Судья покрылась красными пятнами, все лицо, руки, шея. Она теперь не знала, на каком основании сформулировать решение суда. Гонорар был уплачен за одно, а решение суда принято на другом основании. Можно было обо всем договориться в ресторане, оформить развод в ЗАГСе. Зачем все это мерзкое видео, вся эта грязь и ложь. Бедная женщина, эта Видова, ее счастье, что она заболела. Но гонорар, и немалый, уже получен и истрачен. Надо выкручиваться.

Судья обратилась к истцу:

— Большаков, Вы согласны с предложением адвоката Загоскина?

Лола дернула Николая за пиджак. Николай Александрович, громко ответил:

— Да.

Адвокаты и судья еще долго работали с документами. У Загоскина было много вопросов. Почти все справки и акты на недвижимость, доверенности на автомобили были хорошей, но подделкой. Подлинными были только подписи член — корреспондента РАН, профессора Большакова. Загоскин не сразу понял, в какую историю он влип. Обращаться в полицию, даже по своим каналам, бесполезно. От этих бандитов живым не уйдешь. А он хочет жить. Врач Маша обворожительна и умна! Не случайно, этот старый прохиндей, Сикорский, заплатил ему такой баснословный гонорар. Есть же пословица: «Чем больше гонорар, тем ближе к смерти».

Наконец, Загоскин передал объемный сверток с деньгами Большакову. Сверток тут же выхватила Лола. Рядом стоял Погорельцев. Загоскин подумал: «Денег профессор не увидит. Вообще, он плохо выглядит, видимо, много "пьет"». Все, разошлись.


Василий ехал домой, в Коньково. За Большим каменным мостом он поставил машину на платную стоянку и долго любовался видом Кремля. Мама очень любит этот вид. В детстве, когда они выезжали с Якиманки на мост, мама чуть притормаживала и говорила:

— Васенька, посмотри! В мире больше нет такой красоты!

Загоскин в общих чертах посвятил Василия во все планы дела. Видео и речь Погорельского вызывали смех. Но помыться горячей водой с мылом было просто необходимо. Мама. Какое счастье, что она не видела этого омерзительного балагана. Она бы не вынесла! Все происходящее, даже расписку отца в получении денег, несмотря на формальный запрет частным лицам на фото-, видеосъемку во время суда, Василий записал на телефон, но маме он никогда «это» не покажет. Теперь — Сикорский. Получается, он «купил» и маму, и его, Василия. Зачем? Он одинок, очень богат, похоже, сильно болен. Пристроить свое богатство в «хорошие руки»? А что взамен? Их души? Василий никогда не забывал Витальку, и то яростное «шипение змеи», и наказание Виталькиным папашей чужого сына за непослушание. Василий почти десять лет был без работы, потому что не захотел заткнуть собой дыру в душе этого богатого подонка. Ведь он и его чокнутая женушка просмотрели сына. Василий вспомнил своего Артемку. Лидка — балда, но она любит Артемку. Теперь он будет платить алименты, Лида, наконец, сделает в квартире ремонт. Чем Сикорский лучше Виталькиного папаши? Только многократно богаче. Но у него, Василия, есть опыт. Кто предупрежден, тот вооружен! Мама умная, она все поймет правильно.

Васька смотрел на Кремль и Храм Христа Спасителя. Что с отцом? Отец выглядит и ведет себя неадекватно. Как он работает в таком состоянии? Впрочем, это его выбор. Он давно — не мальчик. Только мама с ее чистой наивной душой могла так страдать. У мужиков — другое нутро. Понравилась шлюха, пусть наслаждается! Василий поехал домой.

В начале апреля в Коньково переехала Анечка вместе с мамой. Василий неплохо ладил с тещей. Теперь, когда ему предстояли длительные командировки, присутствие Веры Васильевны было просто необходимо. Как Анечка, беременная, будет одна, в большой квартире, в чужом для нее городе. Анечка уволилась с работы, со слезами распрощалась с подружками, которые «захлебывались» от зависти, помахала рукой Загорянску и стала москвичкой. На время, до декретного отпуска, она устроилась работать медсестрой в детский садик, куда ходил маленький Вася. Она еще не осознала, насколько радикально поменялась ее жизнь.

Василий на работу ходил пешком, в магазины с Аней и тещей ездил на старом «Вольво». Ему как директору стратегического департамента Промнефти полагалась персональная машина с водителем. Но он не мог отказать себе в удовольствии самому водить машину. И только когда Вася и Аня приехали навестить Татьяну Петровну и заодно познакомить Олега Борисовича с Аней, Сикорский «засек» старую, помятую «Вольво». Василий Николаевич получил неформальный выговор. Со следующего дня его возили на работу на новом «Лексусе»! На дорогу от дома до работы уходило не менее 30 минут, вместо приятной 10-минутной прогулки по парку. С продуктовыми магазинами и знаменитым рынком тоже вышла «накладка». Сначала Вера Васильевна с большой сумкой и тележкой с утра обходила основные торговые точки. Она на удивление быстро освоилась в городе, из которого сбегали коренные москвичи.

