— В отсутствие отца я являюсь хозяином Сазерлея. Все должны подчиняться только мне. Плевать на тайну, если под угрозой находится человеческая жизнь.

— Зачем ты привез эту особу в Сазерлей? — бабушка набросилась него.

— Я нисколько не жалею о том, что сделал.

Кэтрин смягчилась:

— Как же нам теперь называть ее?

— По-прежнему Мэри Твайт, чтобы не вызвать никаких подозрений. Ведь в скором времени она станет членом семьи. А сейчас я пойду и расскажу ей обо всем.

Анна кивнула.

Кэтрин вновь опустилась в кресло. Впервые она почувствовала, что власть над Сазерлеем ускользает из ее рук. Передавая усадьбу Роберту, она знала, что это лишь формальность, ибо в то время, как он совершает свои морские вояжи, подлинной хозяйкой будет она. Позднее, когда он ушел на войну, Кэтрин лукаво внушала Анне, что дом принадлежит ей, но по сути дела ничего не изменилось: главой оставалась она. Теперь же ей представлялось, что она теряет власть и над усадьбой, и над семьей. Все это приводило ее в отчаяние.

Она почувствовала прикосновение руки Анны к своему плечу. Невестка как бы успокаивала ее. Затем Кэтрин услышала шелест юбок и поняла, что Анна последовала за Майклом, который направился в комнату Мэри.

Долго еще смотрела Кэтрин ничего не видящим взглядом на огонь в камине. Она не раз слышала выражение о том, как земля уходит из под ног человека. Теперь это выражение можно применить к ней самой. Скрипнула дверь. Кэтрин подумала, что это вернулась Анна, но в комнату вошла Джулия. Внезапно повернувшись в кресле, она схватила девочку за плечо.

— Обещай мне, что будешь хранить Сазерлей и заботиться о нем.

Джулия нахмурилась, озадаченная сказанным:

— Но Сазерлей не принадлежит мне и никогда не будет принадлежать. В любом случае Майкл и Джо недолго останутся на континенте. Как только опасность минует, они вернутся сюда.

Несмотря на волнение, которое она испытывала, Кэтрин не стала убеждать девочку в том, что пройдут годы, прежде чем они смогут вернуться. Она слегка тряхнула Джулию, чтобы та поняла, насколько важно то, что ей говорят.

— Если случится что-то непредсказуемое, обещай мне, что сохранишь дом для брата и его наследников.

Джулия еще никогда не видела бабушку в таком состоянии. В ее глазах стояли слезы, а лицо исказила судорога. Она уже узнала о случившемся и о том, что Майкл и Джо собираются бежать за границу. И хотя она понимала, что ей необходимо дать обещание бабушке, что-то в ней противилось этому. Она хотела жить в своем доме, построенном для нее Кристофером. Она всегда будет любить Сазерлей, однако оставаться здесь на всю жизнь не намерена. Ее манили дальние горизонты.

— Джулия! Отвечай мне! — глаза Кэтрин умоляли, и девочка больше не могла молчать.

— Хорошо, бабушка. Я позабочусь о Сазерлее. Не беспокойся! — она обняла Кэтрин за шею, они прижались друг к другу. Однако взгляд девочки выражал сомнение. Она не хотела бы делать выбор между Сазерлеем и домом Рена, который являлся символом ее свободы. Тем не менее Джулия знала, что ей как дочери кавалера придется держать свое слово.

ГЛАВА 6

На конюшне Джо седлал лошадей, которые были куплены совсем недавно, так как с окончанием военных действий круглоголовые перестали охотиться за хорошими лошадьми. Он с грустью оставлял в Сазерлее черную кобылу, сослужившую им такую верную службу во время путешествия из Уорчестера, и каурую, что была запряжена в повозку. Он так привык к ним, что считал их своей собственностью. Однако они далеко уступали в резвости тем трем лошадкам, на которых парень собирался отбыть из усадьбы вместе с хозяином. Спешить было особенно некуда, так как старший конюх и кучер ужинали на кухне, но Джо находился в таком расстроенном состоянии, что пинал все, что попадалось ему под ноги и даже бил кулаками в стены конюшни.

— Все это из-за девки! — рычал он, обращаясь к лошадям. Он не видел ее с того дня, как они прибыли в Сазерлей, и все еще представлял Мэри такой, какой она была во время путешествия. — Все из-за этой уродины! Я не хочу уезжать отсюда. Со временем я мог бы стать старшим конюхом. Не хочу жить с иностранцами. Не стану я есть лягушек!

На третью лошадь он набросил дамское седло, которым не раз пользовалась Анна. В это седло посадят манекен, очень похожий на живую девушку. Соорудили куклу хозяйка, ее служанка и мисс Джулия, надев на нее наряд, предназначавшийся для театральных представлений и маскарадов. Темный плащ с капюшоном скрывал отсутствующее лицо. Из-под капюшона тем не менее виднелись волосы парика. На кукле было простое шерстяное платье, а внутри находился стержень из проволоки и дерева, который сделал Майкл.

— Садись, уродина, — яростно зарычал Джо, закрепляя куклу в дамском седле. Ее руки, состоящие из чулок, набитых тряпками, крепились к поводьям. Все было на месте, как положено, даже седельный вьюк. Джо совсем расчихался, закончив эту процедуру, и стал уверять себя, что простудился. Однако откуда тогда эта сырость в глазах? Негодование, страдание и страх перед морем, которое ему предстояло переплыть, — все эти чувства овладели им.

