Джулия по-прежнему каждую неделю занималась рукоделием. Сейчас она вышивала ягоды клубники, символизирующие добродетель. Ее болтовня забавляла Мэри, которая сидела возле девочки со своим шитьем.

— После клубники я начну вышивать лилию, которая символизирует чистоту и невинность, а затем розу — символ божественной любви, — она усмехнулась. — Майкл не поверил бы своим глазам, если бы увидел, как я терпеливо занимаюсь вышиванием. Он помнит, какие скандалы я устраивала раньше по этому поводу. Он рассмеялся бы, скажи я ему, что получаю удовольствие от такого занятия!

Мэри многое узнала от Джулии о ее брате, включая эпизоды из его детства, которого сама девочка, конечно, не могла помнить, но о котором ей рассказывали старшие. Паллистеры любили вспоминать забавные случаи, происходившие в детстве с их детьми, а Мэри без устали могла слушать всякие истории о Майкле.

Второе письмо пришло через год с лишним после первого. Прибыло оно в довольно помятом виде, так как прошло через много рук, находясь в пути около трех месяцев. Два предыдущих письма, посланных Майклом, не достигли Сазерлея. В противоположность первому посланию, это письмо было бодрым и оптимистичным. Майкл все еще жил в Париже. Споры между королем и аристократами наконец закончились. Юный Людовик XIV остался у власти. Королевский двор вернулся в Лувр. Майкл писал, что ему очень пригодилось знание французского языка, благодаря которому он устроился на службу. Джо работал на королевских конюшнях, научился ругаться по-французски, но сам язык так и не выучил.

«Наш король Карл, — продолжал Майкл, — живет с матерью в маленькой квартирке при Лувре. Она француженка, и ей, без сомнения доставляет удовольствие опекать короля в изгнании, но денег она ему не дает. Впрочем, их у нее не так уж много. У короля весьма скудный гардероб и нет своей лошади. Джо время от времени обеспечивает его лошадьми из королевских конюшен. В основном Карл общается с английскими аристократами, такими же бедными, как и он сам. Французские придворные весьма высокомерны и расположены недружелюбно к королю и его нищим товарищам».

Далее в письме Майкл старался заверить своих домочадцев в том, что его собственные дела обстоят совсем неплохо. Он снимает комнату и столуется у одной доброй французской четы, которая содержит пекарню. Джо живет в помещении при конюшне вместе с тридцатью другими конюхами. Майкл встречается с парнем не реже одного раза в неделю. Письмо заканчивалось просьбой к матери: написать ему как можно скорее, ибо он очень беспокоится о своих дорогих родных и близких. Как и в предыдущем послании, он передавал всем приветы. Мэри покраснела, услышав свое имя.

Джулия послала в Оксфорд Кристоферу полный отчет о письме брата. Он порадовался тому, что его товарищ неплохо устроился во Франции. Сам он по-прежнему был страшно занят. В двадцать один год он получил степень магистра, его интересы были весьма многосторонни. В перерывах между лекциями он занимался исследовательской работой с таким усердием, что двадцати четырех часов в сутки ему явно не хватало. Он продолжал изучать планету Сатурн, а его научные эксперименты привлекали к нему самых известных ученых, где бы они ни жили. Молодой человек охотно делился с ними своими знаниями. В дополнение ко всему он соорудил большие и очень красивые часы для часовни Святого Духа. Сестру Кристофера и ее мужа пригласили на торжество, посвященное этому событию.

Сюзанна, глядя на эти солнечные часы, сама сияла, словно солнце. Она считала, что ее брат обладает божьим даром. Но несмотря на то, что она очень гордилась достижениями брата, вслух этого она не высказывала, чтобы не смущать его, ибо хорошо знала натуру Кристофера. В тот же вечер она заговорила о нем со своим мужем.

— Он считает, что одарен талантом свыше, это так и есть на самом деле, — заметила она глубокомысленно, разговаривая со своим мужем в комнате на постоялом дворе, где они остановились, — и поэтому не видит своей заслуги в том, что он делает. Мой брат самый скромный из всех людей на свете.

— И при этом совершенно очевидно, что он гений, — сказал Уильям, который стоял прислонившись спиной к стене и наблюдал за женой, причесывающейся перед зеркалом. Они собирались спуститься вниз и поужинать с Кристофером.

Она заерзала на табурете и посмотрела на мужа снизу вверх:

— На тебя ведь произвело впечатление то, что он показал, не так ли?

— Это еще мягко сказано. У него есть механические устройства, сделанные непонятно каким образом. Он изобрел ручку с двумя перьями, при помощи которой можно переписывать сразу два документа. Кристофер сам пользуется ею, ведя свои записи. Он показал мне прибор в виде колеса от экипажа для измерения расстояния. Он ведет работу над созданием подводного корабля, занимается усовершенствованием печатного станка и так далее. Он даже разработал метод, посредством которого можно при помощи иглы и шприца вводить кровь в вену потерявшего много крови человека.

— Боже мой! — воскликнула Сюзанна, уронив расческу.

— И это еще не все. Он полагает, что опиумная настойка может приводить людей в бесчувственное состояние.

— В бесчувственное состояние? Но с какой целью?

— Цели могут быть самыми разными. Если дать настойку больному перед операцией, то он не почувствует боли. Безнадежных душевнобольных можно успокаивать с ее помощью.

Сюзанна была неглупой женщиной средних лет. Она вышла замуж за умного мужчину, которому во всем доверяла. Если он считает, что теории ее брата вполне применимы в жизни, значит так оно и есть.

