— Когда я посылал тебе записку, я так и думал. Он находится на пути сюда. Роберт был послан королем в разведку и попал в беду. Полковник Уоррендер и его люди обстреляли твоего мужа, напав на него из засады. Сначала нам показалось, что его ранили легко, однако к утру ему стало хуже и он не смог скакать дальше. Нам пришлось оставить его у дороги, так как короля уже ждет корабль, который должен доставить его во Францию.

— Боже мой! Он там один?

— Нет. Совершенно случайно я встретил одного знакомого помещика, который вызвался доставить твоего мужа сюда.

Она смутно припомнила человека, приветствовавшего ее около часа назад.

— Я поеду за ним в карете.

Тут заговорил один из джентльменов, восседавших на лошадях.

— Король готов продолжать путешествие, полковник. Больше нам нельзя медлить.

Джордж поцеловал руку Анны и прыгнул в седло. Карл сказал ей на прощанье:

— Вы можете гордиться вашим мужем, мадам. Он храбрый человек, и мы всегда будем помнить о нем.

После этого он пришпорил коня и умчался прочь. Его спутники последовали за ним. Около полудюжины людей, собравшихся у таверны, громкими возгласами приветствовали короля, проскакавшего мимо них. Кучер Анны стоял рядом с ней, и ей не пришлось повторять ему то, что она уже сказала своему другу.

— Карета сейчас же будет подана к таверне, — заверил он ее.

Джулия, как только узнала о прибытии короля, выскочила на улицу. Она слышала разговор матери с Джорджем. Подойдя к Анне, она сказала:

— Надо ехать, мама. Нам нельзя терять ни минуты.

Вещи уже были упакованы. Как только Анна и Джулия вышли на крыльцо, к ним подкатила карета. Впоследствии Анна не могла вспомнить об отъезде, так как находилась в полуобморочном состоянии. Она пришла в себя, лишь услышав крик кучера, который заметил Роберта.

Анна выскочила из кареты. Ее муж с трудом сидел в седле, поддерживаемый помещиком, который ехал на лошади рядом с ним. Услышав ее голос, Роберт поднял голову и попробовал улыбнуться.

— Моя дорогая, — сказал он тихо, — как я рад тебя видеть. Боюсь, что я плохо себя чувствую.

— Молчи. Поговорим позже.

Волнуясь, она смотрела, как кучер и помещик сняли мужа с коня и посадили в карету. Он упал в ее объятия и протянул руку Джулии, как только заметил ее.

— Не ожидал увидеть тебя здесь, девочка.

— Мы отвезем тебя в Сазерлей, папа, — сказала Джулия робко, сжимая его руку. — Ты скоро поправишься.

— Конечно, поправлюсь, сказал он слабым голосом. — Мне так хочется поскорее попасть домой.

— Бабушка просила передать тебе большой привет.

Он едва заметно улыбнулся:

— Она здорова?

— Да.

— Хорошо. Почему с вами нет Майкла?

Тут в разговор вмешалась Анна.

— Помолчи, дорогой. Отдохни немного.

Он беспрекословно подчинился ей, испытывая крайнюю степень усталости. Сазерлей. Неужели он скоро окажется там? Усадьба как наяву предстала перед его внутренним взором, но этот радостный образ вмиг затмился кошмарными воспоминаниями о том, что случилось с ним за последние недели. За ним, Карлом и их спутниками постоянно шла охота. Они были обязаны своими жизнями простым людям, которые помогали им, рискуя головой.

Роберт, полулежа в объятиях Анны, чувствовал, что она гладит его лоб. Было время, когда ему стало казаться, что он уже никогда больше не увидит ее. Роберт разделял с королем все трудности и, наконец, стал разведчиком, подвергая себя постоянной опасности. Именно он связался с Джорджем Гантером, живущим в Сассексе, и попросил его помочь ему зафрахтовать корабль для короля. Но все это уже практически не имело никакого значения. Он ехал в Сазерлей, в свой дом, залитый солнечным светом.

Анне казалось, что дороге не будет конца. Кучер делал все, чтобы карету не трясло, а когда дорога становилась неровной, ехал черепашьим шагом. Наконец, к великой радости Анны, они въехали в ворота Сазерлея.

— Мы дома, дорогой, — сказала она Роберту.

— Папа спит, мама, — прошептала Джулия.

Анна склонилась над мужем и вдруг поняла, что он уже никогда больше не проснется.

ГЛАВА 7

За два дня до похорон прибыл рыболов из небольшого городка Богнор. Он хотел видеть Анну, которой рассказал, что переправил Майкла и Джо во Францию.

— Мне следовало бы приехать сюда раньше, — объяснил он, — но как раз начался лов сельди, и у меня просто не было свободного времени.

Анна была чрезвычайно благодарна этому человеку и щедро его наградила. Ведь он принес радостную весть в тот момент, когда весь Сазерлей находился в трауре. На похороны Роберта пришло много людей. Всей округе уже стало известно, что он помогал королю, а виноват в его гибели не кто иной, как полковник Уоррендер. Несмотря на это, несколько сторонников парламента явились на похороны. Эти мужчины были соседями Роберта и когда-то дружили с ним. Кристоферу Рену послали письмо с сообщением о смерти хозяина Сазерлея, но Анна полагала, что молодой человек вряд ли успеет приехать вовремя. Так оно и вышло. Из Стейнинга прибыло несколько двоюродных братьев и сестер, которые остались ночевать в усадьбе.

