— Джулия! Фейт! Как я рад вас видеть!

Все засмеялись и захлопали в ладоши, пребывая в отличном настроении. Джулия, придя наконец в себя, бросилась вниз навстречу Кристоферу. Фейт не спеша спускалась вслед за ней.

После завтрака, танцуя с Джулией медленный танец «курант», он бросил взгляд на Фейт, сидящую рядом с тремя пожилыми дамами. Сияние исчезло, словно произошло лунное затмение. Он видел перед собой лишь скромную, тихую девушку. Но кому, как не Кристоферу, было знать, что луна никогда не теряет своего сияния, даже тогда, когда становится невидимой человеческому глазу. Тут с ним вновь заговорила Джулия, и он забыл обо всем на свете.

Следующим утром он повел Джулию в сад к уединенной скамейке, где никто не мог помешать их разговору. Его нервы были напряжены, как и в тот раз, когда он остался с ней наедине в лабиринте. Долго еще после той встречи он, даже углубившись в свою науку, думал о девушке. И хотя молодой человек дал себе слово не поддаваться ее чарам, ему стало казаться, что он уже бессилен перед обаянием этой девушки.

— А теперь расскажи мне, — сказал он, — как обстояли дела в Сазерлее, когда ты покидала его, и что нового тебе стало известно из последних писем матери и бабушки.

Она все рассказала ему, умолчав лишь об угрозе Мейкписа выдать ее замуж против своей воли. Зная Кристофера, она полагала, что из чувства долга он будет считать себя обязанным сделать ей предложение. Но она не хотела этого. Когда они находились в лабиринте, она без всяких угрызений совести сделала бы все, что в ее силах, чтобы стать его женой. Но теперь Джулия уже не была той импульсивной девочкой, упрямо настаивавшей на своем. Если он хочет обладать ею, то должен завоевать ее. Этого она и хотела больше всего на свете.

— Все это очень печально, — сказал он, когда она рассказала ему о событиях, произошедших в Сазерлее. — Но, помнишь, я говорил тебе, что никакой режим не вечен? Нынешние правители уже не так могущественны, как прежде. Кромвель пребывает в постоянном страхе за свою жизнь, опасаясь покушения. Я слышал, что он каждую ночь меняет спальни. Правительство знает, что в стране зреет недовольство. Не исключено, что Сазерлей скоро вновь окажется в руках Паллистеров.

— О, если бы это случилось, — воскликнула Джулия, ободренная словами своего друга.

На следующий день они устроили пикник вместе с другими молодыми людьми. Разговор зашел об Оксфорде.

— Я хотел бы показать тебе этот старый университетский город, пока ты гостишь у нас в Блечингтоне, — сказал Кристофер, устраиваясь на траве рядом с Джулией.

— Мне бы очень хотелось увидеть его, — ее глаза загорелись. — Ты разрешишь мне взглянуть на звезды в изобретенный тобою телескоп?

— Ну конечно. Я скажу об этом Сюзанне. Пусть она привезет тебя туда при первой же возможности.

Она наслаждалась обществом Кристофера в течение его пребывания в Блечингтоне, замирая всякий раз от восторга, когда видела его за столом во время завтрака или когда он улыбался ей в доме Когхиллов, и когда они встречались в других местах. Радуясь тому, что она согласилась приехать в Оксфорд, он пообещал ей показать рисунки и диаграммы изобретений и опытов, которые хранились в его комнате. Он разложил их на столе так, чтобы она могла получше рассмотреть эти работы. Ее сразу же поразило то обстоятельство, что рисунки являлись сами по себе произведениями искусства. На одном из них была изображена ладонь Кристофера. Рядом с ней Джулия увидела какие-то цифры и слова.

— Я изобрел язык для глухонемых, — объяснил Кристофер.

— А его трудно будет выучить? — спросила изумленная девушка.

— Вовсе нет. Им можно овладеть в течение часа, — он склонился над ней, и стал объяснять, какую роль играют тут пальцы.

— Пожалуйста, научи меня. Мэри, по крайней мере, могла слышать, когда голос отказал ей, но я встречала людей, которые родились глухонемыми. Я хотела бы общаться с ними при помощи изобретенного тобой языка.

— Ты выучишь его сегодня же.

Она стала изучать другие рисунки. На некоторых из них изображались части человеческого тела и моменты переливания крови, что поначалу вызвало отвращение Джулии, но Кристофер объяснил ей, что это очень важно для сохранения человеческой жизни. Потом она увидела искусственный человеческий глаз. На столе перед ней лежали рисунки, изображавшие инструменты для разрезания стекла, линзы телескопа, пневматические машины, различные музыкальные инструменты и флюгер. Он сказал ей, что некоторые из его изобретений уже применяются на практике, в то время как другие являются лишь рабочими моделями. Его детские годы, проведенные в Лондоне, где он наблюдал за кораблями на Темзе, не пропали даром. Он изобрел приспособление для укрепления килей военных кораблей, а также множество всяких нужных вещей для моряков, при помощи которых они, например, могли погружаться под воду и оставаться там на протяжении длительного времени.

