Тия Дивайн - Желанная

Да, она навеки его.

Но она скорее умрет, чем признается в этом.

Он оставил ее одну в запертой комнате. На сей раз вообще без всякой одежды, поскольку ночная рубашка оказалась изодранной в клочья, а платье так и не нашлось.

Но ведь не может быть, чтобы отец не побеспокоился о том, чтобы сундук с вещами дочери доставили из Нового Орлеана. Когда это произойдет – лишь вопрос времени.

А между тем Оливия наверняка ее хватится, а может, и Питер решит заглянуть, и Флинт Ратледж будет вынужден позаботиться о том, чтобы его жена во что-то оделась.

«Муж обязан покупать жене платья», – говорила себе Дейн, когда, сорвав с кровати простыню, завернулась в нее, как в римскую тогу.

Получилось весьма удобное платье – легкое и не сковывающее движений. Ей ничего не оставалось, кроме как, пододвинув стул к окну, дышать воздухом. Выйти из комнаты она все равно не могла. Надо было лишь заставить себя не думать о муже.

Но, увы, Дейн больше не о чем было думать, вернее, все ее мысли так или иначе обращались к замужеству.

Хотелось, чтобы после обеда к ней заглянул Питер и они могли бы обсудить дальнейшие планы.

Дейн пошлет ему записку – попросит прислать Боя, чтобы она могла тренировать его в Бонтере, подготовить к скачкам, которые состоятся осенью в Сент-Франсисвилле.

Питер будет здесь осенью?

Праксин принесла ленч. Дверь в комнату распахнул для нее Тул, оставшись невозмутимо ждать в вестибюле, пока служанка поставит на столик поднос и удалится.

Невозможно поверить: ее муж действительно вознамерился держать супругу в этой комнате, как непослушного ребенка.

Муж...

Дейн подняла салфетку корзинки со свежими булочками. Помимо хлеба ей принесли маленькую тарелку супа. Горячий суп – повторение утреннего урока унижения.

Хлеб и вода для узницы – именно так. Ей хотелось швырнуть этот скудный обед в лицо Флинту, но вместо этого она съела все, до последней капли. Он пришел к ней ближе к вечеру, разгоряченный и пропотевший – прямо с полей. Вошел и сорвал с себя одежду.

– Я вижу, послушная жена ожидает меня, – ехидно заметил Флинт, протянул руки к простыне и сорвал ее с Дейн. – Послушная жена не прячет себя от мужа. Твое предназначение – постоянно ждать меня и быть готовой встретить так же, как я всегда готов быть с тобой, нагой и жадный до твоего тела.

И он действительно желал ее – грубая рабочая одежда не могла скрыть его сильнейшего возбуждения.

Флинт отнес Дейн на кровать без церемоний, ибо она уже была готова. Возбуждена его желанием и стремлением обладать ею грубо и жадно.

Дейн не думала. Она не знала, хотела ли сама того же, чего хотел он – быстрого и жадного соития, от которого у обоих захватило дух и которое, несмотря на то что оба достигли оргазма, оставило их обоих желать большего.

Она не знала, отчего ей так полюбится этот его запах, прикосновение мускулистого тела, напряженного после тяжких трудов в поле, его возбуждение, вызванное скорее не похотью, а жизненной силой.

Но она еще так многого не знала.

– Послушная жена будет ждать меня здесь, в постели, и у нее не должно быть никаких мыслей, кроме мечты о том, чтобы муж, вернувшись, вновь овладел ею. А он, в свою очередь, будет думать о ее теле, готовом принять его в тот миг, как он войдет к ней. Он живет ради этого мига, жена, и он весь день пребывает в состоянии возбуждения, зная, что его нагая и страстная жена ждет его возвращения.

Дейн почувствовала, как у нее перехватило дыхание, и тело, еще не остывшее после страстного совокупления, разгоряченное его дерзкими словами, томно потянулось. Она будто упрашивала его остаться.

Но Дейн была прирожденной искусительницей. Тело ее само знало, что делать, чтобы привлечь мужчину. Он уже был наполовину одет, но она шевельнула бедрами так, что он снова захотел ее. Он видел по ее глазам, что одного раза ей мало, что она тоже возбуждена.

Флинт закончил одеваться и провел своей большой жаркой ладонью по ее телу.

Затем он оставил ее, не забыв запереть за собой дверь.

Дейн еще долго оставалась в постели, чувствуя, как токи желания прокатываются по телу и жара и запах укутывают ее в тончайшие покрывала.

Вот каково это – быть рабыней ощущений. Собственное нагое тело позволяло ей пировать, наслаждаться тем, что оно способно было чувствовать и какие чувства вызывать, какой хаос оно могло посеять в сердце мужчины, который возжелал ее.

В этом была ее сила, и он, понимая это, запер ее, чтобы никто, кроме его самого, не мог видеть и обладать ею. Флинт пожелал смести все барьеры между своим эротическим желанием и собой. Он жаждал ее каждую минуту, и он не хотел, чтобы хоть что-то мешало осуществлению его желания.

Флинт хотел Дейн, томящуюся в страстном ожидании, нагую, исполненную желания получить то, что мог дать ей только он. Одна, вдалеке от всех, Дейн не испытывала потребности в том, чтобы прикрывать чем-то свое тело, и сама нагота действовала на нее возбуждающе. Тем более что нагая она не могла не думать о нем, о том миге, когда он придет к ней снова.

