Наступила тишина, и Кэтрин видела, что невестка понимает суть сказанного, но все еще не хочет расставаться с надеждой, которая сразу же разрешила бы столько вопросов. Старая леди видела, как Анна встала и подошла к ближайшему окну и стала смотреть в него. Когда же она заговорила вновь, в ее голосе слышались грустные нотки.

— Я считала, что они будут помолвлены еще до возвращения Кристофера в Оксфорд. Я сама вышла замуж в возрасте Джулии, а Роберту было тридцать лет. Дочери исполняется шестнадцать в октябре, а Кристоферу скоро будет двадцать пять.

— Где они сейчас?

— Она повела его в лабиринт, — Анна смотрела туда, где сейчас находились молодые люди. — Они поспорили, и Кристофер сказал, что сам найдет дорогу из лабиринта. Джулия отвела его туда с повязкой на глазах.

Кэтрин поняла замысел внучки. Никто не сможет помешать им там. Лабиринт станет местом их любовных игр.

— Он пока что не собирается делать Джулии предложение, так что можешь успокоиться.

— Мне кажется, я должна предупредить ее, чтобы она не теряла голову, — сказала Анна нерешительно, продолжая надеяться, что свадьба все же может состояться.

Кэтрин ударила кулаком по колену.

— Не смей делать этого. Она впервые в жизни влюбилась. Если ты обратишься к ней с подобным советом, она лишь станет упорствовать и постарается во что бы то ни стало заполучить Кристофера. В любом случае, ты уже опоздала. Она боготворила его все свое детство.

Анна повернулась и посмотрела в глаза свекрови.

— Она просто сделала из него своего героя.

— Согласна. Если бы он не приехал в Сазерлей в тот момент, когда она уже созрела для любви, ее целью стал бы кто-нибудь другой. Но в их ранней дружбе были посеяны те семена, которые дали сегодня такой обильный урожай.

Анна попыталась принять воинственный вид.

— В таком случае, мадам, нужно ждать развития событий. Простите меня за откровенность, но вы можете и ошибаться. Люди, которые по-настоящему любят друг друга, могут справиться с любыми трудностями. Кто может сказать, что Джулия и Кристофер не способны на это?

— С этим я не буду спорить, только замечу, что они вряд ли будут счастливы в браке.

Анна вышла из комнаты, шелестя платьем из серого шелка. Кэтрин поняла, что невестка не теряет надежды увидеть Кристофера в качестве своего зятя.

В лабиринте Джулия со смехом трижды повернула Кристофера, чтобы он не смог найти дорогу. Глаза ему она завязала его же шелковым носовым платком. Молодой человек протестовал:

— Когда мы поспорили, ты не сказала мне, что будешь прибегать к таким трюкам.

— Будь доволен тем, что я не водила тебя взад-вперед по одной и той же дорожке, — отвечала она весело, — потому что тогда у тебя не осталось бы ни одного шанса отыскать обратный путь.

— Хм, — он по-птичьи вытянул голову. У чего с детства была такая привычка. — Не будь слишком самоуверенной, но делай что хочешь.

— Ладно, посмотрим. Но ключей к разгадке ты от меня не получишь.

Она взяла его за руку и повела. Замечательно было находиться с ним наедине среди высокой зеленой живой изгороди. Вверху — ясное голубое небо, внизу — их тени на покрытых гравием дорожках. Прошлой ночью она никак не могла уснуть, вспоминая тот поцелуй, которым они обменялись во время танца, его губы, прерывистое дыхание. В свете свечей она смотрела на свое отражение в зеркале, как будто этот поцелуй должен был оставить некий след на ее губах. Но единственно, что привлекало ее внимание, это сверкающие необычным блеском глаза. Прежде чем вернуться в свою комнату, она шепотом поблагодарила Мэри за то, что та выбрала именно этот старинный танец, который заканчивался поцелуем.

— Сейчас мы находимся в центре лабиринта, — объявила она с издевкой в голосе, — обратный путь ты должен найти сам.

Отпустив его руку, она бросилась бегом по дорожке, ведущей к пятачку, где стояла восьмиугольная каменная скамья.

— Подожди! Куда же ты убежала?

Она, едва сдерживая смех, постояла за кустами, ожидая, что он вот-вот начнет тыкаться туда и сюда. Девушка затаила дыхание, но было уже слишком поздно.

— Ага. Ты где-то рядом, — сказал он с усмешкой. — Я полагаю, ты обежала несколько кругов прежде, чем спрятаться за кустами. Могу ли я снять повязку, когда найду проход в живой изгороди?

— Да.

Сняв повязку, он несколько минут моргал, привыкая к свету, а потом увидел, что стоит под одной из арок. Джулия сидела, слегка откинувшись назад и держась за скамью руками.

— Теперь ты мой пленник, Кристофер. Я тысячу лет буду держать тебя здесь.

— А как же моя работа? — пошутил он.

— Мы остановим время, и ты будешь таким же молодым, как сейчас, когда я отпущу тебя.

Он рассмеялся:

— Хотел бы я взглянуть на нашу страну через тысячу лет. Не сомневаюсь, что многие открытия, над которыми я бьюсь сейчас, будут уже сделаны. У меня есть друг, астроном, который верит в то, что когда-нибудь люди смогут полететь на Луну. Я согласен с ним.

