Нет, не может все идти своим чередом. Пока тела убитых валяются по полям, где урожай кукурузы срезан пулями под корень, а земля пропиталась кровью солдат двух великих армий, все вокруг ужасно.

Нормальная жизнь — как бы не так! Из двадцати цыплят у нее осталось всего три. Двух коз убило, а три просто пропали.

Каким-то чудом уцелела, избежав пуль и конфискации, ее лошадь, но дойной коровы она лишилась давным-давно, как и нескольких десятков мешков пшеницы. Огород был вытоптан полностью. Да уж, «ничего не изменилось»!

Тем не менее кое-что она способна сделать, как в мирные времена. Например, как ни в чем не бывало накрыть стол словно на обычный семейный ужин. Она зажгла свечу в подсвечнике и достала английский сервиз и столовое серебро — приданое своей матери, а также скатерть и салфетки ирландского полотна. Порывшись в кладовой, извлекла на свет бутылку выдержанного вина и только было собралась разлить вино в хрустальные бокалы, как на кухне появился полковник Дэниел Камерон собственной персоной.

Он надел отцовскую рабочую рубаху и голубые хлопковые брюки, разыскал где-то свои сапоги до колен. В таком наряде мужчина должен был преобразиться в паренька с фермы, однако почему-то напоминал пирата — дерзкого, опасного и несколько загадочного.

— Вас удовлетворяет мой вид, миссис Майклсон? — вежливо осведомился он.

— Вполне, — ответила она. Сняв фартук, она кивнула на стул:

— Садитесь, полковник.

— Благодарю, миссис Майклсон, — отозвался он, тотчас выдвинул стул для нее и стоя подождал, когда она сядет. Келли же сначала выложила тушеное мясо на сервировочное блюдо.

Камерон взял в руки выставленную ею бутылку вина. — Какая неожиданность, миссис Майклсон: французское бургундское урожая 1855 года!

Он умело откупорил бутылку, привычно понюхал пробку н со знанием дела наполнил бокалы. Неторопливо пригубив вино улыбнулся:

— Отменное вино, миссис Майклсон. Должен признаться, Я не смел и надеяться встретить подобное гостеприимство на Севере.

Улыбка, появившаяся было на губах Келли, исчезла.

— Зачем вы без конца напоминаете мне о том, кто вы? — с раздражением спросила она.

— Может быть, мне стоит отведать яства, прежде чем я еще раз напомню об этом, потому что, судя по запаху, мясо обещает доставить еще большее удовольствие, чем вино, — отозвался он с улыбкой.

Келли печально взглянула на Камерона:

— У вас несомненный дар красноречия, полковник.

— К несчастью, что в моих мыслях, то и на словах, миссис Майклсон.

Взяв тарелку, он наполнил ее, поставил перед ней и только потом сам принялся за еду. «Он очень голоден», — подумала Келли, а Камерон вдруг перестал есть, заметив, что она еще не притронулась к пище.

— Извините. Боюсь, что за последнее время я приобрел отвратительные манеры.

Келли покачала головой. За последние двое суток он обходился одной водой. Она лихорадочно соображала, что бы ему ответить.

— Моя мама, сэр, вырастила троих сыновей, и ее бы очень обрадовал отменный аппетит оправившегося от болезни мужчины.

Она замерла, почувствовав, как он накрыл ее руку своей.

Теплое, интимное прикосновение, от которого по спине у нее мурашки пробежали.

— Ах, Келли, если бы все янки были такими обходительными, как ты, войны наверное бы не случилось.

Ей вдруг стало трудно дышать. Она торопливо высвободила свою руку.

— Ну вот, опять напоминаете, что вы враг. Если вы даже во время ужина не забываете об этом, значит, вам действительно лучше есть в одиночестве.

Он задумчиво покачал головой:

— Забывать опасно.

— Что вы имеете в виду?

Он пожал плечами:

— Известно ли вам, миссис Майклсон, что солдаты вражеских армий торгуют друг с другом? Время от времени случается, что войска мятежников стоят лагерем по одну сторону реки, а союзные войска — по другую. И всю ночь по реке туда-сюда курсируют лодки, груженные табаком и кофе, причем нередко между солдатами завязывается тесная дружба.

В хрипловатом голосе Дэниела сквозила горечь. Келли снова покачала головой:

— Всего лишь проявление человеческих чувств среди безумия, в которое нас ввергли. Почему это вас так беспокоит?

— Сейчас узнаете почему. В одну такую ночь мой молодой солдатик очень подружился с пареньком из Иллинойса, а на следующий день столкнулся с ним лицом к лицу на поле боя.

— И что же?

— Он не сразу нажал на спусковой крючок, а друг его не задумался. Мой солдат погиб, миссис Майклсон.

Келли вздернула подбородок и опустила глаза.

— Со мной вы никогда не встретитесь на поле брани, полковник. Поэтому… — Она замолчала, а он вдруг насторожился, прислушиваясь. Келли не сразу поняла, в чем дело, но вот послышался топот копыт. Кто-то подъезжал к парадному крыльцу.

Камерой тотчас вскочил на ноги, изготовившись к бою. Да, так просто он не сдастся и будет биться до самого конца.

— Только не вздумайте снова угрожать мне ножом! — предупредила его Келли, когда он потянулся к ней. Дэниел тем не менее в мгновение ока обогнул стол и схватил ее за руку.

