— Танечка, я Вам сделаю сорок уколов, по четыре в день! Через две недели Вы будете здоровы. И никакого аппарата искусственной почки! Банальное воспаление застарелого внутреннего послеоперационного шва. Иммунитет укреплять надо! Морковки побольше грызть!

Татьяна Петровна поплакала и заснула.

Температура начала спадать еще до начала новой стратегии лечения. Доктор Пиневин дождался возвращения господина Сикорского, которого срочно вызвали «туда», «доложил обстановку» и план лечения больной. Олег Борисович рассчитался с доктором по неписаному прейскуранту. Доктор Пиневин был удивлен. Конечно, медсестра Маша — будущий талант. Он постарается оставить Машу в амбулатории. Ординатура — это само собой. Профессор, доктор медицинских наук, А. И. Пиневин предложит ей свои скромные услуги научного руководителя.

На первом этаже, в кухне-столовой, изготовленной и собранной по специальному проекту из массива канадского дуба, за большим круглым столом обедали гости. Шеф-повар Раечка, пухленькая, со здоровым румянцем на круглом лице, была не только кормилицей. Она была душой этого странного дома. Василий доедал вторую тарелку супа. Такой суп варила только бабушка Мара во времена саратовских школьных каникул. Тем более, доктор Пиневин все рассказал про здоровье мамы. Глыба льда упала с Васькиной души. Многого из истории семьи он, оказывается, не знал. Маша и Даниил Юрьевич беседовали, как давно знакомые люди. Они были знакомы уже целых 38 минут. Через два месяца пришлось пожениться — по любви.

Доктор Пиневин раскланялся и уехал.

Олег Борисович вошел в столовую, приветственно кивнул головой в сторону гостей.

— Олег Борисович, кушать будете? — услужливо промурлыкала Раечка.

— Спасибо, Киска, я «там» откушал. А Вам, молодой человек, хватит жрать суп. Есть разговор.

Василий поперхнулся и с трудом откашливался. Какой еще разговор? У него и так голова разламывается!

— Василий Николаевич, нам действительно есть, о чем поговорить. Пройдемте в мой кабинет.

Сикорский говорил спокойно, по-отечески.

Васька все думал: «Отец! Что он натворил!» Василий до сих пор не верил в происходящее. Он встал из-за стола и покорно побрел за господином Сикорским.

Конструкция и отделка кабинета Олега Борисовича Сикорского заслуживает большой статьи и фоторепортажа в толстом глянцевом журнале «Интерьер и дизайн».

Василий Большаков, в рваном свитере, давно не стриженный, но с аккуратными ногтями и в чистых носках, сидит напротив господина Сикорского. На день событий в «списке Форбс» Сикорский занимал девятое место и воспринимал это, как катастрофу.

— Василий, можно без отчества?

— Да, извольте!

— Так, вот, Василий, у меня в «конторе» работает хорошая служба безопасности, юридический отдел — цвет современной юриспруденции. Все остальные структуры «Промнефти» аналогичны.

Господин Сикорский сделал большую паузу, закурил сигару, достал из письменного стола тонкую пластиковую папку-досье и положил перед собой. Сигара отвратительно дымила в пепельнице. У Васьки першило в горле, и слезились глаза. Господин Сикорский продолжал:

— Извините, молодой человек, но я в курсе ваших проблем. Это — экспресс-отчет начальника службы безопасности. — Сикорский ногтем указательного пальца левой руки постучал по папке. — Я обращаюсь к Вам с просьбой.

На безымянном пальце левой руки господина Сикорского, поблескивало странное кольцо.

— Мне нужна помощь!

Василий удивленно поднял брови и стал похож на отца.

Сикорский продолжал:

— Я очень долго не могу найти подходящую кандидатуру на должность директора Департамента освоения северного нефтяного шельфа. Работа — веселая. Кандидатуры кадровой службы абсолютно не убедительны. Вся надежда — на Вас. Вы будете получать два миллиона рублей в месяц и «северные командировочные». А дальше — жизнь покажет.

Лицо Василия запылало. По спине покатился пот. Опять северный ветер, клекот чаек, запах моря и нефти! Наконец, деньги! Вот они!

Сикорский продолжал:

— Я так понял, Вы согласны. Василий утвердительно кивнул. Он бы закричал, но горло предательски перехватил восторг.

— Тогда завтра, в 12–00, ко мне в кабинет, потом — в кадры и так далее. Возьмите все документы, дипломы. Вот моя визитка. Красным — номер только для «своих» и Президента.

— Хорошая шутка, — оценил Василий.

— И еще, купите костюм. Лучше от «BRIONI». В нашей Компании очень строгий дресс-код, — господин Сикорский достал солидную пачку долларов и протянул Василию. — Это — аванс. Потом отдадите. Вы свободны!

Василий вышел из кабинета. Недалеко от кабинета, напротив большой гостиной — зимний сад. Василий начал ориентироваться в этом дворце. Он погулял по саду. Пару раз постучал головой о стойки белых пластиковых конструкций. Он хотел убедиться, это — не дурацкий сон, один из тех, которые по утрам рассказывает ему Анечка. Василий зашел к маме. Ей очевидно легче, кризис миновал. Он быстро, все ей изложил, спросил, где «дают» «BRIONI» и убежал. Таня в спину перекрестила сына. Она тоже поверила шао-линьскому монаху.

