— Вам, все ясно?

— Да.

Бережнов продолжал:

— Вдова и единственная наследница Олега Сикорского, гражданка Российской Федерации госпожа Таня Видова, приняла решение — ликвидировать филиал в Лихтенштейне. Позвольте представить Вам документы Московской регистрационной палаты, подтверждающие юридическую правомерность действий госпожи Видовой.

— Что вы собираетесь делать? — грубо спросил Миша Розенберг.

Бережнов пожал плечами.

— Как обычно, забрать имущество и документы и отвезти их домой, в Москву. А там — разберемся.

— Снимите с меня наручники!

— Ни в коем случае. Российскими правоохранительными органами, Вы, Михаил Маркович Розенберг, подозреваетесь в мошенничестве и хищении чужого имущества на очень крупную сумму. Вы будете переданы швейцарской полиции и через Интерпол — экстрадированы в Россию. Вашими сотрудниками займется швейцарская полиция.

Из офиса молодые крепкие ребята выносили и размещали в микроавтобус тяжелые пыльные мониторы старинного образца, клавиатуры, на тележке вывезли все четыре процессора. В их железных мозгах найдется много интересного, в этом никто не сомневался. В картонные ящики сложили всю бумажную документацию.

В помещение вошла Татьяна Петровна. До сих пор она сидела в машине, так распорядился начальник службы безопасности. Татьяна Петровна чихнула, глаза защипало от пыли, она еще раз чихнула, обвела глазами большую комнату, скорее — зал. В углу, дальнем от окна, в наручниках, низко опустив голову, сидел Миша Розенберг. Рядом, у его ног, на низенькой скамеечке — Леона. Она положила голову на Мишину коленку и тихо плакала. Татьяна Петровна отвела глаза. На пустом уже письменном столе валялась большая фотография в старинной деревянной рамке. На фотографии — красивая женщина средних лет, в изящной шляпке, нарядном платье, сидела в инвалидной коляске. Красивые руки с длинными тонкими пальцами унизаны кольцами. Татьяна Петровна взяла фотографию, рукавом нежно вытерла пыль, достала из сумки очки с сильными диоптриями…

— Госпожа Видова, Вам лучше вернуться обратно в машину, — строго произнес начальник службы безопасности.

Татьяна Петровна покорно кивнула.

— Можно, я возьму эту фотографию. Ведь она не имеет отношения к «делу».

— Да, конечно, возьмите. В машине она долго рассматривала фотографию. Как много она прочитала на лице этой женщины, застывшем в грустной улыбке на куске темно-бежевого картона. Она посмотрела на алмаз на своей руке, ей показалось, что камень — влажный.

В комнату вошел молодой человек в спецодежде с небольшим компьютером в руках.

— Геннадий Степанович, сейфовая дверь в хранилище не открывается, там, видимо, сенсорная клавиша.

Бережнов укоризненно посмотрел на Розенберга.

— Ну, что, друг, пойдем открывать дверь.

Миша истошно закричал:

— Нет, никогда!

— Но-но, пойдешь, как миленький, — и приставил дуло пистолета к плечу Миши.

В хранилище, на сенсорной кнопке перебрали все десять пальцев красивой руки Миши Розенберга. На мизинец левой руки замок сработал. В хранилище находился золотой запас и драгоценные камни стоимостью сравнимые с бюджетом небольшого европейского государства. Приехали полицейские автомобили из Цюриха и из местной полиции. Госпожа Таня Видова под пристальным вниманием адвокатов Загоскина, Милюгина и представителя МИД России в Швейцарии подписала объемную пачку различных документов. Машины постепенно разъезжались. В здании закрыли все окна и проходные двери, отключили электричество, со стены сняли небольшую вывеску, входные двери опечатали. Заработала охранная система.

Автомобиль госпожи Видовой в сопровождении эскорта из четырех полицейских мотоциклистов направился в сторону аэропорта города Цюрих. Когда выехали по горному серпантину из Вадуца, расположенного на древней альпийской скале, вниз, на основную трассу, госпожа Таня Видова, вопреки всем нормам международной безопасности, попросила остановить автомобиль. Она вышла из машины. Перед ней возвышалась огромная скала. На вершине скалы — замок князя Лихтенштейнского. В лучах заходящего солнца замок казался багровым. Казалось, там, с другой стороны, у подножья скалы бушует пожар, и языки пламени отражаются в стеклянных окнах замка. Солнце садилось все ниже, пожар — утихал. Госпожа Видова вернулась в свой автомобиль, и кортеж продолжил путь.

Уже совсем стемнело, когда все пассажиры и груз частного российского авиалайнера были готовы к вылету. Пассажиры явно очень устали. Самолет готовился к взлету. Татьяна Петровна взяла у стюардессы микрофон и усталым голосом поблагодарила всех присутствующих за отличную работу.

Самолет набирал высоту, стюардессы готовили, судя по запахам, отменный ужин. Бизнес-леди, госпожа Таня Видова, откинула спинку кресла, закуталась теплым пледом, незаметно засунула под язык две таблеточки и через несколько минут заснула.