Как только слуги сели ужинать на кухне, Майкл велел Джулии взять свечу и освещать ему путь. Сам он нес Мэри к Королевской двери. У лестницы, ведущей в подземелье, имелась комната, где девушке предстояло пробыть некоторое время. Пришлось посвятить и Сару в семейную тайну. Это вызвало новый приступ гнева Кэтрин, но Анна понимала, что без помощи преданной служанки тут не обойтись. Они раньше всех спустились в комнату, чтобы убрать ее и приготовить постель для новой обитательницы.

Когда Мэри оказалась здесь, она осмотрелась и увидела, что находится в квадратном помещении, в стене которого имеется отверстие, куда уходит дым небольшой печки, стоящей в углу. Кроме кровати, покрытой новым бархатным покрывалом, в комнате стояли два кресла, стол, на котором находилась еда, принесенная Сарой, и шкаф, куда Анна повесила одежду, принадлежащую Мэри. В небольшом буфете лежала еда: хлеб, сыр, варенье и другие продукты. Пол покрывали два разноцветных ковра. У двери, ведущей в следующий проход, стояли полдюжины пик, несколько мушкетов и сабель. Люди, строившие это убежище, позаботились как о комфорте будущих обитателей, так и об их защите.

Мэри дала понять, что ей здесь нравится. Когда перед этим ей сказали, что она должна спуститься в убежище, девушка поначалу обрадовалась, полагая, что и Майкл будет прятаться там вместе с ней. Но узнав, что он собирается отправиться за море, она очень опечалилась.

«Я поеду с тобой!» — говорили ее губы, но он отрицательно покачал головой.

— Джо и я помчимся к побережью во весь опор, Мэри. На этот раз о повозке не может быть и речи. В любом случае здесь ты будешь в безопасности. Через неделю мы будем уже далеко, а ты окажешься на свободе. Те, кто увидит нас, подумают, что это ты скачешь с нами, но на самом деле это будет лишь кукла, похожая на тебя. Больше ничто не будет связывать тебя с твоим прошлым.

— «Когда ты вернешься?»

Он уже привык понимать ее по движению губ.

— Как только минует опасность. Возможно, когда-нибудь беглецов простят, и я вернусь. Не сомневайся.

Раздался тихий, исполненный сострадания голос Анны.

— Надеюсь, тебе будет хорошо здесь, Мэри. Я, Джулия и Сара постараемся почаще навещать тебя. Днем ты можешь гулять по лабиринту и дышать свежим воздухом, только не в те часы, когда садовник обрезает кусты. Кроме него тебя там никто не увидит. Только не удаляйся слишком далеко, а то можешь заблудиться, — ее лицо выражало крайнюю степень озабоченности. — Ты не будешь бояться спать здесь одна?

Губы Мэри сказали: «Нет». Какая разница, где она находится или что с ней происходит, если Майкл покидает ее? Она посмотрела на него, и он кивнул:

— Да, пора прощаться.

Анна, увидев трагическое выражение лица девушки, взяла Джулию за руку. И они, сопровождаемые Сарой, покинули комнату. Оставшись наедине с Мэри, Майкл сказал ей немало хороших слов, желая подбодрить ее, пробудить в ней веру в будущее. Сам он, оставляя дом и семью, чувствовал себя настолько удручающе, что ни о чем ином думать не мог. Ни в коем случае он не винил ее в том, что она является причиной его отъезда. Как он и говорил Кэтрин, у него не было сожалений о том, что он спас девушку. А то, что произошло впоследствии, не являлось его виной.

— Ты можешь кое-что сделать для меня, — сказал он, понимая, что девушка очень привязалась к нему. — Моей матери, бабушке и сестре Джулии нелегко будет узнать, что мой отец схвачен или вынужден скрываться за границей. Постарайся ободрить их в тяжелую минуту. Воодушеви их, — он видел, что Мэри благодарна ему за это поручение, не понимая еще того, как эта небольшая обязанность может помочь ей самой. — А теперь мне нужно идти. Пожелай мне счастливого пути, Мэри Твайт.

Ее глаза засверкали в ответ на эту просьбу. Он наклонился к ней, чтобы поцеловать ее в щеку, но она слегка отстранилась, давая понять, что ему следует поцеловать ее в губы, ибо она не могла подставить их ему, как это сделала бы любая другая девушка: слишком туга была ее повязка. Подчиняясь ей, он нежно поцеловал ее в губы и уже хотел было отстраниться, когда она обняла его так крепко, словно не хотела отпускать, и сама начала целовать юношу. Ее страстные поцелуи возбудили в нем желание. Майкл прижал ее к себе и впился в ее губы, по-новому открывая для себя девушку. Он с трудом оторвался от нее, сожалея, что сделал открытие слишком поздно.

— Время бежит, Мэри. Более медлить я не могу. Скорее выздоравливай и будь счастлива. Ты этого заслуживаешь.

«Да пребудет с тобой Господь! Ты — моя единственная любовь!»

Неясно было, понял ли Майкл то, что она хотела ему сказать, но он спешно покинул комнату. А Мэри еще долго стояла на том месте, где юноша прощался с ней. Смолкли его шаги, наступила полная тишина. Слезы показались на глазах девушки и побежали по ее щекам. Но она даже не могла склонить головы из-за тугой повязки на шее. Неважно, как долго пробудет Майкл в изгнании, — она будет любить его и ждать. Придет час, и они встретятся вновь.