В больничной палате раздался странный звук, то ли скрип, то ли скрежет металла. Окно плотно закрыто. В больнице время послеобеденного отдыха. Татьяна Петровна услышала голос. Старушечий, прокуренный голос звучал «ниоткуда», из воздуха.

— Таня, ты теперь — всему хозяйка. Настал твой черед управлять приисками. Ты справишься. Я отсюда вижу. Бог тебе поможет! Только никого не бойся. Дом Ивана, в Париже — сохрани! Это — русский дом, русский… русский…

В палате наступила тишина. Только снежные хлопья ударялись о теплые стекла окна и слезами стекали вниз, налипая толстой наледью на пластиковых рамах. Татьяна Петровна не могла пошевелиться. Хриплый голос графини Дарьи все еще звучал в ушах. Татьяна Петровна теперь знала, как ей существовать дальше, что делать. Она увидела цель и смысл своей, теперь совсем уже другой жизни.

Зашла нянечка.

— Татьяна Петровна, будете пить свежий сок? Морковка, апельсин или яблочко — чего налить?

— Давайте, пожалуйста, морковку! А скажите, сейчас в отделении ничего не ремонтировали или перетаскивали?

— Ни, Боже мой! Ведь тихий час. Запрещено. Вы же знаете, как у нас с этим строго! Пейте, на здоровье, а то опять побледнели!

Зазвонил телефон. Это опять сын. Он хотел уточнить подробности переезда и обязанности нового управляющего.

Татьяна Петровна не успела взять трубку, как к ней пожаловал новый гость. В палату вошел Геннадий Степанович Бережнов.

— Как Вы себя чувствуете?

— Спасибо. Скоро на выписку. И хочу, и боюсь!

— Теперь Вам нечего бояться!

— Если бы так! Геннадий Степанович, все только начинается! Что Вас привело ко мне?

— По поручению руководства я должен выяснить содержание послания, которое Вы получили из Парижа дипломатической почтой. Такой порядок.

— Очень хорошо, что Вы пришли, а то я сама бы к вам явилась. Она протянула Бережнову текст заявления. Он соответственно тоже ничего не понял.

— Какие еще нужны доказательства? Может быть, были другие завещания, предков Сикорского?

— Верно!

Бережнов — молодец. Им надо представить подлинник завещания Петра Головнина, основателя компании. Да, те самые пожелтевшие листочки, которые умирающий Иван Головнин передал Евграфу Силантьевичу в особняке на канале Грибоедова зимой 1920 года и которые так бережно сохранил Олег Борисович. В Мэрию Парижа надо предоставить именно этот документ, в котором Петр Головнин завещал передавать компанию «Голдин леди», дома и строения, все имущество, ценные украшения в домах жене или мужу, если нет детей-наследников, племяннику или племяннице.

«Как будто он видел на 200 лет вперед!» — подумала Татьяна Петровна.

Она обратилась к Бережнову.

— У меня нет секретов от вашей «конторы». Но, как всегда, понадобится серьезная помощь. Сейчас сделаем ксерокопии, и пусть Ваши начальники ломают голову, что с этим делать! Как Ваши дела, подполковник?

Бережнов погрустнел.

— Меня на пенсию Горбаченков отправляет! Не может успокоиться, что он «опоздал».

— Так Вы еще совсем молодой!

— Да нет. У меня выслуга— 15 лет, вполне достаточно для пенсии.

— И сколько пенсия?

— Тысяч 20 рублей. А у меня жена, совсем молодая, с детьми сидит. Двойняшки — мальчик и девочка. Как на эту пенсию прожить? Вот, жду, что предложат на гражданке.

— И много дождались?

— Пока ничего хорошего.

— Геннадий Степанович, идите ко мне в кампанию работать. На должность начальника службы безопасности! Вы же меня спасли, теперь жениться надо! Так, кажется, народная мудрость гласит? Вы будете получать в 20 раз больше, чем Ваша пенсия. Это — сейчас. Дальше, как дела пойдут. Пока в фирме — 3 человека. Через год будет 300 человек. У меня большие планы. Это — реально. Работа — интересная. Будем вместе фирму создавать в России. Я Вам доверяю, Вы меня знаете. В моей работе безопасность — одно из главных условий существования.

Бережнов, конечно, согласился.

Загоскин сможет навестить Татьяну Петровну только послезавтра.

— Будем ждать.

Весь следующий день Татьяна Петровна просидела за компьютером. Она создавала новую фирму «Голдин леди».

Даниил Юрьевич Загоскин был, как всегда, пунктуален и немного озадачен.

— Рассказывайте, чем опечален Ваш «светлый лик»?

— У Татьяны Петровны с утра хорошее настроение, она, теперь знает, чем будет заниматься всю оставшуюся жизнь. Только бы хватило времени! И еще — людей! Необходимо много умных, грамотных, желательно, честных сотрудников. Но где их взять? Кадровый вопрос на сегодня — самый больной.

— Так что случилось, Даниил Юрьевич?

— Татьяна Петровна, не могу я больше мебель и собачек делить! Надоело! Я — юрист, а не барахольщик. Знали бы Вы, как тяжело видеть, как дети страдают, когда родители разводятся!

