна продолжать игру и соглашаться во всем с Адамом, иначе Кристофер заподозрит, что ей нужен только он и никто другой. Позднее она всегда сможет объяснить, что они с Адамом не сошлись характерами.

— Мой брат поступил очень мудро, — сказала она безжизненным голосом, полагая при этом, что другие объяснят ее угнетенное состояние отсутствием Майкла. Она хотела, чтобы Адам перестал бросать на нее свои проницательные взгляды. Ей казалось, что он видит ее насквозь.

Он же видел страх и страдание в ее глазах и понимал, что если упустит ее сейчас, то она, воспользовавшись свободой, навсегда ускользнет от него, погубив и свою, и его жизнь. Он наклонился к ней.

— Я надеюсь, что наша свадьба состоится в ближайшее время, — сказал он тихим голосом, — как только Майкл вернется в Сазерлей.

Она чуть не задохнулась. Мертвая тишина воцарилась за столом. Четверо молодых людей почувствовали себя как бы заговорщиками, очень близкими людьми, которым нечего скрывать друг от друга.

— Иногда приходится ждать, — с трудом произнесла она.

— В нашем случае в этом нет никакой необходимости, — он говорил так же тихо, как и прежде, подвигая к своей тарелке, на которой лежала яблочная кожура, белоснежную салфетку. На его пальце сверкал изумруд. Она, словно в тумане, видела, как он встал и отодвинул стул в сторону. Скрипнул пол. Выпитое ею вино окрасило все в золотистый цвет. Ей казалось, что она видит перед собой картину старого мастера. Она смотрела на Адама, который опустился перед ней на одно колено.

— Выходи за меня замуж, Джулия, — казалось, его голос звучит где-то в отдалении. — Я давно хочу, чтобы ты стала моей женой. При двух свидетелях я клянусь любить тебя и заботиться о тебе до конца моих дней.

Она вскочила так поспешно, что зацепилось платье и, поправляя его, Джулия опрокинула стул. Она хотела поскорее исчезнуть из комнаты, но Адам вмиг поднялся на ноги. Она слабо вскрикнула, когда он сжал ее в своих объятиях. Его жаркий поцелуй подавил ее сопротивление и поколебал шансы на спасение. Слезы покатились по ее щекам. Какая ей разница, за кого выходить замуж, после того как Кристофер отказался от нее? По крайней мере, пусть он не знает, что это от него она ждала предложения и такого же изъявления любовных чувств, какое продемонстрировал Адам.

Когда наконец Адам оторвался от ее губ и заглянул в глаза, она ответила ему приглушенным шепотом:

— Да, Адам, я выйду за тебя замуж.

Тотчас же Кристофер и Мэри вскочили со своих мест. Кристофер, видя слезы на глазах Джулии, подумал, что она плачет от радости. Он нежно обнял ее и поцеловал в щеку.

— Какой счастливый вечер! Достойное продолжение дня, который навечно останется в нашей памяти, — после этого он от всего сердца поздравил Адама.

Мэри, догадываясь, что Джулия плачет совсем по другой причине, воспользовалась тем, что мужчины заняты разговором между собой, и попыталась приободрить подругу:

— Все будет хорошо. Это самое смелое решение из всех, какие ты принимала в жизни.

Вновь бокалы были наполнены вином. Кристофер и Мэри произносили тосты за жениха и невесту, после чего Адам к Джулия пили друг за друга. Все они выпили за дружбу, а потом еще раз за здоровье короля. В это время раздался треск фейерверка, и в промежутке между шторами они увидели россыпи сверкающих серебром звездочек.

Они вышли во двор и присоединились к шумной толпе народа, вывалившей из постоялого двора, чтобы поглазеть на залитое огнем небо. Выражениям восторга не было предела. Адам, стоя рядом с Джулией, взял ее лицо в свои руки и вновь поцеловал девушку. На этот раз он целовал ее с большой нежностью, и она ответила на его поцелуй. Небо над ними переливалось разными цветами — розовым, зеленым и голубым, заливая лица радужными красками. Она вручала свою судьбу этому человеку и должна теперь идти с ним по жизни рука об руку.


Адам не поехал вместе с Джулией и Мэри в Сазерлей, так как у него было немало дел в Лондоне. Пока что он жил в меблированных комнатах, но намеревался подыскать себе дом незадолго до свадьбы.

— Став женой члена парламента, ты сможешь жить и в Сассексе, и в Лондоне, — обратился он к Джулии.

— Да, это подошло бы мне, — отвечала она. — Я бы смогла присматривать за своей мастерской в деревне и вести дела в столице.

