Роберт понимал, как тяжело она переживает его возможный уход на войну, но это не отражалось ни в ее голосе, ни в выражении лица, которое хранило некую суровость. Он знал, что она спокойно проводит его в поход, когда придет роковой день.

— Я полагаю, что не разорю поместье. Оно принадлежит тем Паллистерам, которые будут жить после нас.

Как офицер роялистской армии, он не получал никакого жалования во время предыдущей войны и знал, что не будет ничего получать во время предстоящей. Английский дворянин в период военных действий был обязан сам содержать себя, а также вооружать, одевать и обеспечивать лошадьми людей, которых брал с собой в поход. Во время отступления круглоголовые дважды опустошали поместье и похищали драгоценности. К счастью, наиболее ценные украшения были в последний момент спрятаны в саду, и таким образом их удалось сохранить. Анна сама закапывала их там, а впоследствии, когда кошелек Роберта истощился, послала несколько драгоценных камней мужу. Он очень переживал, что вернулся домой лишь в потрепанной и изодранной в сражениях одежде. У него, как и у тех людей, которых он брал с собой, были отобраны оружие и лошади. Он непременно должен отомстить за это.

— Ты настоящая патриотка, мама, — сказал он, восхищаясь ею. Она была польщена комплиментом.

— Хвала небу, что покойный король, который не всегда действовал умно, сообразил послать своего сына Карла и брата Джеймса в Гаагу, чтобы они находились там в безопасности после того, как мы стали проигрывать войну. Бедняжке Гарри тоже стоило бы поехать туда, но в любом случае он воссоединится с ними, когда монархия будет восстановлена.

Шли месяцы, ничто не возвещало о том дне, когда на троне Англии вновь будет восседать король. В течение всего 1650 года жизнь в Сазерлее шла своим размеренным порядком. Минуло Рождество, наступил новый, 1651 год. Пришла весна, началось лето. Анна и Джулия более всего были обеспокоены тем, что Майкл не приедет домой на летние каникулы. Джулию это очень разочаровало. В прошлом году он приехал домой в июне и вел себя как самонадеянный первокурсник: хвастался своими отличными оценками на экзаменах, острил и шутил. Кристофер гостил у них три недели. Хотя он и Майкл большую часть времени проводили у двух хорошеньких сестер, живущих за деревней, Джулии удавалось частенько побеседовать с Кристофером. Ее восхищал барометр, который он подарил матери. Он так доступно объяснил девочке, как устроен этот инструмент, что она сразу же поняла, в чем суть. Но в нынешнем году ей не придется его увидеть. От такой мысли у нее щемило сердце, но она никому не говорила об этом.

Майкл не приезжал в Сазерлей, так как его пригласили погостить у сестры Кристофера Сюзанны и ее мужа, доктора Уильяма Холдера, в Блечингтоне. Предполагалось, что Майкл мог извлечь из пребывания там большую для себя пользу: Уильям, будучи профессором в Кембридже и известным ученым, собирался позаниматься математикой с ним и Кристофером. Уильям познакомился с Сюзанной, когда она жила в Виндзоре. В те дни Кристофер играл с юным королем и другими королевскими отпрысками. Это было еще до того, как над ними начали собираться тучи.

Роберт, который хотел бы более чем когда-либо увидеть сына тем летом, учитывая тот факт, что назревали знаменательные события, все же не стал возражать против его поездки в Блечингтон. В те времена люди проявляли большой интерес к новым наукам, всевозможным исследованиям и небывалым открытиям, так что отец не мог противиться тому, чтобы его сын приобретал математические знания под руководством опытного педагога.

Июнь сменился жарким июлем, и до Сазерлея дошли новости о том, что Карл II высадился в Шотландии и был коронован в Сконе. В то время как другие люди радовались этому событию, Анна предалась печали. Она угасла, как догоревшая свеча. С каждым часом в ней нарастала тревога. А вскоре по дорожке, ведущей к дому, застучали копыта, и прибывший всадник возвестил о том, что король призывает всех кавалеров собраться под его знаменем и присоединиться к шотландской армии, которую он возглавил. Роберт стал немедленно готовиться к походу.

ГЛАВА 2

Вот и наступил канун отъезда Роберта. Предаваясь любви с Анной, он знал, что им не суждено скоро встретиться вновь. Утром, когда они уже собирались спускаться вниз, где их ждал семейный завтрак, Анна удержала мужа у дверей спальной комнаты.

— Обещай мне, что будешь беречь себя на войне! — взмолилась она с небывалым отчаянием в голосе.

Он обнял ее и бодро улыбнулся, глядя на озабоченное лицо жены.

— Однажды, когда я находился в одной заморской стране, старый прорицатель сказал мне, что смерть ждет меня не на море, и не на поле битвы, а в моем собственном поместье. Я поверил ему. Как тебе известно, первый корабль, на котором я путешествовал, утонул во время бури, а второй захватили пираты, но мне удалось спастись в обоих случаях. Что до поля битвы, то я закаленный воин, участвовавший во многих сражениях. Не бойся за меня, любовь моя. Мы встретим нашу старость в Сазерлее. Обещаю тебе, что вернусь с войны и вновь обниму тебя. Не сомневайся в этом.