Она переворачивала лист за листом. И вдруг увидела изображение весьма необычного ткацкого станка.

— Что это такое?

— При помощи этого изобретения можно ткать сразу несколько лент.

— Моей матери интересно было бы взглянуть на этот станок.

Он сложил лист и протянул его Джулии.

— Возьми с собой.

Среди рисунков оказались бумаги, относящиеся к его исследованиям в области астрономии. Кристофер объяснил ей, что основная часть работ по этому предмету находится в университете. Но, даже мельком взглянув на лежащие перед ней бумаги, Джулия поняла, что та книга по астрономии, которую подарила ей Мэри, не идет ни в какое сравнение с этими исследованиями Кристофера, отличающимися большой сложностью. Она взяла в руки другие листы с рисунками, на которых изображались прочные и красивые здания, сделанные из новых материалов. Она с удовольствием повесила бы один из этих рисунков в рамочке на стене своей комнаты как подлинное произведение искусства.

— Теперь я лично убедилась, что ты можешь построить для меня дом в Лондоне, — обратилась она к нему с вызовом в голосе.

Он широко улыбнулся:

— Построить? Мне кажется, я обещал тебе лишь спроектировать его.

— Да, но ты должен лично руководить строителями.

— Наверное, так оно и должно быть, — согласился он.

В течение всего времени, которое Кристофер провел дома, он ни разу не поцеловал Джулию, но, прощаясь с ней, смотрел на ее губы, как будто сдерживался из последних сил. Однако случай был упущен, рядом уже находились родные и близкие. Джулия чувствовала себя покинутой после его отъезда. О ее поездке в Оксфорд должна была позаботиться Сюзанна, так что девушка не знала, когда именно она отправится туда.

Один теплый летний день сменял другой подобно волнам, накатывающимся на морской берег. Сюзанна была чрезвычайно занята и все никак не могла выбрать время для поездки в Оксфорд. Однажды днем, когда Джулия вернулась с прогулки, Сюзанна встретила ее в прихожей. Необыкновенно серьезное выражение лица женщины встревожило Джулию.

— Есть какие-нибудь новости из Сазерлея, миссис Холдер? Что-нибудь…

— Успокойся, дорогая. Там все в порядке. Час назад я получила письмо от Анны, которое ты прочитаешь сама. Твоя бабушка приписала к нему несколько слов. Но я должна тебя кое к чему подготовить, — она на миг замолкла. — Один молодой человек, который учился в Кембридже в то время, когда там преподавал мой муж, приехал сюда из Сассекса, чтобы увидеться с тобой. Его зовут Адам Уоррендер.

Джулия отпрянула, выражение ее лица стало суровым.

— Нам нечего сказать друг другу.

— Извини меня, но, боюсь, что ты не права. Мы с Уильямом разговаривали с ним около часа. Он, как никто другой, сожалеет о том, что твой отец был убит.

— Я не обвиняю его в убийстве отца. Но он принадлежит к этому семейству и причастен к тому, что мы лишились Сазерлея.

— Ты считаешь, что он несет ответственность за это? — спросила Сюзанна. А после того как Джулия ничего не ответила, энергично продолжила: — Если это так, то нам лучше спросить его об этом прямо сейчас. Пусть объяснит, в чем дело. Вообрази, как мы могли бы ладить с Уильямом, если бы он упорно придерживался своих парламентских взглядов и ничего не обсуждал бы со мной, а я оставалась бы при этом закоренелой роялисткой. Гражданская война навеки разлучила бы нас, если бы мы не научились понимать друг друга.

— Это совсем другое дело. Вы состоите в браке с Уильямом, — она направилась к лестнице, но остановилась, услышав слова Сюзанны. Холодок прошел по ее спине.

— Адам попросил твоей руки, и Мейкпис дал ему свое согласие.

Войдя в комнату, Джулия увидела Адама, стоящего к ней спиной и внимательно разглядывающего картину, висящую на стене. Его иссиня-черные волосы волнами ниспадали на широкие плечи, обрамленные кружевным воротником. Он был одет в короткий камзол, бриджи из красного бархата и сапоги с раструбами. Когда она закрыла за собой дверь, он повернулся лицом к Джулии, и их взгляды встретились. Внезапно она вновь почувствовала все тот же исходящий от него магнетизм, как в тот вечер, когда она запела роялистскую песню. Позднее она решила, что это лишь следствие того шока, который она испытала при виде Уоррендера в Сазерлее, но сейчас все тот же электрический разряд поразил все ее существо, заставив трепетать плоть.

— Мне нужно поговорить с вами, — сказал он без всяких вступлений. За этой короткой фразой стояло все — и долгий путь, который он проделал сюда, и брачное соглашение, заключенное им без ее ведома.

Она заговорила необыкновенно спокойным и ровным голосом, в котором тем не менее слышалась скрытая угроза.

— Когда один наш хороший знакомый обратился по просьбе моей матери к Кромвелю, чтобы он не лишал нас Сазерлея, тот ответил ему, что нечего попусту терять время. Я могла бы сказать вам то же самое.

Он сделал несколько шагов в ее сторону: