— Мы должны объясниться и забыть старую вражду.

— Это невозможно, — она не горячилась. Напротив, была холодна и недоступна. — Вам не следовало приезжать в Сазерлей в тот день. Здравый смысл мог бы подсказать вам, что этот неожиданный визит непременно расстроит вдову.

— Но я приехал, чтобы предупредить вашу мать о том, что над Сазерлеем нависла беда. В то утро мне стало известно, что его хотят отобрать у вас, — он приблизился к ней еще на несколько шагов. — Но вы показали мне, какие чувства испытывают Паллистеры к нашему семейству. А когда я позднее написал миссис Уокер, или миссис Паллистер, как ее звали тогда, привратник не принял письма у моего слуги. В то время я ничего не мог сделать. Однако я вновь послал лорду-протектору письмо, в котором просил его хотя бы отложить конфискацию усадьбы. Но это не помогло.

Она слушала, и выражение ее лица постепенно менялось. Сначала она не верила ему, но чем больше он говорил, тем яснее становилось, какую непоправимую ошибку она совершила.

— Вы послали ему письмо вновь? — спросила она в недоумении. — Вы что же, и раньше посылали ему письма?

— Да, посылал, — он жестом предложил ей присесть. Она медленно подошла к скамье, стоящей у окна и села, в то время как он продолжал стоять, наблюдая за ней. Солнечные лучи, пробивавшиеся сквозь толстые оконные стекла, золотили его кудри и падали на розовые рукава камзола.

— Какое вам было до этого дело? Ведь наши семьи враждовали между собой, — сказала она спокойно.

— Во-первых, я не хотел, чтобы моим соседом был человек, причастный к казни короля. Но имелись и другие более веские причины. После смерти отца я стал изучать его бумаги и обнаружил в них нечто весьма интересное, — что-то вроде улыбки показалось на его лице. Он взял стул, поставил его возле Джулии и сел. — Не знаю, как вы воспримете, но, мне кажется, ваша бабушка и мой дед были любовниками в молодости.

Она удивленно уставилась на него. Кэтрин говорила ей о сэре Гарри и иногда произносила его имя в бреду во время болезни, но то, что сказал ей Адам, было полной неожиданностью.

— Почему вы так считаете?

— Любовных писем я не обнаружил. Ничего подобного не существовало. Но я нашел письма деда, написанные им к влиятельным друзьям-парламентариям во время Гражданской войны, в которых он просил не отбирать у Паллистеров усадьбу. Перед смертью он получил от этих политиков документ с их подписями, гарантировавший неприкосновенность Сазерлея, — он увидел вопрос в ее глазах и поспешил заверить девушку: — Никто из этих людей не подписывал смертного приговора королю.

Она обдумывала то, что он сообщил ей.

— Возможно, сэр Гарри предпринял эти действия лишь потому, что был добрым человеком. Бабушка очень хорошо о нем отзывалась.

— Я думаю, здесь дело гораздо серьезнее. Одному из своих старых друзей он дважды написал, что делает это ради своей дорогой Кэтрин.

— Но, если существует такой документ, почему они все-таки отобрали у нас Сазерлей?

— Подписывали эту бумагу уже далеко не молодые люди. Теперь трое из них мертвы, а двое находятся на пенсии. Один все еще является членом правительства, но заметной роли там не играет, — он глубоко вздохнул. — С сожалением должен сообщить вам, что незадолго до своей смерти мой отец намеренно свел все старания деда к нулю, обратив внимание лорда-протектора на то, что Сазерлей не подвергся конфискации. На новом документе имелась печать Кромвеля, так что судьба вашего дома была решена.

Она ясно видела, что у Адама был выбор — принять сторону отца или деда.

— Итак, вы пытались помочь нам из-за уважения к воле сэра Гарри.

— Да, — он вновь с отвращением вспомнил о бессмысленной мести своего отца, направленной на беззащитное семейство его поверженного врага.

Она молчала и невидящим взглядом смотрела в окно. Солнце блестело на ее длинных ресницах, как и на кудрях Адама. Невозможно повернуть время назад, но, если бы ей вновь довелось повстречаться с Адамом на дорожке у ворот Сазерлея, она бы наверняка подружилась с ним. Тогда он мог бы при помощи влиятельных друзей сделать так, чтобы Сазерлей перешел к нему, и Мейкпис никогда бы не появился на их горизонте. Адам не стал бы вмешиваться в дела обитателей усадьбы, и жизнь там продолжалась бы как прежде. Во всем виновата она. Джулию охватило такое отчаяние, что дрожь прошла по ее телу. Какой же дикой и упрямой девчонкой она была! Можно ли каким-то образом загладить свою вину?

Она повернулась к Адаму и посмотрела на него:

— Я приношу вам мои глубокие извинения. Я наделала много ошибок, и в силу своих монархических предрассудков приняла вас не за того человека, каковым вы являетесь.

— Но вы же не знали, что я прибыл в Сазерлей с добрыми намерениями. Трагические последствия войны в том, что она сеет семена вражды и подозрительности в сердцах людей, — он взял свой стул и сел совсем рядом с Джулией: — Давайте забудем о том дне.