Она кивнула, немного успокоенная его словами. Потом время полетело просто стремительно. Закончился завтрак, они обменялись прощальными словами и поцелуями. Ей каким-то образом удалось последовать примеру Кэтрин и не заплакать, когда он выехал за ворота в сопровождении верных соратников, которые только вчера еще прислуживали за его столом или обрабатывали землю поместья. Все они были хорошо вооружены, одеты в новые доспехи и ехали верхом на отличных лошадях. Слезы появились позднее, когда она ночью легла в свою одинокую и такую холодную постель.

По прошествии трех недель со дня отъезда Роберта ее дочери вновь приснился тот же сон. Но она неожиданно проснулась, разбуженная громким криком. Кричали где-то внизу. Джулия испуганно села в постели, ее волосы в беспорядке струились по заспанному лицу. Смахнув их с глаз, она прижала к груди куклу. Опять раздался крик, отдаваясь эхом от дубовых полов и стен. На этот раз ей удалось разобрать слова.

— Круглоголовые у ворот!

Сбросив с себя одеяло, она спрыгнула с узкой кровати и бросилась к полуоткрытому окну, резной подоконник которого уже позолотили лучи встающего солнца. Хотя она и понимала, что ей вряд ли удастся увидеть непрошеных гостей, девочка все же встала на носки, всматриваясь в аллею.

Ее ласкал теплый ветерок, предвещающий еще один отличный денек. Старые вязы были покрыты пылью, их листва поблекла от яркого солнца.

Конюх, поднявший крик в доме, бежал по двору, но не к конюшне, где должен был находиться. Она видела, что он направляется к самшитовой роще, которая располагалась совсем в другой стороне. Это был славный человек, потерявший руку во время войны, сражаясь вместе с ее отцом. Джулия не могла понять, почему он не возвращался к лошадям, которых может взволновать вид марширующих мимо поместья незнакомцев.

Она не испытывала особого страха, хотя в крике конюха слышалось предостережение о грозящей опасности. Не для того ли они явились, чтобы обвинить ее отца в государственной измене и схватить его? Если это так, то они будут разочарованы, узнав, что его нет в поместье. Теперь он уже, наверное, присоединился к армии короля, который пересек границу Англии.

Как только она отошла от окна, ее поразила неприятная мысль: а если круглоголовые не поверят, что отец уехал? Она слышала о том, какой ущерб хозяйству наносят они во время обысков. К тому же, перевернув все верх дном и не найдя отца, они могут разозлиться и поджечь дом.

Теперь уже действительно испугавшись, хотя и не за себя, она начала поспешно умываться холодной водой из кувшина, зная, что служанка еще не скоро принесет горячую воду. Джулия гордилась тем, что сама ухаживала за собой. Ее мать также редко прибегала к помощи слуг, что не было характерно для леди. Джулия была горда и тем, что ей разрешалось спать в отдельной комнате. Спальня бабушки находилась по соседству, но лишь себе одной Джулия признавалась, что ее успокаивает мысль об этом. Иногда ветер завывал так страшно, и в доме раздавались какие-то таинственные шорохи.

Джулия вынула розовый халатик из ящика платяного шкафа, выбрав такой, у которого сзади не было застежек, ибо в этом случае ей понадобилась бы помощь. Надев его через голову поверх нижних юбок, она полюбовалась вышивкой и декоративными ленточками в виде розочек, которые как бы танцевали при любом движении. Обычно мать убирала ее волосы, но сейчас они свободно лежали на плечах. Расчесав их, она вернулась к окну и посмотрела в сторону восточного крыла дома, где находилась спальня Анны. Но, сколько она ни выглядывала, никаких признаков матери так и не обнаружила. Вдруг Джулии показалось, что среди вязов сверкнул клинок.

Она тотчас метнулась к двери. Как только она оказалась в коридоре, ее поразила тишина, царившая в доме. Девочка остановилась и прислушалась: не было слышно ни звука посуды на кухне, ни топота ног служанок, спешащих по своим делам, ни шуршания метлы по коврам. Она бросилась к спальной комнате бабушки и перевела дух лишь на пороге. Дверь была открыта, постель убрана, но в комнате пусто.

Кэтрин всегда спала допоздна, а потом завтракала в своей комнате, не спеша покидать ее чтобы заняться хозяйскими делами. Единственным исключением, на памяти Джулии, был тот день, когда ее отец собирался на войну. Она вдруг осознала, что все в доме, кроме нее, уже давно встали. Так, значит, их предупредили о приходе круглоголовых после того, как она легла спать. Они должны были и ей сказать об этом! Джулия нахмурилась, ее голубые глазки гневно засверкали.

Она стала метаться по дому, потом бросилась к большой лестнице, на сей раз не останавливаясь у искусно вырезанной из дерева решетки, которая являлась одной из сокровищ Сазерлея. Она простиралась от пола до потолка и находилась над входом в зал, расположенный на первом этаже. Решетка казалась совершенно воздушной, на ней были изображены все цветы, папоротники и другие растения, произрастающие вблизи дома. Сквозь сплетение листьев и стеблей просматривался зал, находящийся внизу. Джулия всегда развлекалась тем, что пыталась угадать название какого-нибудь растения, вырезанного на решетке, но сегодня у нее хватало других забот. Она только на минуту задержалась там, глянув вниз. Зал, мраморный пол которого сплошь состоял из черно-белых квадратов, был пуст. Двери все еще заперты на засов.