Тело ее вновь и вновь переживало полученное удовольствие, словно существовало отдельно. Его поцелуи, эротические ласки, плоть...

Тело Дейн истекало соками, оно желало вобрать в себя каждый дюйм его...

Такая сила! Сила и власть Изабель!

Та власть, которую она считала потерянной, когда он взял ее в жены... ибо неужели он мог захотеть взять в жены Изабель?

Дейн провела ладонями по своему гибкому, влажному от жары телу.

А чего хотела она?

Дейн хотела того, чего желала живущая в ней Изабель: его нагого в постели с ней, прямо сейчас!

Она хотела...

Дверь открылась...

Флинт стоял на пороге. Голый и желающий ее. Его черные блестящие глаза пировали, рассматривая жену, лежавшую перед ним в постели и переполненную желанием.

Дейн обернулась. Глаза ее сузились, и она улыбнулась как женщина, которая знала о нем все и знала, что ему не устоять. Дейн была в точности такой, какой он ее себе представлял: нагое тело ее чуть дрожало от возбуждения, и думала она лишь о нем и о том, как он станет любить ее тогда, когда явится, чтобы заявить свои права на нее.

Флинт закрыл за собой дверь.

Воздух сгустился.

Дейн не могла шевелиться. Просто лежала и смотрела.

И Флинт не хотел двигаться: просто стоял и смотрел, как будто взглядом мог навечно продлить их союз. Она знала это и не могла отвести взгляда от его могучего естества. Она томно потянулась, раскинула ноги, открываясь для него.

Флинт почувствовал острый ток желания, но не шевельнулся. Дейн заерзала под его горячим взглядом, тело ее звенело от возбуждения, соски набухли.

Флинт словно окаменел.

Она пробежала ладонями по своему телу, чувствуя то, что мог бы чувствовать он, лаская ее, как тому положено быть. Она видела очевидный эффект своих действий, проявляющийся в эрекции Флинта, но он не шевелился.

– Муж, – хриплым от желания голосом проговорила она, – ты тверд как гранит и выглядишь готовым...

– Еще недостаточно тверд, жена, и еще не готов. Еще не готов...

Она сдавленно застонала.

– И я буду смотреть на тебя голую столько, сколько захочу, жена...

– Я... Власть.

Ее нагое тело обладало властью – ему все было мало... Да! Да...

Дейн шевельнула бедрами и прогнула спину. Она чувствовала, что в его глазах она само совершенство – ее гибкое тело, заостренные твердые соски, форма груди, темный треугольник между ног, зовущий узнать тайну вновь и вновь...

Если он никак не может насытиться видом ее женственного тела, то сколько в нем силы, какая в нем власть...

– Муж, ты так удивительно тверд...

– Я оставался тверд все время, пока был без тебя. Когда я тебя покинул, стоило мне подумать о тебе, и я снова становился твердым и горячим...

– Мне нравится, что я могу делать это для тебя, – прошептала Дейн, протягивая руку. Такая власть. Такая чудесная власть... – Ты знаешь, что делаешь со мной?

– Почему бы тебе не сказать мне об этом... жена?..

– Я хочу тебя в себе прямо сейчас. Хочу почувствовать каждый твой дюйм, хочу быть нагой и готовой для тебя постоянно... Каждый раз, как я думаю о тебе, то хочу тебя. Мое тело нуждается в тебе. Позволь мне прийти к тебе, позволь...

Дейн сошла с кровати и пошла к Флинту, покачивая бедрами. Она остановилась в дюйме от него, и орудие его страсти железным стержнем встало между ними. Соски ее касались волосков на его груди.

– Позволь мне, – прошептала она голосом, дрожащим от еле сдерживаемого возбуждения. Так близко... Так томительно близко...

– Позволь мне, – выдохнул он, и она почувствовала его жаркие горячие ладони у себя на плечах.

Дейн подставила ему рот для поцелуя. Ладони его медленно заскользили вниз, накрыли грудь, большие пальцы ласкали возбужденные соски, и все это время он не отрывался от ее рта... Руки его сомкнулись у Дейн на талии. Вот они ласкают бедра, поглаживают тугие ягодицы, сжимают их...

Затем Флинт приподнял ее. Дейн согнула колени, прижавшись ногами к его бедрам, и обвила его руками, давая возможность войти в нее.

Он опускал ее медленно, дюйм за дюймом, пока она не охватила его целиком.

– Ты хочешь этого? – застонал он, прижимая се к стене спиной, чтобы иметь возможность двигаться.

– Я люблю это, – прошептала она у его губ. – Я чувствую тебя всего. Я хочу тебя.

Он накрыл ее рот поцелуем.

– Ты этого хочешь? – Флинт вошел в нее еще глубже, еще туже.

– Я хочу тебя как угодно, – прошептала Дейн, подставляя ему губы.

– Изабель, – пробормотал он, сжимая ее ягодицы и методически толкая себя внутрь.

– Изабель любит твои поцелуи, – прошептала она и открыла рот пошире, вбирая его язык.

То был еще один облик рая. Его поцелуи, сильные руки, сжимающие ягодицы, то, как он входил в нее словно поршень.