— О нет! — воскликнула она, протестуя. — Луна принадлежит влюбленным, а не ученым.

— Романтик во мне склонен согласиться с тобой, но все же я в большей степени астроном, — его глаза сияли, когда он сел рядом и повернулся к ней.

— Ты, наверное, постоянно бьешься над решением каких-то задач, — заявила она, — но здесь, в лабиринте, ты можешь расслабиться и насладиться жизнью вместе со мной.

— Это говоришь ты, отнявшая у меня свободу? — дразнил он ее. Она подалась вперед и положила руки ему на плечи.

— Никто не может потерять свободу в волшебном месте.

— Значит, лабиринт, по-твоему, волшебный?

— Таким он мне казался в детстве. Он долго оставался для меня тайной, и я считала, что это какое-то необыкновенное место. Однажды я решила исследовать его и заблудилась.

— Мне говорили об этом, но я не знал, почему ты оказалась там одна.

— Я еще никому не говорила об этом. Как и о своем сне. Только ты знаешь о нем.

— Он все еще снится тебе?

— Если и снится, то я начисто забываю его, когда просыпаюсь, — она посерьезнела и положила свои руки себе на колени. — Мне нравится бывать здесь. Откровенно говоря, я думаю, что здесь присутствует какое-то волшебство, хотя теперь я уже изучила лабиринт как свои пять пальцев, — она думала о подземелье и потайных комнатах, а также о проходах, по которым могла свободно гулять даже с повязкой на глазах. — Если ты сейчас прислушаешься к звукам, которые раздаются здесь, то все поймешь. Я уверена, что ты никогда не вслушивался в лабиринт, когда бегал тут в детстве с Майклом.

Так оно и было на самом деле. В детстве он, случалось, играл здесь с Майклом, но тот никогда не выдавал ему тайну лабиринта. Зная математические способности Кристофера, Майкл опасался, что тот быстро во всем разберется. Именно поэтому Кристофер мог по пальцам сосчитать, сколько раз ему довелось побывать тут.

Однако, вновь оказавшись среди живой изгороди вместе с Джулией, он не услышал в лабиринте ни звука и вспомнил, что так оно было и раньше. Он объяснял это тем, что густой кустарник не пропускал сюда воздушные потоки. Повязка на глазах вовсе не являлась столь уж большой помехой. Он мог ориентироваться и вслепую. Кристофер считал шаги, а, сворачивая за угол, терял ощущение света сквозь свою шелковую повязку. В лабиринте не слышалось ни мычания коров, ни блеяния овец, ни лая собак. Не доносилось сюда и ржание лошадей на конюшне. В полной тишине он слышал лишь стук своего собственного сердца, легкое дыхание Джулии и шуршание нижних юбок под зеленым платьем девушки. Возможно, его восприятие обострилось в полной изоляции от внешнего мира, ибо находиться здесь было все равно, что пребывать в центре урагана. Неожиданно где-то рядом раздалось славное щебетание.

Она кивнула:

— Да, птицы любят это место. Лишь их пение можно слышать в лабиринте. Тебе нужно послушать, как поет здесь соловей в мае. Вечерами я люблю сидеть на этой каменной скамье в полном одиночестве и слушать его пение, которое звучит приятнее, чем где бы то ни было.

— Я так понял, что здесь, в самом центре, отличная акустика.

— Возможно, птицы знают об этом, — заметила она насмешливо.

Он улыбнулся.

— Уверен, что знают, — не успел он закончить фразу, как дрозд разразился громкой трелью, и они слушали его молча, пока, взмахнув крыльями, тот не улетел прочь.

— Этот дрозд пел вчера или завтра, но только не сегодня, — заявила она с твердостью в голосе. — Я же сказала тебе, что настоящее отменяется.

— И почему же? — Кристофер надеялся услышать в ответ какую-нибудь очередную шутку.

Неожиданно она посмотрела на него своими темно-синими глазами. Ее долгий и проницательный взгляд глубоко взволновал его.

— Потому что я хочу, чтобы сегодняшнее утро длилось вечно и чтобы ты никогда не уезжал из Сазерлея.

Он понял, что она отождествляет Сазерлей с собой, и чувство нежности к ней охватило его.

— Никто из нас не в силах остановить время, — сказал он тихо, — но нам надо благодарить судьбу за минуты счастья, за то, что дарует нам эти встречи и дружбу.

— И любовь.

— Прежде всего мы должны благодарить судьбу за любовь.

— У тебя есть возлюбленная?

Перед его внутренним взором возникла застенчивая девочка, которую он знал с самого детства. Звали ее Фейт Когхилл. Она жила с семьей в Блечингтоне по соседству с Сюзанной и Уильямом. Он встречал ее всякий раз, как приходил к ним в гости, но девочка очень робела и почти не вступала в разговор. Насколько он знал, она думала о нем не чаще, чем он о ней. И все же странно, что он вспомнил ее, когда Джулия задала свой вопрос.

— Нет, — отвечал он, не кривя душой. — Мои занятия не оставляют мне времени для ухаживания за девушками.