Присутствие в доме гостей заставило служанку Анны Сару проявить инициативу. Она не могла советоваться с Анной и Кэтрин, погруженными в свое горе. Однако ей предоставлялась такая возможность, которую грех было упустить. Сара взяла с собой траурную одежду и спустилась в подземелье к Мэри.

— Быстрее одевайся, — велела она девушке. — Я отведу тебя в дом, и все подумают, что ты родственница, приглашенная на похороны. После этого ты будешь жить в доме.

Мэри, полагая, что Сару прислала Анна, подчинилась. У Майкла в отношении ее имелся другой план. Он хотел как бы привезти ее из Чичестера, куда ее якобы доставила почтовая карета. Но после его поспешного отъезда этот план отложили на неопределенное время. Черное платье оказалось ей впору, но она вскоре поняла, что ни один из воротников не может скрыть ее шейную повязку. Сара, спешно собирая вещи девушки, поняла, в чем дело.

— Тебе придется снять повязку.

Мэри яростно протестовала, и Сара, наконец, потеряла терпение.

— Ты хочешь помочь людям, которые были так добры к тебе, или нет? Если сейчас все пройдет нормально, ты избавишь их от дальнейших хлопот, и им больше нечего будет опасаться.

«Разреши мне надеть шаль», — шевелила губами Мэри.

— У тебя нет черной шали, нет ее и у меня. Делай то, что я тебе говорю, — Сара гордилась тем, что после своей хозяйки была чуть ли не главной в доме в отсутствие дворецкого и эконома, которые не вернулись с войны. Поэтому при таких чрезвычайных обстоятельствах она считала себя обязанной командовать девушкой. — Твоя шея уже давно зажила. Прошло не меньше семи недель с тех пор, как мистер Майкл спас тебя. Опухоль и синяки не держатся вечно. Так что поспеши. Нам нельзя терять времени!

Необходимости в особой спешке вообще-то не было, но Сара чувствовала, что на Мэри надо нажать. Как только девушка дрожащими пальцами развязала повязку, Сара тотчас сорвала ее.

— Ну вот! У тебя замечательная шея! Никаких следов на ней я не вижу, — она решительно взяла Мэри за руку и потащила за собой, опасаясь, что та передумает и начнет упираться. — Пошли. Захвати с собой свечу, чтобы освещать дорогу. Нам надо спешить!

Неся в одной руке вещи, Сара вела за собой девушку вверх по ступеням лестницы. Через Королевскую дверь они прошли в комнату, отделяемую от подземелья фальшивой стеной. Оказавшись за ней, Мэри погасила свечу и поставила ее на обеденный стол. Из Большого зала, находящегося за двойными дверьми, доносился приглушенный гул голосов. Там собрались люди, вернувшиеся с похорон. Вот-вот должны были начаться поминки. Сара в последний раз наставляла Мэри.

— Иди туда. Никто тебя не заметит. Все сейчас рассаживаются за столом. А я пока отнесу твои вещи в комнату для гостей, — она слегка подтолкнула робеющую девушку. — Иди же!

Мэри, дрожа от нервного напряжения и стараясь не привлекать к себе внимания, вошла в зал. Все было так, как и говорила Сара. Когда она села рядом с Джулией, никто из сидящих не заметил удивления ребенка.

— Твоя шея, Мэри! Она уже зажила?

В течение некоторого времени после этого девушка все еще продолжала носить повязку, оставаясь наедине, пока наконец не убедилась, что этого вовсе не требуется.

Слуги решили, что Мэри Твайт прибыла в дом вместе с другими гостями. Когда стало известно, что она собирается жить в Сазерлее, потеряв недавно свою семью, о ней стали судачить на кухне. Особый интерес вызвало то обстоятельство, что девушка не могла говорить. Повариха уверяла всех, что Мэри немая с детства.

— Такое случается. Я уже слышала о подобном.

— Она держится так, будто у нее спина не гнется, — заметила одна из горничных.

— Это скорее всего от гордости.

Другая горничная фыркнула:

— Со мной ей лучше не связываться.

— А где она живет?

— В спальной, рядом с комнатой мисс Джулии.

— Хорошая комната. Там очень уютно. Но она не привезла с собой сундука. Кажется, у нее совсем мало вещей.

И опять повариха все объяснила:

— Могу спорить, что она бедная родственница. Все богатые семьи имеют бедных родственников. Хозяйка взяла ее в дом из жалости.

Анна радовалась тому, что внедрение Мэри прошло довольно гладко. Однако она все еще испытывала потрясение и почти не замечала того, что происходило вокруг. Она теперь проводила за вышиванием почти все свое время. И вышивала не траурные ленты, а самые яркие цветочные узоры: маки и тюльпаны, васильки и лютики. Кэтрин одобряла то, чем занималась ее невестка, понимая, что вышивание успокаивает ее. Занимаясь любимым делом, она вспоминала только о хорошем и забывала о своей утрате.