— Келли…

— Отпустите меня!

— Не могу…

— Я хранила молчание целых двое суток. Я не сказала ни слова, даже когда сегодня утром сюда приходил солдат!..

— Что?! — удивленно воскликнул он.

— Солдаты рыщут по всей округе, полковник. Если бы я захотела, то давно бы уже выдала вас.

Он неохотно высвободил ее руку. Келли прошла через гостиную к входной двери и, распахнув ее, замерла от неожиданности.

— Эрик! — воскликнула она, узнав капитана Дабни, друга Грегори.

— Келли!

Девушка в полном замешательстве глядела на мужчину, стоявшего на пороге ее дома. Он был молод — немного за двадцать, среднего роста и обычного телосложения, кареглазый, с копной каштановых волос. Лицо его украшали небольшие усики и ухоженная бородка. В общем, весьма привлекательный, если бы не его непомерное тщеславие. Грегори как-то раз поведал ей, что Эрик часами вертится перед зеркалом, приводя себя в порядок.

Понятно, что Дабни, беспокоясь о ней, выбрал время навестить ее.

Но сейчас ей ни о ком думать не хотелось, тем более не хотелось никого видеть.

— Келли! — повторил он.

— Эрик! — отозвалась она и замолчала.

Он явно ожидал большего. Надо бы, наверное, пригласить его в дом.

— Должен был собственными глазами убедиться, что с тобой все в порядке. Теперь, когда нет Грегори, я чувствую особую ответственность за тебя, — выпалил он и закашлялся от смущения. — У меня, кстати, есть время, чтобы выпить чашечку кофе.

— Да, да, входи, конечно! — нарочито громко воскликнула она, надеясь, что мятежник услышит. У нее не было выбора.

Обстоятельства вынуждали ее пригласить старого знакомого: ей показалось даже, что он ее в чем-то подозревает. Следовало бы, наверное, обнять его, выказать свою радость, а уж никак не оставлять друга на пороге.

Что она делает? В ее доме враг. Надо сообщить об этом сию же минуту!

Но нет! Она уже давно приняла решение — возможно, даже с самого начала, — что не выдаст этого южанина, каким бы странным ни казался ее поступок.

К тому же вряд ли Эрику удалось бы справиться с Камероном, несмотря на рану последнего. Дэниел обладал недюжинной силой и мастерски владел любым оружием. Эти качества и помогли ему выжить. Он опасный противник. Такой будет сражаться до последнего.

В общем, следует проявить осторожность. Ради Эрика.

— Я все время беспокоился о тебе, — сказал Дабни, приблизившись к ней. — Я представил себе, что произойдет, если нас выбьют отсюда и здесь появятся мятежники. Одинокая женщина… — Он тронул девушку за подбородок и, притянув к себе, дружески обнял. — Ах, Келли, не дай Бог с тобой что-нибудь случилось бы…

Интересно, видит ли их Камерон? Они стоят в дверном проеме… Но какое ей дело до того, что незваный гость смотрит, как ее обнимает другой?!

Они враги, и Дэниел перед ней в долгу за ее молчание и за то, что она его выходила.

И все же Келли стало не по себе. Она высвободилась из объятий Дабни и чуть отстранилась.

— Со мной ничего не случилось, Эрик. И я благодарю Бога за то, что ты остался в живых.

— Я тоже благодарю Бога, — пробормотал он. — Но мне во что бы то ни стало надо вернуться с войны живым. Вернуться сюда, к тебе, Келли…

— Эрик, уверяю тебя, не стоит обо мне так беспокоиться! — с горячностью заверила она.

— Забота о тебе — мой священный долг, — отозвался он.

Потрепав ее по руке, он прошел в дом. У нее екнуло сердце.

Что будет, когда он войдет на кухню? Как объяснит она то, что на столе стоят две тарелки, два бокала?

А за столом сидит мятежник?

— Грегори был мне больше чем друг, — сообщил ей капитан по пути на кухню. — Мы с ним были как братья. Есть, конечно, и еще причина…

Она почти не слышала, что он говорит, потому что все ее мысли занимало одно: что будет, когда он увидит накрытый стол?

Она чуть дыша вошла на кухню. Однако ей не пришлось ничего объяснять. Дэниел исчез, а вместе с ним и вторая тарелка и бокал с вином.

— Келли, я тебя люблю. Очень!

— О чем ты?

Эрик вдруг резко обернулся, и ей пришлось отступить к кухонной двери.

— Я понимаю, что сейчас не время…

— Да, Эрик, сейчас не до того! — воскликнула она.

Куда, интересно, подевался Камерон? А вдруг откуда-нибудь наблюдает за ними?

Дабни придвинулся ближе, погладил ее по щеке, и все чувства вмиг отразились на его лице.

— Келли, я понимаю, что Грегори погиб совсем недавно.

Но в нашем несчастном, измученном войной мире время исчисляется по-другому. Мы оба любили его. Кто лучше меня сможет позаботиться о тебе и кто станет так же сильно любить тебя, когда его не стало? Келли…

— Я не готова говорить об этом, Эрик. Я… Хочешь кофе?

Садись за стол, я сейчас налью тебе чашечку. — Она торопливо скользнула мимо и поставила перед ним кофе. — У меня есть тушеное мясо, хочешь?