В тот же день, когда госпожа Таня Видова находилась в зарубежной командировке, группа оперативных работников районного отдела по экономической безопасности и противодействию коррупции Юго-Западного административного округа города Москвы на основании ордера, выданного прокурором округа, открыла все так же немытую дверь московской фирмы «Голдин леди». Гражданку Жанну Ивановну Зайцеву попросили оставаться на рабочем месте, гражданина Михаила Федоровича Розанова — положить на стол мобильный телефон, если имеется — оружие, и оставаться на месте. Третий сотрудник фирмы — Валентин Дмитриевич Задольский, сообразив, что нагрянула облава, ловко вспрыгнул на невысокий подоконник открытого по случаю летней жары окна, удачно выпрыгнул и приземлился в жесткие объятия стоявшего около окна оперативного работника. Ему даже не пришлось побегать, ведь он сразу оказался в наручниках и проследовал в полицейский автомобиль. Из помещения послышались крики и непонятная возня. Во время попытки повторить «подвиг» своего коллеги, Жанну стащили с грязного подоконника и также в наручниках проводили в полицейский автомобиль.

Генеральный директор — Розанов, решил не сдаваться. С некоторых пор он догадывался, что именно так все и кончится. У него был боевой пистолет. Жанка своими воплями отвлекла на мгновение оперативника, стоявшего рядом с Розановым, и Розанов успел достать пистолет и приставить его к голове полицейского. Он громко произнес.

— Беспрепятственная посадка на самолет — в Тель-Авив. Мента отпущу в Израиле.

Оперативники посовещались, позвонили своему начальству, получили «добро» на полет в Израиль.

Худой, бледный, истекающий потом Розанов подтолкнул оперативника к выходу. Старший лейтенант Олег Бочкин, или Бочка, — значительно выше Розанова и раза в два крупнее. А как еще должен выглядеть призер Москвы и Московской области по тяжелей атлетике? Бочкин шел медленно. Он вообще не любил беготни. Розанов устал толкать этого тупоголового громилу, от напряжения и неудобной позы рука с пистолетом затекла, Розанов решил поменять руки, подержать пистолет левой рукой. Ведь до Тель-Авива еще так далеко! Но по какой-то причине, пистолет оказался в руке у Бочкина, а Розанов на полу. Ему надели наручники и проводили к друзьям.

На следствии выяснилось, что Розанова в фирму пригласил сам Миша Розенберг. Когда в 90-х Олег Сикорский решил открыть фирму в Москве, а Лихтенштейн сделать филиалом, он обратился к Мише.

— Ты ведь долго жил в Москве, наверняка, есть друзья. Набирай команду сам, тебе с ними работать, а меня не утомляй.

Розанов был соседом Розенберга по лестничной площадке, в доме, где тот снимал квартиру. Внук скромного советского инженера, родители давно в разводе, отчисленный за неуспеваемость из института, Миша Розанов не видел будущего. Предложение Розенберга он принял с восторгом. Несколько лет несложной работы в московском офисе, пока его счет в Панаме, временно засекреченный, не обретет достойное исчисление. И тогда можно все, когда есть деньги, много денег. Зайчиха, точнее Жанна Зайцева, была в восторге. Тем более она теперь тоже работала в крупной международной компании, получала невероятную зарплату. Через несколько месяцев Розанов купил шикарный джип. На следующий день, когда Розанов припарковал своего красавца на придомовой стоянке, к нему подошел Валентин Задольский. Он жил в этом же доме, работал автослесарем, точнее, занимался тюнингом дорогих авто. Заказчику не понравилась работа Задольского, он потребовал деньги на новую машину, стоимостью 10 миллионов рублей, и «испорченную» в счет моральных издержек. Спорить с этим клиентом было бесполезно.

Задольский грубо спросил:

— Откуда тачка?

— Из магазина, — ответил Розанов.

— Вижу, что не с рынка. Где бабло взял?

— Я работаю в крупной инофирме, генеральным директором.

— Это хорошо, тогда я буду работать твоим заместителем. Или. В руках у него был крупный гаечный ключ. Ты не увидишь ни тачки, не своей Зайчихи, а себя в зеркале не узнаешь. Это — на первое время.

Новый сотрудник оправдал все лучшие надежды, особенно, после того, когда большой босс из Швейцарии выдал финансовому директору фирмы Задольскому беспроцентный кредит с неопределенным сроком погашения.

Московский районный суд приговорил банду финансовых мошенников к разным срокам лишения свободы.

Позже выяснилось, что Михаил Маркович Розенберг судом города Цюриха приговорен к одному году лишения свободы условно, с отбыванием срока наказания на родине предков в Израиле.

Госпожа Таня Видова не была в Москве ровно сутки, но ей казалось, целую вечность. В доме все так же, даже вода в цветочных горшках, несмотря на жару, не успела испариться. Другой стала сама Татьяна Петровна. Она победила все свои страхи, сомнения, неуверенность, одиночество — и победила. Сделку по переводу активов, золота и драгоценных камней, разоблачение двух мошеннических финансовых групп и возврат в Россию очень больших денег, даже для бюджета России, многие называли безумием, некоторые — подвигом, большинство — глупостью. Госпожа Видова равнодушно улыбалась. Время покажет!