Вася успел все. Даже помыл машину на мойке. Поздно вечером он приехал в подмосковный городок Загорянск, вручил Анечке букет из 99-ти белых роз и тоненькое обручальное кольцо. На следующее утро Васька перебрался в родное Коньково, до работы — десять минут пешком.


Зал судебного заседания района Лефортово города Москвы. В зале очень ограниченное количество присутствующих. Слушается гражданское дело о разводе и разделе имущества. Присутствуют: судья, два адвоката, истец, ответчица по судебному иску отсутствует. Присутствуют свидетели, Большаков Василий Николаевич, сын истца, Жанна Леонтьевна Глаценко, гражданка Украины, невеста истца. Лола на всякий случай перестраховалась, Нашатырь слепил ей новый паспорт. Судье представлена справка о тяжелей болезни ответчицы, Татьяны Петровны Видовой, заверенная штампом и подписью главного врача ЦБК при Администрации Президента РФ. Интересы гражданки Видовой представляет адвокат Даниил Юрьевич Загоскин. Знающие люди утверждают, что гонорары Загоскина исчисляются множеством нулей в иностранной валюте. Интересы гражданина Большакова Николая Александровича представляет никому не известный адвокат Погорельцев Виктор Андреевич. В детстве его дразнили Гора, за высокий рост и мощную фигуру. В банде прилипла кликуха Нотариус. Виктор Андреевич усматривал в своей фамилии предначертание судьбы. Погорельцев закончил заочное отделение Московского юридического института. Работал нотариусом, помощником адвоката. Зарегистрировал собственное адвокатское бюро. Сначала дела шли хорошо, даже очень хорошо. Но с каждым годом адвокатские бюро, нотариальные конторы росли быстрее, чем грибы в березовой роще. Еще личные неудачи. Адвокат Погорельцев не заметил, как оказался на крючке у «черных риэлторов». Дороги назад не было. Он попал в цепкие когти Валерия Кодряну.

Адвокат Погорельцев огласил суть иска гражданина Большакова. Причина развода заключалась в вероломной предательской измене его жены, Татьяны Видовой, с молодым любовником. Татьяна Видова всегда была плохой женой, неряшливой, бесхозяйственной и безответственной женщиной, плохой матерью. Их сына воспитывала бабушка, покойная мать жены, необразованная грубая старуха. Каждое лето мальчик проводил у дальних родственников жены, в провинции, в «бандитском» пригороде Саратова, жил впроголодь, без присмотра старших. «Последней каплей» стала вульгарная откровенная измена мужу. Секретарь судебного заседания, на большом мониторе продемонстрировала аудио— и видеоматериалы, на которых Татьяна Видова и ее любовник, лиц которых так никто из присутствующих и не увидел, устраивали «непотребные» оргии, откровенно смеялись и издевались над «рогатым» физиком. Судья попросила прекратить «демонстрацию» улик. Очевидная, непрофессиональная подделка не смутила «представителя закона». Адвокат Погорельцев далее заметил, что в последние годы Татьяна Видова нигде не работала, постоянно похищала крупные суммы денег из кошелька и со счетов мужа.

Рассматривая имущественную сторону дела, адвокат объяснил присутствующим, что вся недвижимость, дорогие автомобили и прочее, по документам и «по жизни» принадлежит только истцу, Николаю Большакову, известному ученому. Квартира, в которой проживала Татьяна Видова до замужества, была втайне от дочери продана ее матерью, а деньги пропиты. Совершеннолетний, нигде не работающий сын, Василий Николаевич Большаков, по закону не имеет никаких прав на имущество родителей. И последнее. Предоставление Татьяне Видовой однокомнатной, качественной и хорошо оборудованной квартиры в уютном Подмосковье, на свежем воздухе, является актом доброй воли и благородства со стороны истца.

Затем слово предоставили адвокату якобы заболевшей ответчицы. Адвокат Загоскин полностью согласился со всеми фактами и аргументами, приведенными его коллегой, адвокатом Погорельцевым. Конечно, развод неизбежен. Но, учитывая тяжелое состояние здоровья его ответчицы, Татьяны Петровны Видовой, подтвержденное медицинским заключением, приложенным к «делу», адвокат Загоскин предложил компромиссный вариант. Ему известен денежный эквивалент недвижимости и имущества господина Большакова. Институтские друзья госпожи Видовой предложили ей безвозмездную материальную помощь. Они согласны выкупить все имущество по двойной цене, с учетом налогов и процентов. Деньги, в долларах США, по курсу Центрального Банка России, будут переданы господину Большакову сегодня, после решения суда и оформления соответствующих документов.

Когда Лола услышала о таком невероятном, офигенном предложении, она вскочила и заорала:

— Ура, я согласна, берем «зелеными»!

Погорельцев сидел рядом, он дернул Лолу за рукав. Ему хотелось засунуть эту дуру под стул и заклеить ей рот скотчем. Погорельцев знал, вернее, догадывался, о возможности такого варианта. Загоскин дипломатично намекал коллеге, что все можно упростить в общих интересах.