С достопамятного вечера, проведенного в обществе Данте, мать Лейлы неузнаваемо похорошела и повеселела, к ней вернулся прежний задор и жажда деятельности.

Клео, которая уже давно не гадала, однажды вечером достала свой хрустальный шар. Некоторое время она вглядывалась в одной ей видимый туман внутри, пытаясь найти в его глубине отблески будущего Лейлы.

— Все решится самым чудесным образом, верьте мне, — напророчила она.

Так, в приятных хлопотах, прошли три недели. Осталось всего пять дней на то, чтобы почистить перышки: сходить в парикмахерский салон и привести в порядок голову, руки, ноги, — словом, придать себе тот естественный свежий вид, о котором каждая женщина особенно заботится перед приездом любимого после долгой разлуки. В понедельник к двум часам, когда самолет Данте приземлится в аэропорту Ванкувера, Лейла, и так не страдавшая от недостатков внешности, должна выглядеть абсолютно неотразимо.

— Мама, — сказала она Сандре, — мне представляется, будто я здесь, с вами, и в то же время очень далеко, с ним... Вот вчера ты накрыла к завтраку, а я ничего не могла есть, так как мне казалось, что я с Данте встречаю рассвет. У меня ощущение, точно я живу сразу в двух часовых поясах.

— Так вот почему у тебя пропал аппетит, — ответила мать. — А я грешила на стряпню Клео.

— Почему я так нервничаю? Неужели все невесты переживают нечто подобное? И почему мне так трудно успевать сразу повсюду?

— Такой уж у тебя жребий, дорогая. Наша жизнь неузнаваемо изменилась в последнее время. У тебя особенно. Сначала ты устроилась работать, потом — твой Данте... Ты и сама сильно переменилась, девочка.

— Я знаю, — задумчиво произнесла Лейла. — Но мне кажется, мама, что с тех пор, как я его встретила, я живу словно в волшебной сказке.

Этим же вечером неожиданный телефонный звонок вернул Лейлу к действительности и напомнил ей, что в мире не все люди так счастливы, как она. Позвонила мать Энтони Флетчера, того самого Энтони Флетчера, с которым Лейла рассталась незадолго до отлета на Карибы.

— Лейла, дорогая, у нас несчастье. В Гамбурге террористы устроили взрыв... И Энтони... — горе сдавило ей горло, она не могла говорить. Несчастье, вероятно, было велико, потому что Глорию Флетчер не так-то просто сломить, друзья называли ее железной леди.

Сердце Лейлы сжалось от страха. Энтони, такой, каким она его видела в последний раз, — гордый, стройный, красивый и сильный — встал у нее перед глазами. Когда-то она с огромным трудом порвала с ним отношения. Он был слишком хорош для того, чтобы обманывать его и говорить о любви. Лейла не могла. Она поступила как настоящий друг, надеясь, что Энтони еще встретит женщину, которая полюбит его всем сердцем. Два письма получила она с тех пор, как они расстались. Он все понял, предлагал не отвергать его дружбу, писал, что, возможно, когда душевная рана затянется, он вернется в Ванкувер и они увидятся. Мысль о том, что Энтони лежит сейчас где-то на другом конце света, искалеченный или... Нет, это невозможно, сама мысль об этом невыносима!

— Миссис Флетчер! — выдохнула она. — Вы сказали...

— Он получил серьезную черепную травму. К счастью, жизнь его вне опасности. — На другом конце провода Лейла услышала глубокий вздох, это само по себе говорило, что миссис Флетчер справилась с собой. — Мы, конечно, не знаем полной картины. Он лежит в клинике в Гамбурге уже около двух недель, но нам сообщили только сегодня. Слава Богу, доктора не возражают против его отправки в Ванкувер! Мы привезем его через два дня.

— Как все ужасно, миссис Флетчер! — воскликнула Лейла. — Такой удар для вас и вашего мужа.

— И для тебя, моя дорогая! — сочувственно заключила мать Энтони, и Лейла вдруг осознала, что семья Флетчеров ничего не знает о ее разрыве с их сыном. — Ты, наверное, захочешь быть с ним, когда его привезут. Рейс в одиннадцать в понедельник. Я знаю, что в это время ты должна быть на работе. Но попроси босса, он просто обязан тебя отпустить.

— Да, конечно, — пролепетала Лейла, — но, вероятно, к Энтони пустят не всех посетителей, да и время посещений будет ограничено. Пусть уж им воспользуются члены семьи...

— Я давно считаю тебя членом семьи, дорогая...

Лейла окончательно поняла, что миссис Флетчер все еще считает ее невестой сына. Она никак не могла придумать, как бы тактичней разубедить мать Энтони.

— Перелет из Европы очень утомителен, — наконец сказала она. — Может быть, вы мне позвоните, когда он почувствует себя лучше? Ему, наверное, никого не захочется видеть первые несколько дней.

— Он хочет видеть тебя, — нетерпеливо перебила ее миссис Флетчер. — Мы уже разговаривали с ним по телефону. Как раз перед моим звонком тебе. Он меня очень просил, чтобы я тебя привела. Не разочаровывай его, Лейла.

Вежливые слова матери Энтони, поняла Лейла, на самом деле приказ. Миссис Флетчер с ее бархатным тоном невозможно было отказать.

