– Ты хотела меня видеть? Зачем? Кажется, ты вывезла все свои вещи… Скажи, ты ушла к нему? – он наконец-то сейчас узнает истинную причину ее побега со свадьбы.

– Нет, я ушла скорее всего к самой себе… Я же его не нашла… Да, впрочем, и не искала…

– Тогда почему же ты сбежала? Ты что, сошла с ума? Как ты могла так поступить со мной? – Костров словно опомнился, где и с кем он находится, и решил дать волю своим чувствам. В день свадьбы, после того как Валентина села в машину и уехала, он был уверен, что за рулем сидит по меньшей мере Невский или, во всяком случае, человек, имеющий к нему какое-то отношение: приятель, друг, водитель, кто угодно… И вдруг сейчас он узнает, что Невский здесь ни при чем…

– Понимаешь, я виновата перед тобой… Но поверь, что я питала к тебе самые искренние чувства, я привязалась к тебе, ты был прекрасным другом… и как мужчина ты был очень нежен… Мне трудно объяснить этот поступок, но ты должен знать, что дело здесь не только в тебе… Просто я, наверно, еще не созрела для брака. И я это поняла в тот момент, когда надевала свое свадебное платье… Ведь ты бы НЕ ДАЛ МНЕ ШИТЬ, а без этого я не могу…

Это все, что у меня осталось в жизни, ради своей мечты я уехала из дома, оставила мать… Я поставила перед собой определенные цели и постараюсь их добиться. Думаю, что это нормально. Образ женщины с иголкой в руках – символ домовитости, женственности и семейного благополучия – ко мне пока не подходит. Я тоже женщина, и в руках у меня почти всегда иголка, но я мечтаю о другом… Я мечтаю о подиумах, о том образе жизни, который позволит мне заниматься всю жизнь тем, чем я хочу… И я чувствую в себе силы… Но мне для этого не хватает самого «малого»: денег…

– Значит, ты пригласила меня сюда, чтобы попросить денег? – Костров покачал головой, еще не веря в то, о чем начал догадываться, как только он услышал слово «подиум». Валентина ускользала от него, как тень… Он, который после ее звонка с просьбой «встретиться и поговорить», сначала страшно разозлился, но потом весь вечер думал о том, что Валентина скорее всего раскаивается в своей дикой выходке и наверняка начнет извиняться и скажет, что готова все повторить… И вдруг эти разговоры о карьере… Ему казалось, что он разговаривает с совершенно незнакомым ему человеком.

– Нет, успокойся, это какой же свиньей надо быть, чтобы после того что я тебе

причинила, еще и просить денег… Напротив, я хотела тебя увидеть, чтобы расплатиться с тобой…

– Расплатиться? Но за что?

– За все. Прими, пожалуйста, от меня небольшой подарок и пообещай, что больше не будешь сердиться… Я предлагаю тебе дружбу. – И с этими словами она достала из кармана бархатный футляр, раскрыла его, и Сергей увидел часы.

– Это золотые швейцарские часы. Пожалуйста, прими их от меня.

– Да ты действительно сумасшедшая… Откуда у тебя такие деньги? Мы не виделись с тобой всего лишь месяц… Валя, что случилось? Ты стала содержанкой?

– Почти… – Она вздохнула и пожала плечами.

– Господи… чего только в жизни не бывает… И кто же он?

– Это не он, а ОНА.

– Она? Я ничего не понимаю.

– Все очень просто, Сережа. Сначала ты наденешь эти часы на руку, а потом я все расскажу, если тебе, конечно, все это интересно.

– Но я не могу взять эти часы. Давай уж сначала ты мне все расскажешь, а потом я решу, принимать от тебя такой щедрый подарок или нет.

– Хорошо. Тогда слушай. Во-первых, ко мне скоро приедет отец.

– Из Парижа? Твой отец?… Это мне уже нравится…

– Во-вторых, я совершенно случайно познакомилась с одной женщиной, которая очень хорошо платит мне за работу… У нее муж, кажется, банкир или что-то в этом роде… И она мне каждую неделю что-нибудь заказывает… Причем цена ее нисколько не волнует: она платит долларами, причем столько, сколько я назначу… Это просто какой-то подарок судьбы…

– Она молода?

– Да, она молода, и ей, по-моему, просто некуда девать деньги… Ты можешь не поверить, но она оплачивает мне двухкомнатную квартиру, которая теперь стала похожа на мастерскую, помогла купить мне манекен и машинку, в тысячу раз лучше той, что у меня была до этого…

– И ты сказала ей, что хочешь создать свою коллекцию?

– Нет, ПОКА нет… Понимаешь, девушка она недалекая, ей просто нравится, как я шью и все. Вряд ли она будет такой щедрой по отношению ко мне, когда узнает о моих дальнейших планах… Ведь я сейчас считаюсь ее личной портнихой… А богатые, они знаешь как любят, когда у них личный доктор, личный адвокат, личный водитель…

– Понятно. И что же ты хочешь от меня?

– Совета.

– Ты не знаешь, как тебе лучше поступить, чтобы и клиентку не спугнуть, и деньги на коллекцию с нее вытрясти?

– Если вот так грубо, то да.

– Ты должна ее заинтересовать процентами или именем…

– Проценты, это понятно, но я никому не собираюсь делать имя… Имя понадобится мне самой. И чтобы оно у меня было, его надо заработать! А для этого нужны деньги.