— Раньше или позже Кристофер добьется своего. Когда мы стояли в толпе, глазеющей на солнечные часы, я слышала, как люди говорили о брате. Они называли его «необыкновенным юношей».

— Я бы мог сравнить его только с одним человеком.

— С кем же?

— С Леонардо да Винчи. Кристофер ни в чем не уступит ему.

А сам Кристофер Рен поджидал их внизу. К его удивлению, Сюзанна поцеловала брата в щеку.

— А это еще зачем? — весело спросил он. — Ты ведь уже вчера поздоровалась со мной по прибытии сюда.

— Ты мой брат, — сказала она с любовью в голосе, — и мы видимся крайне редко.

За ужином они вели семейные разговоры о здоровье отца и о дяде, который был епископом до того, как Кромвель велел арестовать его и посадить в Тауэр. Этот старый человек очень страдал в заключении, хотя ему и позволили иметь книги и письменные принадлежности. Они говорили также о Паллистерах и обменялись новостями о них. Уильям вспомнил об одном происшествии, случившемся недавно в Кембридже. Ему казалось, что существует некая косвенная связь между этим событием и семьей, живущей в Сазерлее.

— Не говорил ли ты мне о том, что полковник Уоррендер виновен в смерти Роберта Паллистера? — спросил он Кристофера.

— Это так. А почему ты спрашиваешь?

— Две-три недели назад я разговаривал с группой выпускников. Один из них сказал мне, что он из Сассекса, и что зовут его Адам Уоррендер.

— Это, наверное, сын полковника. А что явилось поводом для встречи?

— Я читал лекцию, во время которой упомянул о своей продолжительной беседе с Кромвелем. Уоррендер согласился со мной в том, что это очень проницательный политик.

Несмотря на то, что Сюзанна являлась преданной роялисткой, Уильям с самого начала поддерживал парламент, который пытался ограничить власть короля Карла I, верившего в свое божественное происхождение. Однако эти разногласия не стали причиной ссор в семье, так как Уильям был умным и умеренным во всех отношениях человеком. Он хотел, чтобы страной правили справедливые люди, не чинящие насилия во имя свободы. Его привели в ужас казнь короля и акции, направленные против церкви. Сам он служил дьяконом в Виндзоре, где и познакомился с Сюзанной. Однако Уильям твердо верил в Оливера Кромвеля, чье правление окажет, как он надеялся, благотворное влияние на страну и народ. Кристофер, который любил поговорить о политике с Уильямом, завел разговор о том, что сейчас происходит в Вестминстерском дворце, где заседает правительство, и об Уоррендере они больше не вспоминали. Придерживаясь разных политических воззрений, они согласились в том, что Кромвель был прав, распустив парламент.

Он назывался Долгим парламентом, потому что новых выборов не было более десяти лет, с самого 1640 года. Парламентарии только и знали, что ссорились между собой, брали взятки и крайне плохо исполняли свои обязанности. Кромвель покончил с этим, войдя в Палату с отрядом солдат, вооруженных мушкетами. Там он сразу же принялся кричать на членов парламента, что они слишком уж засиделись, после чего приказал спикеру распустить парламент и выгнал всех из помещения, угрожая им оружием. Был сформирован новый парламент. Что до Кромвеля, то он стал лордом-протектором Англии. Теперь, обращаясь к нему, люди называли его «ваше величество». В дополнение к этому он поселился в королевских покоях Вестминстерского дворца, присвоив себе и другие дворцы, как бы унаследовав трон.

Набожность почиталась превыше всего, посещение церквей по воскресеньям было обязательным для каждого человека. Органная музыка отменялась, так как Кромвель считал, что она заглушает слова псалмов. Опера не была запрещена, потому что певцы пели в простых костюмах и не использовали декораций. Театр Кромвель считал сатанинским изобретением. Спектакли запрещались под страхом тюремного заключения. Даже бродячих актеров, никогда не выступавших на лондонской сцене, и переходивших из одной деревни в другую, веселя народ, стали отлавливать на дорогах. Украшенные цветами столбы, вокруг которых плясали англичане в первый день мая, покрывались пылью в амбарах. Колпаки и колокольчики шутов прятали подальше. На Рождество не разрешалось украшать елки и есть праздничный сливовый пудинг. Рождественские гимны и пиршества оказались вне закона.


Заканчивался год, а в Сазерлее по-прежнему было крайне туго с деньгами. Это не значило, однако, что его обитатели не позволяли себе никаких развлечений. Когда какой-то оборванец, просящий милостыню у дверей кухни, оказался актером, его не только сытно накормили, но и предложили дать представление, за что потом щедро наградили. Сазерлей стал прибежищем странствующих артистов. Спектакли обычно ставились в апартаментах Кэтрин, потому что ей уже трудно было ходить. Члены семьи и слуги сидели бок о бок. Во время представлений исполнялись непристойные песни, ставились такие пьесы, как «Король Лир» и «Гамлет». На Рождество, как обычно, был устроен праздничный обед, раздавались подарки. Предписания Кромвеля игнорировались. Праздновались также и дни рождения всех обитателей дома. Когда Мэри исполнилось девятнадцать лет, ей подарили книгу. Девушка научилась читать и писать, перед ней открылся новый, замечательный мир знаний. Она считала чудом то, что у нее появилась своя собственная книга. Это сокровище содержало в себе всяческие рецепты и советы по уходу за кожей лица. Гордясь своими успехами, она написала на книге — Мэри Твайт. Ее старое имя было предано забвению, и девушка надеялась, что, когда Майкл вернется домой, она станет миссис Паллистер.