— Но ведь я не дала вам вымолвить даже слова и напугала вас до смерти, — она вспомнила кое-что еще. — Я не собиралась пугать вашу лошадь. Это расстроило меня более всего.

— Я это понял. Меня больше всего разозлило то, что вы напугали коня, чем те обиды, какие нанесли мне.

— На вашем месте я чувствовала бы то же самое.

Атмосфера несколько разрядилась. Но он знал, что она все еще опасается его, хотя эти опасения могут быть вызваны тем внутренним влечением, которое девушка испытывает к нему. Если бы она воспитывалась в пуританской семье, то в этом возрасте еще не обращала бы внимания на свое тело. Джулия не могла не понимать, что обладает красивым лицом и великолепной фигурой. Любой мужчина, общаясь с ней, почувствовал бы в этой девушке скрытую страстность. Он испытал на себе ее воздействие еще в тот день, когда впервые оказался в Сазерлее.

— Я хочу напомнить вам о том происшествии на холме, — сказал он с решимостью в голосе. — Должен признаться, что все зашло гораздо дальше, чем я предполагал, и мне следовало бы пресечь это хулиганство сразу.

Она пожала плечами:

— Ваши друзья вели себя глупо. Давайте забудем об этом.

— Но у меня все же есть повод для недовольства. Вы обвинили и меня, и всю честную компанию, собравшуюся у вас в Сазерлее, в том, что мы причастны к убийству короля. Возьмите свои слова обратно.

— Хорошо. Я беру свои слова обратно. Но вы сами спровоцировали меня произнести их своим смехом.

Атмосфера вновь накалилась. Они окидывали друг друга враждебными взглядами. Он понимал, что, увы, в ближайшем будущем подобного не избежать.

— Я прибыл туда в надежде увидеть вас. У меня нет ничего общего с господами, присутствовавшими на ужине, и менее всего мне близок Мейкпис.

— Они же все — сторонники парламента. Вы должны чувствовать себя своим в таком обществе. Пусть вас не смущает, что все эти джентльмены старше вас по возрасту.

Он вцепился в стул и подался вперед, как бы намереваясь сделать прыжок, если только она еще раз попробует уколоть его.

— Я поддерживаю Кромвеля в мирное время точно так же, как мой отец поддерживал его во время войны. Тем не менее я вижу, что его власть слабеет. Но этот человек навел в стране порядок и провел необходимые реформы. Однако я не фанатик, не радикал и не лицемер. Вы должны оценить меня по заслугам, Джулия.

Она подумала, не считает ли он, подобно ей самой, Мейкписа лицемером.

— Я бы могла оценить вас, если бы нам предстояло дальнейшее общение друг с другом. Но это мало вероятно. Я намереваюсь очень долго гостить в Блечингтоне.

— Однако у меня есть основания стремиться к тому, чтобы мы узнали друг друга получше и подружились.

— Я осведомлена об этом, — сказала она откровенно. — Но я не лицемерка и не хочу обнадеживать вас. Я люблю другого человека. Пока еще не знаю, выйду ли я за него замуж, но это не значит, что я соглашусь на брак с кем-то, кого выбрал для меня мой отчим, — она подняла руку, как будто Адам собирался возразить ей. — Я знаю, что официально я нахожусь под опекой мистера Уокера и нигде в Англии не смогу скрыться от него, но меня трудно заставить делать что-то против моей воли.

Он отвечал ей так же откровенно:

— Почему вы считаете, что я хочу жениться на вас против вашей воли?

— Я, полагаю, уже привыкла к тому, что мистер Уокер не терпит возражений и думала, будто вы похожи на него, — она облегченно вздохнула. — Итак, мне не о чем беспокоиться. Вернувшись в Сассекс, можете сказать мистеру Уокеру, что приняли мой отказ.

— Вы пытаетесь все решить за меня. Я не стану делать ничего подобного.

— Но вы же сами сказали…

Он встал и посмотрел на нее сверху вниз:

— Вы не дали мне сказать ничего из того, что я собирался сообщить вам. Когда мы устранили все преграды, разделявшие нас, мне показалось, что у нас появился шанс начать все сначала. Но вы заговорили о какой-то чепухе, о том, что то ли собираетесь, то ли нет выйти за кого-то замуж. Если вы говорите такое, то не испытываете к этому человеку никаких глубоких чувств.

— Вы ошибаетесь! — она вскочила на ноги и отошла от него подальше. — Однажды мои чувства к этому человеку заставили меня забыть стыд!

Он окинул ее проницательным взглядом:

— Но он тем не менее не овладел вами!

Она почувствовала, как вспыхнули ее щеки.

— Он не стал делать этого до свадьбы. Это благородный человек.

— В подобной ситуации я повел бы себя не столь благородно.

— Но от Уоррендеров никто и не ждет благородных поступков.

Слишком поздно поняла Джулия, что сразу свела насмарку все, чего достигла ранее. Он резко схватил ее за талию и крепко прижал к себе.

— Хочу напомнить, что мы помолвлены с тобой, Джулия, — его разъяренное лицо было совсем рядом. — Скоро ты сама будешь принадлежать к славному семейству Уоррендеров.