На обратном пути в Сазерлей они заехали в Брайер Лейн, и Джулия зашла в дом, где трудились вышивальщицы и ткачихи. Дела у Сары шли совсем неплохо, но она скучала без своей хозяйки и благодарила судьбу за то, что та наконец вернулась. Джулию обрадовало количество произведенной продукции. Но от ее проницательного взора не скрылось то обстоятельство, что труд в мастерской не был достаточно хорошо организован. Она решила до свадьбы сама наблюдать за работницами, а потом найти какого-нибудь опытного человека.

Анна с радостью восприняла новость о помолвке дочери. Она помнила, что Адам подарил ей шкатулку, и в ее сознании он ассоциировался с добротой и рассудительностью. В данный момент она не могла вспомнить его лица, но не хотела признаваться в этом, понимая по реакции других людей, что с ее памятью не все в порядке.

— Ты будешь счастлива, Джулия! — воскликнула она. — Я начала жить полнокровной жизнью лишь после того, как вышла замуж за твоего отца. Молю бога, чтобы то же самое произошло с тобой, — затем она кое-что припомнила: — Но я всегда думала, что твоим мужем станет Кристофер.

— Не говори мне о нем, — взмолилась Джулия. — Этому не бывать.

Неосторожно оброненные слова матери причинили ей боль.

На следующий день она с утра пораньше отправилась в деревню, захватив с собой чистые фартуки для работниц. Они должны надевать их в начале рабочего дня и снимать в конце. Девушка наняла молодую женщину, не умевшую ни шить, ни вязать, для уборки помещения. Чтобы облегчить положение работниц, Джулия отвела в их распоряжение кухню, где они могли перекусить принесенной из дома едой. Зимой девушка предполагала обеспечить каждую работницу тарелкой горячего супа в день. Она также позаботилась о том, чтобы помещение хорошо освещалось. Если день выдавался пасмурным, в доме сразу же зажигались свечи.

В целом женщины не ссорились между собой. Они привыкли помогать друг другу в трудную минуту. Каждая деревня представляла из себя практически замкнутую в себе общину, и Брайер Лейн не являлся исключением. Некоторые женщины и в Чичестере-то были раза два-три за всю жизнь и считали, что им повезло: им не приходилось жить в домах, стоящих на узких улочках, где с утра до ночи толчется народ. Так что в основном они были довольны своей судьбой.

Вскоре о мастерской Джулии стало известно по всей округе. В результате в Брайер Лейн стали приходить или приезжать на попутных телегах женщины из весьма отдаленных деревень. Они входили в дом усталые, запыленные или насквозь промокшие и спрашивали, где они могут видеть леди из Сазерлея.

Джулия всех охотно принимала. Некоторые приносили образчики своей вышивки, не имея понятия о том, какие требования она предъявляет к своим работницам. Она сразу отбирала талантливых мастериц, которые готовы были привозить свою работу в Брайер Лейн. Джулия записывала имена вышивальщиц из деревень и давала каждой задание. Когда работа бывала закончена, она сама заезжала за ней.

Вскоре она упорядочила эту систему. Производством занялся весьма опытный служащий по имени Джон Матер. Порекомендовали его мистер и миссис Ханнингтоны, отозвавшись о нем как об очень достойном молодом человеке. Сначала Джулия вместе с ним объезжала работающих на нее женщин, выплачивая им зарплату и оставляя новый материал для работы. А потом мистер Матер сам выполнял эти обязанности, а также следил за тем, чтобы рабочие места содержались в чистоте. Тех, кто проявлял неряшливость, сразу же заменяли другими, так как охотниц до вышивания находилось очень много. К тому же выяснилось, что у мистера Матера есть добропорядочная и работящая сестра, которая вела его хозяйство. Джулия поручила ей мастерскую в деревне и вскоре убедилась, что эта женщина вполне справляется со своими обязанностями, организовав работу вышивальщиц наилучшим образом. Мисс Матер и сама оказалась хорошей портнихой.

В разгаре всех этих нововведений Джулия отправилась в Лондон с товаром, заказанным ей накануне Дня Реставрации. Сара поехала вместе с госпожой. Джулия полагала, что жизнь в столице уже вернулась в свою обычную колею, но, как оказалось, люди все еще не хотели успокаиваться и продолжали веселиться. На улицах развевались флаги, слышалась веселая музыка, под которую танцевала молодежь. Миссис Нидхэм, жена владельца постоялого двора «Хичкок Инн», сказала Джулии, что как только король появляется в городе, жители сразу же бросают свои занятия и бегут приветствовать его.