Семья Акопян с радостью встретила «дорогих соседей». Ануш даже позвонила Татьяне Петровне, они вместе поплакали и посмеялись. Арам Акопян, мудрый армянин, талантливый торговец, сразу понял, что новые соседи заслуживают внимания. Каждое утро, ровно в 10 часов, в 196 квартиру звонил посыльный. Он приносил два огромных пакета самых лучших, отборных продуктов: мяса, рыбы, творога, овощей, фруктов, зелени и прочих деликатесов. Вера Васильевна страдала, ее лишили главного удовольствия жизни! Денег Арам, конечно, не брал. Ему было важнее, что бы «такие люди» брали у него. Татьяна Петровна помнила, что Ануш спасла ей жизнь, и к каждому празднику присылала бывшей соседке дорогой подарок. Она знала вкусы семьи Акопян.


После получения свидетельства о развод сердце Татьяны Петровны окаменело. Физически она уверенно выздоравливала, но душа была мертва. До тех пор, пока Таня не получила этот зеленый листочек гербовой бумаги, она все еще надеялась, что Колька вернется! Надежда умерла. Таня превратилась в робота по имени Татьяна Петровна Видова. Это был умный и расчетливый робот.


Резкие и трагические повороты судьбы, сильный стресс способны погубить, сделать инвалидом, даже убить человека. Но иногда такие «зигзаги судьбы» открывают в человеке неведомые раньше силы и возможности. Таня «переболела» и стала другой. Прежними были только паспортные данные, фотографию стоило поменять, так изменилось лицо Татьяны Петровны. Черты те же, но выражение лица стало более жестким, глаза — холодными. Зеленовато-серые глаза, с маленькими коричневатыми точками, мерцали, как у Египетской кошки. Даже манерой движения, мягкой, льстивой, иногда «барской», она стала похожа на худую породистую кошку. Нежится на бархатном диване, вдруг вскочит, махнет хвостом и когтями вопьется в жертву.

Конец апреля. Татьяна Петровна спокойно, без посторонней помощи, ходит по дому, изучает свои новые владения. На улицу, тем более, за высокий каменный забор, еще рановато. Доктор Пиневин не разрешает. Да и выйти за ворота не в чем. Когда-то, очень давно, ее ограбили, вынесли все, вплоть до нижнего белья. По особняку Татьяна Петровна ходит в мужском махровом халате. Помогла медсестра Маша. В ночных дежурствах и капельнице необходимости уже не было, Маша приезжала делать уколы.

«На укол» Маша пришла со спортивной сумкой. В сумке были разные элементы одежды худенькой медсестры и ее мамы. Маша разложила одежду на кожаных диванах. Татьяна Петровна выбирала: возмутиться, что ей принесли обноски или радоваться, что у нее будет хоть какая-то одежда.

— Татьяна Петровна, не радуйтесь, я Вам ничего не отдам, самой пригодится. Здесь моя и мамина одежда. Мы все примерим, составим список. Необходимо определиться с размером. До магазина Вы дойдете… не сразу. Я куплю хорошую одежду, Даня, вернее, Даниил Юрьевич поможет, и деньги даст. Все равно гонорар от Сикорского, извините, Олега Борисовича, превысил все разумные пределы, — Маша покраснела.

Женщины, язык Ваш — враг Ваш!

Все примерили, составили список.

— Передайте Даниилу Юрьевичу, я отдам все, до копеечки, как только активирую карточки!


Олег Борисович не досаждает ей своим вниманием. Они встречаются, как правило, утром за завтраком, иногда — вечером. Как только Татьяна Петровна стала уверенно ходить, Сикорский вручил ей три платиновые кредитные карточки самых крупных российских банков.

— Так, на шпильки, пригодится.

Позже она выяснила, какие суммы лежат на счетах, открытых на ее имя.

В пятницу Олег Борисович приехал домой раньше обычного. С ним была нарядная молодая дама с портфелем. В правой руке господин Сикорский держал несколько роз разного цвета, длины и сорта. Такие «букеты» обычно валяются около цветочных ларьков, после генеральной уборки. Олег Борисович торжественно произнес:

— Татьяна Петровна, я делаю Вам предложение. Станьте моей женой. Не отказывайтесь!

Куда уж — отказываться! Татьяна Петровна взяла цветы, сунула их в вазу из богемского хрусталя. Эти вазы стояли на каждом углу. Весело, даже кокетливо, она спросила:

— А что для этого надо? Предупреждаю, свадебного платья у меня нет. Только этот халат! На Татьяне Петровне был темно-зеленый мужской халат в горчичную полоску.

Дама с портфелем произнесла певучим голосом.

— Пожалуйста, Ваш паспорт и, если есть, свидетельство о разводе.

У Татьяны Петровны было все. Дама заполнила анкеты, поставила штампы, «молодые» поставили свои подписи в толстой «амбарной» книге. Дама получила конверт с гонораром и ушла. Она, даже за деньги, не пожелала им счастья! Она не бросала слов на ветер.

Раечка ничего не знала. Такое событие, и без праздничного ужина! Впрочем, праздник состоялся. Это был больше, чем праздник, это был триумф Олега Борисовича Сикорского.

Олег Борисович выпил большими глотками стакан виски, быстро прожевал куриную котлетку и посмотрел на жену. Татьяне Петровне стало не по себе. Глаза Сикорского блестели сумасшедшим блеском, руки тряслись. Олег снял с безымянного пальца левой руки то самое кольцо, которое удивляло Татьяну Петровну, и так поразило Василия в первую встречу с господином Сикорским. Он взял левую руку Татьяны Петровны и надел кольцо на средний палец. Кольцо «село» как влитое. Он накрыл ее руку с кольцом своей рукой и долго держал, глядя Тане в глаза.