— Знаю, дорогой мой, знаю! У меня к Вам два серьезных дела. С ответом не спешите, в первом случае. Во втором, дело — сверхсрочное.

Загоскин открыл компьютер.

— Да подождите писать, послушайте сначала!

— Даниил Юрьевич, я начинаю создавать новую компанию. Все будет по-другому. Только останется название и торговая марка — «Голдин леди». Это будет исключительно русская компания. Подробности — позже. Я предлагаю Вам должность начальника юридического отдела. Вы, надеюсь, понимаете, грамотный юрист в любой организации — это залог успеха! Неудача недопустима! Команду будете подбирать сами, ведь Вам — работать. Зарплата максимально высокая, выше Ваших среднегодовых гонораров. Но работы будет очень много, особенно в первое время. Зато интересно. Вы, как юрист — на двести процентов — будете востребованы! Как Вам — такое предложение?

— Татьяна Петровна, я даже думать не буду, я уже согласен!

— Рада, очень рада! Но у нас — офис 50 метров, на задворках Ленинского проспекта. Это, так называемый, московский филиал фирмы. Три, нет, теперь уже четыре, а с Вами — пять человек. Я — шестая. Первая задача — арендовать помещение на 2–3 года, пока будет строиться новое здание. Срочно необходим специалист по подбору кадров. Подумайте! Сын, может быть, поможет. Начальник службы безопасности скоро приступит к работе. Это — подполковник Бережнов. Да, тот самый, который меня спас. Теперь, второй вопрос.

Татьяна Петровна, передала бумаги «по Парижу».

— Прочитайте, сделайте себе копии. Мы еще будем обсуждать этот вопрос. Ксерокопии можно сделать в больнице или на диск перебросить, как Вам удобнее. Это — очень серьезно! На днях меня выписывают, я поживу в Барвихине, но не больше месяца. Я временно сняла квартиру на Кутузовском проспекте, примерно напротив дома, где жил Л.И. Брежнев, и буду искать небольшой домик — для себя одной.

— А как же семья, сын, внучка? — для порядка спросил Загоскин. Хотя он все прекрасно понимал, он сам снимал небольшую квартиру, как только женился на Маше.

— Так всем лучше, и семейные узы крепче.

— Счастливо! Выздоравливайте!

Наконец настал день выписки. Татьяну Петровну встречала Элеонора Леонтьевна и охранник Сережа. Очень холодно. Сережа притащил шведскую очень теплую норковую шубу. Когда вышли из больницы и подошли к стоянке ожидающих машин, за территорией больницы, Татьяна Петровна увидела свой автомобиль — черный лаковый «Гелендваген». Он показался ей ужасным.

— Эля! — со слезами на глазах Татьяна Петровна дергала подругу за рукав роскошного лисьего полушубка. — Зачем я купила этот «катафалк»? Я не буду на нем ездить ни минуты!

— Таня, ты же сама выбирала.

— Я тогда, помнишь, какая была? Я могла и грузовик купить! Срочно едем — покупать другую машину!

— Сейчас, что ли?

— Да!

— Танечка, у меня новый, очень важный клиент, я не успеваю по времени.

— Ладно, знаю я твоих клиентов. Спасибо, что встретила!

Эля уехала. Татьяна Петровна и Сережа поехали в российское представительство немецкого автомобильного концерна «АУДИ».

Генеральным директором представительства оказалась довольно молодая русская дама. Невыразительная, строгая, умная. В комнате с окном в полстены было довольно жарко, Татьяна Петровна скинула шубу на руки Сереже и кивком головы показала на дверь. Она стояла перед генеральным директором в велюровом домашнем костюме, простой футболке и с сумкой под мышкой. В больнице ей было не до нарядов. Ирина Дмитриевна, так звали генерального директора, с удивлением смотрела на немолодую, бледную женщину.

— Что Вы хотите? — недоброжелательно, почти грубо, спросила генеральный директор.

— Купить машину, — тихо пролепетала Татьяна Петровна.

— Пожалуйста, пройдите в торговый зал, там представлены все образцы наших моделей. Консультант Вам поможет.

— Мне не нужна машина из зала!

— Вы хотите заказать дополнительные опции, это — тоже через консультанта в торговом зале.

— Вы не поняли! Мне нужна машина индивидуальной сборки. У меня есть ряд особых требований к автомобилю. Ирина Дмитриевна удивленно подняла глаза. Обычно с такими просьбами обращаются солидные господа. Как правило, в сопровождении секретаря или консультанта. Перед ней стояла домохозяйка в потертом домашнем костюмчике с вытянутыми в коленях штанами и прижимала к груди сумку, как последнее сокровище.

— Хорошо, присядьте, пожалуйста. На чем вы сейчас ездите? Вы, сама за рулем?

Татьяна Петровна чуть не плакала. Она вспомнила свои первые голубые «Жигули» и, конечно, Кольку.

— Я раньше ездила на «Жигулях», но это было очень давно, тогда мне было 20 лет, потом много на чем ездила. Два года назад купила «Гелендваген», теперь не могу его видеть. Видимо, это — после похорон очень близкого мне человека! Эта машина похожа на катафалк!

Ирина Дмитриевна с удивлением слушала эту странную даму. Она, конечно, давно заметила невероятное кольцо на левой руке покупательницы.