Лейла подумала, что утром в офисе могут легко обойтись и без нее, тем более что она уже подготовила и бумаги, и образцы, необходимые для закупки продукции на Юго-Востоке. Каталог, над которым она трудилась последнее время, был практически готов, а остальное она быстро наверстает, поработав вечером.

Рано или поздно ей придется сказать миссис Флетчер, что отношения с ее сыном давно прекратились. Но по телефону, да еще при столь трагических обстоятельствах, признание прозвучало бы жестоко.

— Лейла? — услышала она голос миссис Флетчер. — Ты еще здесь?

Прекрасно поставленный голос несостоявшейся свекрови вывел Лейлу из задумчивости.

— Хорошо, миссис Флетчер, я приеду!

— Я знала, что на тебя всегда можно рассчитывать! Тони сейчас нуждается в тебе больше, чем когда бы то ни было.

Мягкие модуляции голоса Глории Флетчер подействовали на нее успокаивающе. Лейла перестала волноваться и даже легкий дискомфорт в желудке, который она чувствовала с раннего утра, прошел.

Как хорошо, что Данте скоро прилетает, подумала Лейла. Чем скорее они объявят о помолвке, тем лучше.


С помощью друзей Данте решил поменять билет на самолет, чтобы не пережидать ночь в Амстердаме. Кое-кто из руководства позвонил куда надо, и ему отдали последнее резервное место на рейс в Торонто.

Менее десяти минут ушло у него на таможенный досмотр и на то, чтобы добежать до терминала, где уже заканчивалась посадка на самолет. Данте очень спешил. Разумеется, его бы подождали. Но он знал, что бизнесмены, пользующиеся должностными связями, не особо популярны у команды. Незачем задерживать вылет перегруженного самолета.

Застегнув нагрудный карман, в котором лежала коробочка с бриллиантовым кольцом, купленным накануне в Амстердаме, он пробежал мимо молодой мамаши с ребенком на руках, чуть не наскочил на толпу японских туристов, осаждавших беспошлинный магазинчик, и через пять минут уже влетел в пустой терминал.

— Извините, — еще не отдышавшись, сказал он, протягивая дежурной билет. — Я знаю, что виноват.

Она поджала губы и проворчала что-то неразборчиво. Он, решив больше не извиняться, прошел через контрольную арку, спиной чувствуя ее тяжелый взгляд. Интересно, а в бизнес-классе его тоже посадят на хлеб и воду за опоздание или все-таки предложат, как положено, омара и шампанское. Ну ничего, он готов пережить все что угодно, только бы поскорее увидеть Лейлу.

С делами, рассчитанными на неделю, он управился в течение двух дней. Вот почему ему удалось вырваться домой на четыре дня раньше, хотя он не был уверен в этом еще сегодня утром.

Данте закинул кейс в ящик над головой и упал в кресло за секунду до взлета. Перелет, потом пересадка в Торонто, еще перелет — и в четверть первого ночи он в Ванкувере. Поздновато для звонка Лейле. Но тем сильнее она удивится и обрадуется, когда утром увидит его в офисе... Данте закрыл глаза, с удовольствием перебирая в голове самые приятные минуты их романа.

Наконец-то полный беспокойства и суеты день подошел к концу. Лейла, совершенно разбитая, чувствуя боль под ложечкой, тяжело переступила порог дома. Как только она все это выдержала?..

— Ты не заболела? — спросила мать, появившаяся в дверях. — О Господи! Дорогая! Ты ужасно выглядишь.

Лейлу мутило уже пару дней. Она старалась не показывать виду, списывая плохое самочувствие на стресс. Только небеса знают, чего ей это стоило!

— Я просто очень устала, мама.

Лейла повесила пальто, прошла в комнату и забралась с ногами в кресло около камина.

— Это из-за Тони? — спросила мать. — Что, ему хуже, чем ты думала?

— Мама, мне так страшно, — тихо сказала Лейла.

— Выпей немного шерри, дорогая, — предложила Клео.

Мне нужно чего-нибудь покрепче шерри, подумала Лейла.

Перед глазами у нее стояла страшная картина. Энтони сидит в инвалидной коляске, лицо его почти полностью скрыто бинтами, в глазах не читается ни единой мысли. Только когда он увидел Лейлу, взгляд стал более или менее осмысленным.

— Я знал, что ты приедешь, любовь моя, — прошептал он, взяв ее руку и слабо пожав. — Я знал.

Лейла почувствовала, как слезы хлынули у нее из глаз. Тони всегда был таким сильным! В университете его считали звездой атлетики. Как тяжело видеть, что с ним произошло!

Флетчеры входили в десятку самых известных семей города. Каждый их выход из дому обычно вызывал шквал интереса у папарацци. Лейла могла бы догадаться, что и она попадет под вспышки камер.

Зато мистер Флетчер не сомневался, что так и произойдет. Когда журналисты окружили его и забросали вопросами, он, контролируя эмоции, вынул из кармана небольшой листок и, заглядывая в шпаргалку, сделал заявление.

— Наш сын обязательно выздоровеет. Мы гордимся его стойкостью и мужеством. К тому же, как видите, у него есть важная причина для скорейшей реабилитации. Ну какой мужчина позволит себе болеть, если за него переживает столь прекрасная женщина? — И отец Энтони кивнул в сторону Лейлы, сжимающей руку его сына. Репортеры защелкали фотоаппаратами.