Прежде чем обратиться со своей просьбой к старшим, Джулия вволю насладилась обедом. В это время года как раз созрели овощи, кроме того, подавался вкусный пирог с поджаристой корочкой. Свежая картошка, горох и бобы приносились прямо с огорода. На десерт подали клубнику.

— Мне кажется, погода улучшается, — заявила Джулия с оптимизмом в голосе, доедая свою клубнику, — может, мне покататься днем верхом, мама?

Анна сидела возле окна и видела, как капли дождя стекают по стеклам. Она не любила ни в чем отказывать Джулии, но считала себя хорошей матерью и заботилась о здоровье дочери, которая в такую погоду могла простудиться.

— Боюсь, что об этом не может быть и речи. Дождь не прекращается, и небо нисколько не прояснилось. Посмотрим, какая погода будет завтра. Я не меньше тебя хочу покататься верхом.

Джулия уже открыла было рот, чтобы поспорить с матерью, но поймала предостерегающий взгляд бабушки и не произнесла ни слова. Девочке невозможно было настоять на своем, когда Кэтрин поддерживала Анну.

После обеда Джулия поднялась на полчасика в свою комнату, чтобы покормить Сюзан Рен едой из воска. Своих больших тряпичных кукол она усадила на кровать и переодела их. Затем она взглянула в окно и увидела, что дождь почти прекратился. Джулия тотчас же бросила кукол и поспешила в Королевскую гостиную.

Анна сидела на своем обычном месте у окна и вышивала красные маки на белой шелковой ленте. Услышав стук открывшейся двери, она подняла голову и увидела дочь, входящую в комнату. На Джулии был халат из тафты цвета яркого пламени. Ее каштановые волосы казались рыжими, как шерсть лисицы. Улыбаясь, Анна приложила палец к губам и кивнула в сторону Кэтрин, которая мирно дремала в кресле. Джулия подбежала к матери, прижалась к ней и прошептала, как будто продолжая разговор, начатый за обеденным столом:

— Может, мне поехать покататься?

— На улице еще моросит. Ты и Звездный свет сразу же промокнете, — отвечала ей Анна тоже шепотом. — Как только установится солнечная погода, мы поедем на прогулку вместе.

— Но я могу надеть мой плащ с капюшоном.

Анна покачала головой, как бы выражая этим недовольство упрямством дочери, и решительно отказала ей. Тяжело вздохнув, Джулия подошла к окну и стала барабанить пальцами по стеклу. Чайки, прилетевшие сюда с моря, напуганные бурей, летали подобно сорванным ветром лепесткам на фоне почерневшего неба. Она хотела бы быть такой же свободной, как они. Ей хотелось мчаться через парк на своем пони.

— Дождь, дождь, перестань, — повторяла она шепотом, надеясь, что так ей удастся добиться своего. Искоса поглядывая на мать, она видела, что той все это уже начинает надоедать, но делала вид, что не слышит ее шиканья.

Внезапно на всю комнату прозвучал громкий голос Кэтрин:

— Ладно, хватит!

Джулия вздрогнула. Тем не менее ее обрадовало, что бабушка проснулась. Девочка никогда не скучала с ней. Ничего, если та и подшлепнет ее как следует. Она повернулась и посмотрело на Кэтрин, которая находилась в противоположном углу комнаты:

— Я разбудила тебя, бабушка?

— Конечно, разбудила.

Кэтрин нравилось, что внучка всегда говорила то, что думала. Она поманила ее к себе костлявым пальцем:

— Поди-ка ко мне.

Глядя на идущую к ней девочку, Кэтрин обратила внимание, как уверенно та держится, хотя и знает, что ей не избежать наказания. Ее отличала весьма изящная походка, а вышитые ленточки только подчеркивали это изящество. Уже не в первый раз Кэтрин подумала о том, что Анне стоило бы одевать ребенка поскромнее. Такое платье, которое было на Джулии, могла бы носить любая придворная дама. Причина неразумной роскоши, очевидно, заключалась в том, что сама Анна в детстве не имела возможности хорошо одеваться, и первые дорогие вещи у нее появились только когда она вышла замуж за Роберта. Будучи тонко чувствующей и артистической личностью, она выражала себя в нарядах.

Джулия остановилась возле кресла:

— Что, бабушка?

— Ты надоедаешь своей маме.

— Я знаю.

— Дождливая погода никому не может нравиться, но ты ведь уже достаточно взрослая, чтобы научиться хорошо себя вести.

Анна заговорила, сидя в своем кресле, пытаясь защитить ребенка, которого она сама никогда не наказывала.

— Джулия уже три дня томится по верховой езде из-за этого дождя.

— Это не может служить ей оправданием.

Джулия ткнула пальцем себе в грудь:

— А я и не оправдываюсь.

Кэтрин нахмурилась.

— Не надо дерзить, — бросила она, потом смягчилась и привлекла девочку к себе: — Я, возможно, придумаю для тебя развлечение получше, чем твой пони, он тебе должен уже надоесть. В моей комнате наверху есть сокровище, которое ждет тебя с самого дня твоего рождения.

— Сокровище! — Джулия пришла в возбужденное состояние, ее глаза стали широкими. — А Майкл видел его? — она всегда как бы соперничала с братом, пытаясь ни в чем не отставать от него. Когда-нибудь она опередит его.

