Анна Дубчак - Желтые перчатки

Задание, которое она получила от Анны и за которое ей обещали хорошо заплатить, оказалось почти невыполнимым: разыскать Валентину. Но как? Что Лариса о ней знает? Ничего. И тогда ей в голову пришла совершенно гениальная, на ее взгляд, мысль. Ведь Анна ни разу в жизни не видела Валентину, так почему бы не показать ей совершенно другую женщину, с рыжими волосами и смазливой физиономией? И пусть Невский доказывает, что это не Валентина, Анна-то ее все равно не знает…

Лариса целый день потратила на то, чтобы выбрать жертву. И остановила свой выбор на Маше Сотниковой, симпатичной горничной с третьего этажа гостиницы.

– Послушай, Анна – женщина интеллигентная, бить она тебя не будет, может просто накричать… тем более что нервы у нее сейчас на пределе… Но ты поимеешь на этом пятьдесят баксов… Ты только представь, какую она закатит истерику, когда узнает, что ее муж переспал с горничной!

Маша Сотникова – яркая девица с карими глазами и золотистыми волосами – усмехнулась и выпустила из уголка блестящих, красных от помады губ струйку голубоватого дыма:

– Да ладно… А что мне нужно будет сделать?

– Ничего особенного… Просто быть готовой к встрече с ней и все… Анна не должна застигнуть тебя врасплох… Да, скажешь, я была с Невским, он приходит сюда довольно часто и жалуется на свою жену или что-нибудь в этом духе… Поиздевайся, посмейся от души… И пусть тебе придаст силы тот факт, что она, эта Анна, испортила мне всю жизнь, что из-за нее я потеряла жениха и теперь вот мою унитазы в гостинице…

Лариса с ходу придумала историю о том, как жестоко обошлась с ней в свое время Анна, расстроив ее предполагаемый брак с одним преуспевающим молодым человеком, как чуть не упекла ее в психушку… Лариса рассказывала эту душещипательную историю со слезами на глазах и представляла себя в эту минуту на сцене, играющую главную роль в какой-нибудь модной мелодраме… Но главное, Маша ПОВЕРИЛА в то, что Анна должна за все ответить… Она и сама была в похожей ситуации, а потому слово «месть» тоже занимало не последнюю роль в ее личной жизни.

– Значит, меня зовут Валентиной?

– Значит. Я-то объясню Анне, что для всех остальных ты Маша, но якобы стесняешься своего имени и для Невского ты – Валентина… Хорошо? Чтобы она ничего не заподозрила…

– А то, что я работаю в одной гостинице с тобой, ее не насторожит?

– Но ведь Невский действительно был здесь, именно в ЭТОЙ гостинице, я же ничего не придумала… Да к тому же стоит ей только услышать от тебя про Невского, как она сразу же среагирует на это… Ты же красивая, Машка… Невский бы сразу на тебя запал… – Лариса пустила в ход свой последний козырь – лесть. Она знала, что Машка любит комплименты, и несмотря на то что была по-настоящему красивой, в душе оставалась неуверенной в себе, а потому постоянно нуждалась в подтверждении своей привлекательности.

– Ты думаешь? Так, может, познакомишь меня со своим Невским? Фамилия-то какая шикарная…

Лариса в душе усмехнулась, подумав, что Машке до настоящей Валентины ох как далеко, но виду не подала:

– Может, и познакомлю…

***

На этот раз Анна выглядела куда лучше, чем в то утро, когда обнаружила, что Невский все же ушел. Она успокоилась, когда поняла, что отрицательный результат – все равно результат. И раз все сложилось таким вот образом, значит, так тому и быть. Она смирится с его изменой, но только чисто внешне.

Она вызвала к себе Ларису и сказала, что хочет найти. Валентину.

– Но ведь я же ничего о ней не знаю…

– У вас, у горничных и прочих простолюдинок, есть свои каналы… Вы более приспособлены к жизни… И если тебе нужны деньги, ты ее из-под земли вытащишь… Я же тебя знаю, Лариса. Так вот, аванс в пятьсот баксов тебя устроит?

Лариса почувствовала, как у нее сладко заныло под ложечкой, как по спине пробежал приятный озноб: такой суммы она не ожидала. И ведь это только аванс!

– Только не торопи со сроками, – решила подстраховаться она.

– Мне надо быстро, пока я не остыла…

– А что ты собираешься с ней сделать?

– Веришь, нет? НИЧЕГО, – как-то по-детски, безвольно и искренне ответила она, – я просто хочу на нее посмотреть, чтобы ПОНЯТЬ…

«Ты хочешь понять, почему Невский предпочел тебе Валентину? Хочешь посмотреть, сколько у нее рук и ног, какого размера грудь и прочие части тела? Представить Невского в объятиях Валентины? Это ли не мазохизм?» Лариса была страшно разочарована. Она жаждала крови, она была уверена, что Анна будет мстить…

«Тем лучше, значит, Машка ничем не рискует, выдавая себя за Валентину…» Об этом она подумала уже у Анны на кухне, когда пила предложенный хозяйкой кофе.

***

– Ты долго будешь молчать? – Анна села напротив нее и обхватила в нервном ознобе руками собственные плечи. – Ты нашла ее?

– Нашла.

– Не может быть… И где?

– В нашей гостинице. Это, оказывается, наша новая горничная…

– Горничная? – Анна сморщилась, словно ей сказали, что любовница ее мужа относится к семейству земноводных. – Но почему же ты раньше-то мне ничего этого не говорила?

