Данте стоял, опершись на балюстраду, отделяющую террасу от пляжа, и беседовал со своим вице-президентом Карлом Ньюбери. Лейла хотела пройти незаметно, но Данте повернулся и посмотрел на нее так пристально, что Лейлу охватило оцепенение, словно ее схватили за руку в тот момент, когда она пыталась украсть драгоценное ожерелье. Данте на полуслове оборвал разговор с Карлом, тряхнул головой, словно прогоняя наваждение, и Лейла по губам прочла вопрос, обращенный к собеседнику:

— Кто это?

Ньюбери обернулся и неодобрительно пожал плечами.

— Брюнетка?

Данте уже ничего не слышал. Он смотрел на Лейлу так внимательно, точно навсегда хотел запомнить самую мелкую черточку ее лица. Невидимые остальным нити натянулись между мужчиной и женщиной. Лейла не могла оторвать от Данте взгляд. Кроме его глаз все померкло вокруг. Дамы и их элегантные спутники куда-то исчезли, смолк гул голосов, Лейла слышала только шум волн, разбивающихся о галечный берег, видела только его глаза. Так они стояли, словно первые люди, вступившие в рай.

Между тем рай был несовершенен и даже изрядно подпорчен ядом неравенства: прекрасный Адам вершил судьбами крупной корпорации, а великолепная Ева всего лишь подменяла заболевшего Марка Хэнкока.

Первым очнулся Данте. Он щелкнул пальцами в сторону официанта, разносившего напитки, и предложил Карлу взять два бокала. Данте прошел к Лейле через весь зал, двигаясь сквозь толпу служащих с изысканной грацией, следом за ним протискивался его вице-президент.

— Позвольте представить вам сотрудницу, заменяющую Марка Хэнкока... Мисс...

— Лейла Коннорс-Ли, — закончил за него Данте. Его голос абсолютно гармонировал с внешностью; звучный, глубокий, он разлился вокруг Лейлы, отгораживая ее от Карла Ньюбери. В глазах Данте заиграли аквамариновые искорки. Впрочем, оценивающий холодок его взгляда не смягчали даже слишком густые для мужчины ресницы. Под таким взглядом женщина, даже более опытная, чем Лейла, почувствовала бы себя раздетой. — Конечно, вы не могли быть никем иным.

Лейла и сама знала, что не похожа на жену или подружку кого-нибудь из служащих. Однако в подобной ситуации сохранять хотя бы видимость профессиональной независимости становилось трудновато.

— Добрый вечер, мистер Росси. Для меня большая честь присутствовать на этом вечере. Остров великолепен. — Ей пришлось немало потрудиться, чтобы произнести эти ничего не значащие слова.

Он поддержал взятый ею тон.

— Да, вам, конечно, повезло с приглашением.

— Редко служба в компании начинается с отдыха на Карибах, я вас правильно поняла?

— Если хотите, мы обсудим и это, — сказал Данте и, взяв у Карла бокалы, один протянул ей.

С обворожительной улыбкой на красивых губах, поддерживая ее за локоть, он препроводил ее к другому концу террасы. Никто не рискнул последовать за ними, но Лейла спиной почувствовала неодобрительные взгляды мужчин и поощрительные — женщин.

— Итак, — он приветственно приподнял бокал, — как вам это удалось?

— Что? — переспросила она, решив разыграть легкое непонимание. — Как я попала в «Классик коллекшн»?

— Ну, начнем с этого...

Лейла подумала, что Данте отнюдь не волнуют ее профессиональные качества, равно как и способ проникновения в избранное общество, что за вежливыми вопросами скрыт мужской интерес к ее особе.

Хотя он почти не смотрел на нее, переводя взгляд с моря на горы, с гор на плантации, он так же напряженно ощущал ее присутствие, как она его. Они могли бы молчать, так как смысл слов не совпадал с тем разговором, в который уже вступили их тела и души. Лейла, пока несколько скованная разницей в их социальном статусе, вслушивалась в бешеный ритм сердца и беспокоилась, не выдадут ли ее дрожащие руки. Вся плоть ее ожила и потеплела, и от нескромных образов, впервые возникших у нее в голове, у Лейлы перехватило дыхание. То, что перед ней самый удивительный мужчина на свете, она знала так же твердо, как свое имя. Внезапно пришло осознание, что он послан ей судьбой.

— Случайно, — ответила она на заданный вопрос. — Прочитала рекламу вашей фирмы в журнале и решила обратиться за работой.

Лейла прятала внутреннее смятение за ничего не значащими словами. Он понял это и оценил: еле заметная улыбка мелькнула в уголках губ.

— Почему? — спросил он.

Почему? Что она могла ответить? Не рассказывать же ему об отцовских долгах, о денежных трудностях, когда такая магия разлита в воздухе, когда бокал чудесного вина отбрасывает теплый блик на столик.

— Потому что, — отозвалась она беззаботно, — предложение выглядело соблазнительно, а я была готова к любым переменам.

— Да, — засмеялся он тихим чарующим смехом, — перемены вас порадуют. Насколько я понял, вы плохо разбираетесь в канадском импорте?

— Совсем с ним незнакома, — призналась Лейла, — Но я легко обучаюсь. А еще я бегло говорю по-китайски и близко знаю восточный рынок.

— Близко? — Его вопрос прозвучал так двусмысленно, что Лейла засомневалась, правильно ли ее поняли. Она привыкла к тому, что мужчины, такие, как Карл Ньюбери, например, считают, что у женщины может быть только одно призвание.