– Я что-то никак не пойму, что ты хочешь от меня…

– Сейчас попробую объяснить… Вот только боюсь, что и ты неправильно меня поймешь… Я обещала себе, что не буду нервничать, но когда разговариваю с тобой, чувствую, что вся дрожу… Сережа, ты бизнесмен и должен знать, что элемент авантюризма так или иначе все равно присутствует в любом деле… Но то что придумала я, можно считать авантюрой на девяносто девять процентов. Я бы хотела, чтобы ты помог мне, но не деньгами, а совсем другим… Я же сказала тебе, что Ирма (так зовут мою благодетельницу, она, кажется, немка) молодая и недалекая… Хотя это, конечно, довольно жестко сказано… Просто она всю жизнь порхала, а потому не может понимать некоторых вещей… Но как я уже говорила, Ирма откровенно скучает: муж целыми днями на работе, она только и знает, что общается с косметичками, массажистками, да со мной, с портнихой… По ее словам, она много спит, смотрит телевизор и читает… Короче, бесится с жиру. К людям она относится в зависимости от положения: я портниха, так она и относится ко мне как к портнихе, повышает на меня голос, капризничает… Уверена, стоит ей представить кого-нибудь министром, с нее моментально слетит эта шелуха и она будет вести себя совершенно по-другому. Для нее люди носят чисто функциональный характер.

– Я все равно еще не понимаю, к чему ты клонишь.

– Ты только не подумай, что я пытаюсь вас свести, я не уверена, что ей нужен любовник… – она покраснела, – но что стоит нам организовать «случайную» встречу Ирмы с тобой… выдав тебя, предположим, за модельера или дизайнера, визажиста или человека от искусства, причем довольно богатого и обладающего бездной вкуса…

– Но зачем? – Костров начал терять терпение. Он никогда не считал себя дураком, но пока что в словах Валентины он не нашел ничего для себя интересного или хотя бы понятного простому смертному.

– Затем, что она может прислушаться лишь к мнению профессионала, специалиста… А тебе нужно будет просто замолвить обо мне пару слов… Ну что тебе будет стоить сказать ей о том, что как модельер я весьма перспективна, талантлива, работоспособна, что в меня можно вкладывать деньги… То, как ты разрекламируешь меня, мы сможем обсудить с тобой отдельно, но главное, когда она с твоей помощью поверит в меня, вот тогда-то ты ей и посоветуешь обратиться к своему мужу-банкиру за помощью… Мол, надо дать возможность Валентине проявить свой талант, организовать показ коллекции, свозить ее пару раз в Париж, а уж после этого делать деньги на ее, уже к тому времени, громком имени… Открыть Дом моделей, ателье, магазин, все что угодно…

– Никогда бы не подумал, что все это я услышу из твоих уст, Валечка… Да ты просто рехнулась! Ты вообще-то представляешь себе, что предлагаешь мне? Играть роль какого-то идиота, помешанного на женских тряпках?

– Ну и что с того? Неужели ты еще не понял, что я могу быть благодарной. Надень часы, теперь ты успокоился, что они не заработаны мною на панели?

– Я не возьму часы… Потому что все это сильно смахивает на взятку.

– Да хоть бы и так. Разве они тебе не понравились?

– Да какое это имеет значение?

Он хотел сказать еще что-то, но вдруг почувствовал, что у него за спиной произошло какое-то движение. Он повернулся и увидел прямо рядом с собой очень красивую девушку в облегающем черном платье и со сверкающей в руках золотой сумочкой. Тяжелые, свитые из многочисленных цепочек золотые серьги свисали почти до плеч, на груди плоской змеей блестела толстая и массивная золотая цепь. Почти все пальцы девушки были унизаны драгоценными перстнями и кольцами. Эта фантастичная женщина смотрела на него в упор.

– Знакомьтесь, это Ирма, – представила эту роскошную женщину Валентина. – А это тот самый непробиваемый Альтшулер, Михаил Яковлевич. Думаю, что вы, Ирма, сможете называть его просто Михаилом.

Костров от такой наглости посерел.

– Очень приятно, – он все же приподнялся на стуле и поцеловал Ирме руку. – Вы похожи на Таис Афинскую…


***

После той жуткой драки, а вернее, трепки, которую Анна устроила в гостинице Маше Сотниковой, думая, что это Валентина, Лариса, получив свои деньги, вынуждена была взять несколько дней за свой счет, чтобы дать возможность успокоиться Маше. Конечно, все равно не обошлось и без скандала: Маша приехала к ней домой и, ворвавшись в квартиру, сама набросилась на нее чуть ли не с кулаками:

– Ты же сказала, что она воспитанная женщина! Что она – дочка профессора. Ничего себе доченька, вцепилась мне в волосы и чуть не содрала с меня скальп! Давай мне сто долларов, иначе я все расскажу ей…

И Лариса, напуганная не меньше Маши, без слов отдала ей то, что она просила.

– Тебе было больно? – спросила она с сочувствием. – Ты извини, кто бы мог подумать, что у нее будет такая бешеная реакция… Я все хотела тебя спросить, а где тот костюм, который я дала тебе на время?

– Если честно, то я его испортила… Понимаешь, не вытерпела, одела его в тот же день и поехала к город… Там на Пушкинской площади, в «Макдоналдсе» подцепила одного кадра… И мы пошли с ним в ларек… Там даже раздеться было негде… Пришлось прямо в костюме, они его так уделали… Пришлось даже застирывать… А подкладка в одном месте даже оторвалась… Мужики – они же скоты!