– Я же говорю – она новенькая, с третьего этажа, а я-то на пятнадцатом…

– Но ты сказала, что она шикарная, хорошо одевается… Откуда же у нее деньги?

– Аня, а на что, ты думаешь, ей был нужен Невский? Он же ей все и покупал… Кроме того, он мог и не знать о том, что она горничная… Но ведь я видела их именно в нашей гостинице, значит…

– Гостиница, горничные… Я не ожидала от него такого… Какая грязь! Мне нужно ее увидеть, и ты мне в этом поможешь…

– Каким образом?

– Мы поедем с тобой вдвоем, и ты покажешь мне ее, что тут непонятного?

Лариса как-то особо пристально посмотрела на нее, и Анна усмехнулась:

– Деньги? Вот как увижу ее, так отдам остальные пятьсот* ведь мы на такую сумму, кажется, договаривались?

Хоть и не договаривались – Лариса знала лишь сумму аванса, но цифра оказалась подходящей.

Лариса кивнула головой.

– А мы можем поехать туда прямо сейчас? – загорелась Анна.

– Ты не узнала ее расписания? Или она работает каждый день?

– Нет, у них график, но сегодня она работает, это точно…

Ей стало жарко. Если обман раскроется, что можно будет ожидать от Анны? Да ничего особенного… Стоит только сделать большие глаза и изобразить на лице удивление…

В любом случае все это НЕДОКАЗУЕМО. Чтобы проверить, обман это или нет, Анне пришлось бы обращаться к Невскому, а она этого не сделает никогда. Она гордячка. Злая гордячка. Такой была и такой же осталась.

– Тогда едем…

Валентина стояла перед зеркалом. Платье сидело на ней идеально. Сложная, затейливая прическа с локонами мешала жить. Она представила себе свадебную церемонию, толпу гостей, шум, ажиотаж, который наверняка вызовет это платье среди присутствующих женщин, восхищенные взгляды мужчин, вспышки фотоаппаратов, звук работающей видеокамеры, шампанское, хлещущее из горлышек бутылок прямо на паркет или асфальт, множество иностранных машин, украшенных цветами и лентами и ей показалось, что все это уже БЫЛО. Она все это пережила только что, закрыв глаза и представляя… Что же еще? Затем будет брачная ночь со свечами и шампанским, высокопарные слова ошалевшего от собственного поступка (каким является брак) Кострова, его объятия и попытки разнообразить секс…

Все это было ей понятно. Умом она принимала все, но душой и телом – ничего. Но она надеялась с помощью этого брака заключить союз со своим разумом и начать новую жизнь. Быть может, Костров, если действительно любит, как говорит, поможет ей в ее деле… И тогда в ее жизни появится немного радости, она будет работать, творить, придумывать что-то новое и, быть может, станет счастлива? В дверь постучали.

– Да, я готова… – Она повернулась и увидела Невского. Как в тумане. – Игорь… ты сам виноват во всем…

Она подошла к нему и поцеловала в губы. Закрыла глаза и почувствовала, как по щекам стекают слезы.

Он обнял ее и прижал к себе.

Она открыла глаза. Никого. Никто и не входил. Хотя слезы настоящие. Она вздохнула. И открыла дверь.

Широкая двадцатислойная юбка из белоснежного газа с верхним слоем из дорогих лионских кружев разделялась спереди надвое глубоким и высоким разрезом, открывающим от верха бедер длинные и стройные ноги Валентины, затянутые в белые шелковые чулки. Узкий лиф из плотного гипюра и большое декольте, отороченное молочного оттенка страусиными перьями, открывал длинную шею и нежную полную грудь.

Несколько мужчин, друзей Кострова, вырядившихся в элегантные смокинги и темные костюмы с шикарными галстуками и даже «бабочками» («Пижоны!») и поджидавших выхода из другой комнаты жениха, увидев ослепительную Валентину, издали дружный восхищенный возглас. Спустя мгновение показался Сергей. Он всегда знал о том, что его невеста необычайно красива, но в ту минуту, когда она стояла посреди комнаты во всем белом, длинном, но оставаясь при этом полуголой и соблазнительной, да еще к тому же в окружении этих черных больших птиц – мужчин, он почувствовал себя по-настоящему счастливым. Сергей был горд, что эта женщина, на которую пялились сейчас его друзья, такие же бабники, как, впрочем, и он сам, принадлежит только ему. И БУДЕТ принадлежать только ему.

Он протянул ей букет бело-розовых роз, стянутых кружевной лентой, и, не выдержав, поцеловал ее в щечку. Валентина благоухала куда нежнее, чем все эти розы…

– Ну что, пойдемте? – Он повернулся к своим друзьям. – Кажется, пора…

И все вместе вышли из квартиры, чтобы спуститься к уже поджидавшим внизу остальным гостям, сидящим в машинах. Как нарочно выглянуло солнце, и это после стольких пасмурных дней…

Валентина подняла голову и зажмурила глаза от яркого солнечного света. Она знала, что ее ждут. Что все семь машин, стоящих вдоль тротуара, съехались сюда только ради того, чтобы посмотреть на нее и Кострова, что сейчас они всей толпой повалят в загс, потом в ресторан, где будут пить, есть, танцевать, орать «Горько!» и смотреть бесстыжими глазами, как Костров будет целовать ее в губы…