— Я родилась и выросла в Сингапуре, — торопливо объяснила она. — Много путешествовала по Юго-Восточной Азии. Как вы это оцените?

Он успокаивающим жестом провел пальцами по ее руке.

— Какое это имеет значение? Важно, что вы приехали в Ванкувер и сейчас здесь. Между прочим, почему вы покинули Сингапур? Прекрасный город...

— Мама захотела вернуться после смерти отца.

— Она канадка? — Да.

— Отец?

— Наполовину англичанин, наполовину индиец.

Но гордость, на секунду мелькнувшая в голосе, привычно испарилась. Лейла предпочитала менять тему разговора, когда речь заходила об отце.

— Еще какие-нибудь личные вопросы, босс? — спросила она с ангельской улыбкой.

— Я люблю знать все, о людях, работающих на меня. Будь я на вашем финальном собеседовании, вы бы от меня так легко не отделались.

— Ваш партнер решил, что я достойна предложенной работы, мистер Росси.

— И был совершенно прав. Между прочим, меня зовут Данте.

— Но вы не уверены, что я ценное приобретение для компании?

— Я не делаю поспешных выводов. Вы заинтриговали меня, Лейла Коннорс-Ли. Женщины редко так раскованны в первую встречу с боссом, а в путешествии они просто невыносимы. А вы ведете себя так, словно мы сидим у вас дома, в гостиной. И мне кажется, вы очень целеустремленный человек.

— Разве это плохо?

— Иногда — да, иногда — нет. — Его взгляд задержался на красном платье тайского шелка Лейлы, затем он залюбовался индийскими сапфирами серег. — Смотря какие нюансы украшают общую картину...

— Что вы под этим подразумеваете?

Или Карл намекнул ему на что-то, или с ее именем уже связали какую-нибудь сплетню, а может быть, Данте, чувствуя сильное сексуальное влечение, старался его подавить, но голос его вдруг сделался суше:

— Есть множество различных факторов.

— Человеку с вашим интеллектом можно было изучить эти факторы и без участия алкоголя, мистер Росси. — Эти слова отвлекли его от созерцания прилива, за которым он, казалось, пристально наблюдал.

— День, когда вино повлияет на мою оценку сотрудника, будет последним моим днем в бизнесе, — сказал он резко. — Давай внесем ясность, Лейла. Я привык сам судить, хорош или плох служащий в нашей компании. Я неплохо разбираюсь в человеческих характерах.

Лейла поняла, что ее поставили на место. Но, прежде чем она смогла ответить, ударили в обеденный гонг.

Неизвестно откуда рядом возник Карл Ньюбери. Он даже не пытался скрыть раздражения, что его не пригласили принять участие в беседе.

— Данте, пора идти в дом. Никто не сядет за стол, пока ты здесь. — Любезность прозвучала весьма фальшиво. — Извините, леди, придется прервать ваш тет-а-тет.

— Ничего, Карл, мы уже сказали с мистером Росси все, что хотели сказать, — парировала Лейла.

Данте стряхнул воображаемую пылинку с безукоризненного манжета и внимательно посмотрел на Лейлу.

— Не думаю, что наш разговор закончен, мы его обязательно продолжим.

И опять ей померещилась двусмысленность в его словах...

Тот же гонг, что прервал их первый разговор, гулким эхом отозвался во всем доме на плантации, напоминая о предстоящем банкете. Это означало, что прошел час, с тех пор как она вышла из душа, и что Данте наверняка удивлен ее опозданием.

Но с каким лицом она войдет в зал, если знает, что любое ее действие может дать лишний повод к уже разгоревшейся сплетне? Да и он не заслуживает шепотка за спиной. Но, с другой стороны, зачем скрываться от людей, словно ты в чем-то виноват? Кому какое до них дело? Они с Данте давно взрослые люди, они свободны, в конце концов! Если бы не социальное неравенство, никто бы не заметил их отношений!.. Благоразумнее подождать возвращения в Канаду, Ванкувер достаточно большой город, чтобы спрятать от посторонних глаз их любовь. Этот островок слишком мал для нее.

Телефонная трель прервала страстный внутренний монолог Лейлы.

— Ты куда пропала? — услышала она голос Данте.

— Я... Я задремала, — солгала она.

— Я тоже слегка. — Даже приглушенный телефоном, его голос заставил ее затрепетать. — Поторопись, милая, все коктейли выпиты, пора обедать.

— Боюсь, что мне нужно еще пару минут. — Лейла лихорадочно выбирала нижнее белье. — Не жди меня.

— Хорошо, я займу тебе место за центральным столом.

— Нет, — вырвалось у Лейлы.

— Лейла... — Тревожные нотки зазвучали в голосе Данте. — Что случилось?

— Ничего. Просто представь, сколько бровей удивленно вскинутся при виде меня рядом с тобой.

— Я могу управлять мимикой своих подчиненных.

— Но...

— От того, что нас увидят вместе, никто не погибнет. Мы не сделали ничего плохого.

— Знаю, но я здесь человек новый...

И некоторые в компании думают, что я выскочка и сплю с боссом, чтоб получить пропуск наверх, мысленно закончила она. Но вслух не сказала — он обязательно стал бы узнавать у нее, кто именно так полагает. Зачем ей портить жизнь коллегам с самого начала?