Но после их с Джессом скоропалительных женитьб, какое право братья имели советовать Кристе, что и как ей следует делать?!

— Он возражать не будет.

Сестра уткнулась ему в плечо.

— Как же я устала, Дэниел! В Ричмонде произошел взрыв на военном заводе по чьей-то халатности, и там погибло более ста шестидесяти человек. — Она подняла на него полные слез глаза. — В основном женщины, которые там работали, потому что мужчины ушли на войну. И хотя теперь леди погибают так же, как и джентльмены, когда все это закончится, из жизни уйдет целое поколение молодых мужчин! Может быть, мы не правы, Дэниел? Может, зря мы начали это кровопролитие?

— Мы не начинали кровопролития, Криста. Ни ты, ни я, ни Джесс. Нас подхватило этим ураганом, и каждый из нас сделал тот выбор, который считал правильным. Я очень надеюсь, что мы окажемся правы, и каждый день молюсь об этом. Мне остается только молиться, когда я вижу истекающих кровью и умирающих солдат. Когда я вижу, как солдаты ходят босиком по снегу, когда они ждут от меня приказаний, которые мне становится все труднее и труднее отдавать.

— О, Дэниел, я не хотела расстраивать тебя!

Он улыбнулся и нежно погладил ее по щеке.

— Ты меня никогда не расстраиваешь. Вернее, больше не расстраиваешь. Правда, было время — давным-давно, — когда ты была настоящим маленьким чертенком.

Криста усмехнулась.

— Я позаботилась о новой военной форме для тебя, Дэниел. Сама пришила знаки различия и нашивки. И еще связала тебе чудесный пояс, а Патрисия отыскала новые перья для твоей шляпы.

— Спасибо.

Сестра поцеловала его в щеку.

— Спокойной ночи, Дэниел. И не забудь, в июне ты должен быть дома, чтобы отвести меня к алтарю, если Джессу не удастся приехать.

— А твой жених сумеет приехать на свадьбу?

— Конечно.

Послав ему воздушный поцелуй, она скрылась за дверью.

Дэниел снова уселся в кресло и залпом осушил бокал бренди.

Бедняжка Криста! Хоть она и предупредила их всех заблаговременно, но ни от него, ни от ее возлюбленного капитана дальнейший ход войны не зависел.

«Господи, сделай так, чтобы война закончилась!» — подумал он.

Но последнее время Господь, кажется, не прислушивался к их молитвам.

Он налил себе еще.

Обычно он не пьянел, но сегодня ему хотелось немного захмелеть.

Что, черт возьми, ему теперь делать? Сидеть Здесь, теряя время, и безумно хотеть ее или броситься наверх, разбудить, встряхнуть и овладеть ею?

У него вдруг перехватило дыхание, потому что сквозь приоткрытую дверь он увидел Келли.

Она спускалась по лестнице, такая неземная, призрачная, словно облачко. Келли спустилась вниз, торопливо прошла по коридору. Ее золотистые волосы вспыхивали огнем, и что-то воздушное облаком взлетало вверх при каждом шаге.

Эта одежда — произведение искусства из шелка и массы оборочек жемчужно-серого цвета — казалась призрачной в лунном свете. Наряд словно танцевал при каждом шаге женщины, а когда она остановилась, ему стал виден каждый изгиб, каждая соблазнительная ложбинка ее тела.

Дэниел весь напрягся как пружина, но сидел не двигаясь и не отрывая от нее взгляда. Интересно, что она затеяла?

Впрочем, нетрудно догадаться. Келли спустилась, чтобы убедиться, что он спит где-нибудь в другом месте, и чувствовать себя спокойно. Она заглянула в столовую, скользя, словно призрак в тенях, наполнявших ночной дом.

Он наконец поднялся на ноги, и Келли, направляясь к лестнице, едва не наткнулась на него. Дэниел стоял, скрестив руки на груди.

— Добрый вечер, миссис Камерон.

— Добрый вечер, — холодно ответила она, намереваясь обойти его стороной и решив, по-видимому, поберечь силы для следующего сражения.

Только сегодня у нее ничего не выйдет.

Он схватил жену за руку и развернул к себе лицом.

— Ты, кажется, что-то ищешь?

— Да, — сказала она. — Я решила выпить рюмочку хереса, чтобы спокойно заснуть.

— Ерунда! Тебе совсем не хочется хереса, и не это ты искала.

Келли вырвала у него свою руку.

— Похоже, о тебе то же самое не скажешь, — насмешливо парировала она, наморщив носик от запаха виски. Точь-в-точь знатная дама, впервые ступившая на грубую виргинскую землю и столкнувшаяся с неотесанным аборигеном!

— Вы правы, миссис Камерон, я действительно пропустил пару бокальчиков. Но не тревожьтесь, я не пьян. — Он отвесил ей насмешливый поклон. — Офицер-южанин никогда не теряет чувства меры.

Келли ничуть не сомневалась в этом, но ее волновало лишь одно: сейчас он был опасен.

Она не могла позволить ему прикоснуться к ней. Слишком уж была уязвлена его дерзкой выходкой за ужином.

— Так что же ты все-таки здесь делаешь? — спросил он.

Похоже, его гнев не уступал по силе ее ярости. Ей вдруг стало неудобно при мысли, что он, возможно, побывал наверху и пытался открыть запертую дверь.

— Я тебе сказала…

— Нет, ты спустилась только лишь затем, чтобы убедиться, что я крепко сплю где-нибудь в кресле.

— Не смеши меня, — отозвалась Келли. — Мне совершенно безразлично, где ты будешь спать.