— Нет. Майкл не видел этого сокровища. Оно предназначено для тебя.

— Для меня! О, бабушка! — Джулия стала подпрыгивать и хлопать в ладоши, не в силах сдержать своего возбуждения.

В это время вновь заговорила Анна:

— Мне кажется, мадам, что Джулия еще слишком мала, чтобы оценить всю ценность и значимость такого подарка.

— Я не согласна. Она хорошо учится, а теперь ей пора узнать побольше и о Сазерлее.

Кэтрин трудно было переубедить.

Анна некоторое время раздумывала, а потом кивнула.

— В таком случае я согласна с вами, — она всегда произносила эту фразу, когда ей приходилось уступать в чем-то свекрови. Раздумья же перед согласием как бы указывали на то, что она является хозяйкой дома.

— Хорошо, — Кэтрин облокотилась о ручку кресла и приготовилась встать. Джулия поспешила подать ей трость. Анна, глядя на то, как они покидают комнату, в который уже раз отметила про себя, как похожи их осанки. Анна помнила, что когда она впервые оказалась в Сазерлее, прибыв сюда в качестве невесты, у Кэтрин были такие же каштановые волосы, как и у Джулии. Об этом же говорил и портрет ее в молодости, висящий в Длинной галерее.

Внучка и бабушка пересекли зал по мраморному полу и подошли к Большой лестнице. На первой же площадке Кэтрин остановилась перед портретом королевы Елизаветы.

— Скажи мне, что ты знаешь об этой королеве.

Джулия тотчас поняла, что ее проверяют. Она запрокинула голову, чтобы посмотреть на белое как мел лицо с высоким лбом, длинным острым носом, тонкими бровями и проницательным взглядом. Рыжие волосы украшала диадема из бриллиантов и четыре жемчужины. Рукава красновато-коричневого платья также были унизаны жемчугом.

— Она дала дедушке Неду золота для того, чтобы он мог построить Сазерлей. Она же подарила ему землю.

— Продолжай.

Джулия хорошенько подумала, вспоминая факты, которые узнала на уроках истории.

— Наш новый король, Карл Второй, является внуком Джеймса, шотландского короля.

— Правильно. Что еще ты знаешь?

— Когда Англии угрожало вторжение испанской «Непобедимой армады», королева обратилась к солдатам с проникновенной речью и сказала им, что душой она с ними. Она говорила, что хоть на вид она слабая женщина, но мужеством не уступает королям Англии.

— Все правильно. Вот и ты должна быть такой. Сохраняй стойкость духа во все времена, и ты преодолеешь все на свете.

— Королева, наверное, была доброй женщиной. Когда она подарила дедушке Неду Сазерлей — на Рождество или в его день рождения? — самой Джулии делали подарки только по этим дням.

Кэтрин горько улыбнулась в душе. Елизавета всегда щедро одаривала красивых мужчин. Нед, четвертый сын в семье, принадлежащей к знатному, но обедневшему роду, должен был сам добиваться всего в жизни. Он был храбрым и предприимчивым человеком. На море он не раз участвовал в нападениях на иностранные суда и привозил немало добычи ко двору королевы. Влюбленная в Неда Кэтрин с горечью замечала, что он очарован Елизаветой, хотя в то время она была уже не молода, носила рыжий парик, накладывала на лицо белый грим, а губы красила в ярко-красный цвет. И все же она околдовала его. Когда он говорил о ней, глаза его горели. Он преклонялся перед ней. Кэтрин помнила, как трудно ей было видеть это, хотя она и знала, что преданность Елизавете не угрожает его любви к ней самой. Будучи придворной дамой, Кэтрин не раз являлась свидетельницей того, какое воздействие оказывает королева как на аристократов, так и на простых людей. Немудрено, что многие мужчины влюблялись в эту сильную и энергичную женщину.

Теперь она замечала, что и ее внучка обладает подобной притягательностью и что в дальнейшем она сможет оказывать сильное воздействие на людей. Это было заметно в ее глазах, улыбке, в ее осанке и в том, как она держит голову. Когда ей стало ясно, что Анна может избаловать ребенка, она решила воспрепятствовать этому. Ведь природное очарование ребенка и его способность подчинять себе людей может перерасти в простую жадность и эгоизм. Имея хорошее образование, Кэтрин делала все, чтобы достойно воспитать внучку, развить в ней тягу к знаниям и уважение к традициям. Эти качества весьма почитались в человеке во времена Елизаветы. Анна же учила дочь с пониманием относиться к людям, быть доброй и отзывчивой.

— Сазерлей дедушке подарили не на Рождество и не в день рождения, — отвечала она на вопрос девочки. — Эта усадьба была дана ему в награду за преданность и верную службу. Ведь он сражался с испанской армадой в эскадре вице-адмирала сэра Фрэнсиса Дрейка.

— А если бы армада не была разбита, Англии пришлось бы туго?

— О да. Англией стали бы править испанцы, которые привезли бы с собой этих ужасных инквизиторов.

Джулия вздрогнула. Она не знала, что это за инквизиторы, но ей стало страшно. А Кэтрин все еще думала о муже.