Он усмехнулся и шагнул к ней. Бежать! Но она не двинулась с места. Дэниел тотчас оперся руками о стену по обе стороны от нее.

— Почему же в таком случае ты заперла дверь? — спросил он.

— Разве я ее заперла?

— Вот именно, мадам, заперли.

Он так и сверлил ее своим горящим взглядом. Келли еще больше возмутилась.

— Да, заперла! Я заперлась от самого неотесанного негодяя мятежника, каких еще свет не видывал, и сделаю это снова.

Она оттолкнула его и попыталась убежать наверх, одним махом преодолев лестницу, и запереться в спальне.

Не станет же он ломать дверь в собственном доме!

Ворвавшись в комнату, Келли повернулась, чтобы закрыть дверь.

Дэниел, однако, уже стоял на пороге и с грохотом распахивал дверь двумя руками. Келли с ужасом подумала, что шум, наверное, был слышен по всему дому.

— Ты не имеешь права, — прошипела она сквозь зубы. — Совершенно никакого права…

Но он уже приблизился к ней и вцепился в шелк и кружево изящного неглиже. Рывком развернув ее лицом к себе, муж заглянул ей в глаза. К своему полному смятению, она почувствовала, как огонь его синих глаз воспламенил ее дрожащее тело.

Дэниел схватил жену за плечи и стал целовать.

Целовать страстно, требовательно. И с каждым новым поцелуем рушились один за другим защитные барьеры, воздвигнутые ее гордостью.

Келли тем не менее попыталась вырваться, но, услышав, как рвется по швам ее неглиже, замерла. Их взгляды снова встретились.

— Это халатик Кристы! — возмущенно воскликнула она. — Ты же порвешь!

— В таком случае сними его.

В порыве гнева она сорвала с плеч изящное кружевное одеяние и, швырнув его на пол, предстала перед ним нагая, зато с гордо вздернутым подбородком.

— Мы еще даже не обсудили…

— Мы не будем ничего обсуждать! — резко оборвал он и сделал шаг ей навстречу.

Она попятилась.

— Нет, будем. Не рассчитывай на то, что можешь безнаказанно вламываться ко мне и вести себя подобным образом. Мог бы по крайней мере притвориться…

— Притвориться?!

— Ты приехал всего на одну ночь. Мог бы притвориться, что у нас нормальная семья. И если мы не безумно любим друг друга, то уж по крайней мере не презираем. Ты прекрасно понимаешь, что я имею в виду, и у тебя нет ни малейшего права…

— f — Как бы не так! Мятежники делают все, что пожелают, миссис Камерон! — воскликнул он.

— Нет, я ни за что не позволю…

— Как же я забыл? Подобные сцены ты разыгрываешь только при определенных условиях… только тогда, когда твои рафинированные благородные янки ждут рядом, притаившись где-нибудь в чулане. Не поискать ли мне их? Может быть, кто-нибудь прячется в шкафу в моей спальне?

Келли застыла на месте и изо всех сил ударила его по щеке. И тут же едва не закричала от испуга, потому что, швырнув ее на кровать, он вытащил из пожен свою кавалерийскую саблю. Кончик сабли коснулся ее груди, и она вздрогнула от холода и страха.

— Жаль, Келли, что я не могу располосовать тебя пополам. — Дэниел провел кончиком сабли по ребрам, затем вдоль живота. — Хорошо бы вскрыть эту красивую оболочку и заглянуть, что там делается в твоем сердце. Может, попробовать?

Он замолчал. Она, дрожа всем телом, все-таки не отвела взгляда.

«Что ты там обнаружишь, любовь моя? Что я люблю тебя, хочу и что мне нечем защищаться, когда ты воюешь со мной еще более жестоко, чем со своими врагами-северянами на поле боя?»

Черт бы его побрал!

Он не посмеет причинить ей боль. По крайней мере в этом она уверена.

Оттолкнув рукой саблю, Келли послала его туда, куда, по ее мнению, он должен убираться.

Дэниел только рассмеялся. Сабля, ножны и одежда полетели на пол рядом с кроватью.

— И не мечтай, что ты ляжешь в эту постель, Дэниел Камерон! Только посмей…

Он посмел.

Горячий как огонь, он навалился на нее всем телом. Она почувствовала, как ее подхватывает горячая волна желания.

— А если посмею?

— Я закричу.

— Кричи.

Его шепот ласкал ее губы. И никогда еще Келли не испытывала такой сильной страсти.

— Ну что ж ты не кричишь?

— Негодяй, — прошептала она в ответ.

Его губы коснулись ее губ. На сей раз она не сопротивлялась, а ответила на его поцелуй, изнывая от сладкой истомы.

А Дэниел уже ласкал ее плечи, ключицы, груди, наслаждаясь каждым своим прикосновением.

Вот он перевернул ее, и его губы заскользили вниз вдоль позвоночника.

— Ты хотела притвориться? Давай притворимся. Притворимся, что ты меня любишь, что у тебя сердце разрывается при мысли о моем отъезде. Давай притворимся…

Да, он знал толк в поцелуях и ласках и делал это очень умело. Говоря, он не переставал осыпать ее поцелуями.

— Притворимся, что я солдат-янки и придерживаюсь одних с тобой убеждений. — Его шепот возбуждал ее еще сильнее. — Что когда я уйду, ты будешь плакать дни и ночи напролет. Что любишь меня сейчас всем сердцем и все мои прикосновения сохранишь в памяти на долгие дни, что нам предстоит провести в разлуке.