Джейн Кренц - Желание

Редкая улыбка появилась на его губах.

— Вам не нравится мысль, что я могу лежать в постели другой женщины?

— Нет, милорд, совсем не нравится, — взволнованно сказала Клара. — У меня тоже есть гордость, сэр.

— Гордость… Так вот что вас беспокоит! Вы боитесь, что мои любовные похождения затронут вашу честь?

Клара сердито нахмурилась. Она ни за что не признается ему в своей любви! Она ведь понимает, что Дьявол тут же использует против нее это признание… Зачем еще больше увеличивать собственную уязвимость?

— Что же еще они могут затронуть, милорд? — невинно переспросила она. — В этом отношении я немногим отличаюсь от вас. Вы ведь тоже не хотите поступиться своей гордостью, когда говорите, что не потерпите измены.

— Да. — Он слегка прищурился. — Мужская гордость дорого стоит, мадам.

— Не дороже, чем женская.

— В таком случае, пусть ваш трубадур продолжает распевать о розах под дождем и прочей чепухе. — Гарет наклонился и легонько поцеловал жену в губы.

— Гарет…

— Пойдем. Солнце уже высоко, а у меня впереди еще много дел. — Он взял ее под руку и повел по тропинке к селению.

Через десять минут они подошли к монастырской стене, вокруг которой раскинулась деревня. Мимо них прогрохотала телега, доверху груженная соломой. Возница обернулся и почтительно поклонился господам. То же самое сделал и пастух, гнавший отару прямо по улице. Все оборачивались посмотреть на лорда и леди Желания, идущих рука об руку к монастырю.

Клара прекрасно понимала, что большинство этих взглядов обращены на Гарета. К ней жители острова давно уже привыкли, а Гарет все еще был для них человеком новым, странным и незнакомым. Простодушные селяне, однако, понимали, что судьба их отныне находится в его руках.

— Я только передам крем Беатрисе, — обернулась она к Гарету, когда они приблизились к келье отшельницы. — Одну минутку.

Он остановился и взглянул на окно кельи:

— Занавески задернуты. Наверное, она еще спит.

— Что ты! — хихикнула Клара. — Беатриса всегда встает с петухами. И тут же открывает занавески, чтобы, не дай Бог, не пропустить какую-нибудь сплетню.

Клара подошла к окошку. Оно оказалось открытым, как будто отшельница только что высовывалась на улицу.

— Беатриса?

Ответа не последовало.

— Беатриса? — Клара помедлила, а потом просунула руку в узкое окошко и отдернула занавtcку. — Вы заболели? Вам помочь?

Ответа не было. Клара изо всех сил вгляделась внутрь. Сначала она ничего не увидела — занавеска на втором окне тоже была задернута, в комнате стоял полумрак. Но вот, наконец, глаза Клары привыкли к темноте, и она заметила Беатрису, лежащую на полу кельи.

— Беатриса… — Она вцепилась в каменный карниз, пытаясь лучше рассмотреть тело отшельницы. Гарет нахмурился и шагнул ближе к окошку:

— Что-то случилось?

— Я не знаю, — растерянно подняла глаза Клара. — Она лежит на полу. И не шевелится. Гарет, наверное, она сильно ударилась!

Гарет оглядел темную келью:

— Дверь заперта. Я вижу ключ в дверях.

— Но как же нам попасть в келью?!

— Пошли кого-нибудь за кузнецом. И побыстрее, Клара.

Но ее не нужно было торопить.

Несколько минут спустя Джон-Кузнец просунул железный крюк между каменной стеной и замком кельи. Потом они с Гаретом навалились плечами на тяжелую дверь. С третьего удара она слетела с петель.

Гарет первым вошел в маленькую келью. Бросив взгляд на распростертое на полу тело, он покачал головой:

— Она умерла. И не своей смертью.

— Убита?! — в ужасе уставилась на него Клара.

— Я не могу поверить в это! — воскликнула немедленно прибывшая в келью Маргарет. — Это невозможно. За те пятнадцать лет, что я возглавляю эту тихую обитель, здесь не было ни одного убийства.

Клара недоверчиво покачала головой:

— На моей памяти на всем острове не было ни одного убийства!

— И тем не менее это убийство, — сказал Гарет, глядя на открытые, невидящие глаза отшельницы. На своем веку он повидал немало насильственных смертей и научился различать их признаки.

— Вы уверены? — нахмурилась Маргарет. — Но, может быть, ей просто стало плохо ночью и она пыталась позвать на помощь, но не успела отпереть дверь?

Гарет опустился на корточки возле мертвого тела. Коснулся руки отшельницы. Пальцы ее были послушными и безжизненными. Ей уже ничем нельзя было помочь.

— Она умерла ночью, но отнюдь не от болезни. — Он пристально изучал льняной покров на голове умершей. — Она всегда спала в апостольнике?

— Я не знаю, — растерялась Маргарет. — Наверное, да… Возможно, это было знаком ее особого благочестия.

— Это было знаком ее маленького кокетства, — прошептала Клара. — Беатриса очень стыдилась своего второго подбородка и не хотела, чтобы его кто-нибудь увидел.

— Она обожала сплетничать и была помешана на духах и кремах нашей Клары, — обронила Маргарет. — Теперь, когда она мертва, эти грехи кажутся незначительными слабостями. Многие из нас, наверное, отягощены куда более серьезными.

Гарет задумчиво приподнял бровь:

— Пожалуй…

— Она в ночной рубашке, — протянула Клара. — И в ночных туфлях.

Маргарет с беспокойством посмотрела на Гарета:

— Но вы действительно убеждены, что она не скончалась от внезапного приступа, милорд?

— Это было убийство. — Он показал настоятельнице на апостольник. Белый лен старенького покрова был грубо измят и закручен вокруг шеи Беатрисы. — Вот тому свидетельство.

Маргарет наклонилась ближе:

— Боже милосердный…

Гарет принялся развязывать апостольник. Маргарет протянула руку, останавливая его:

— Что вы делаете, милорд?

— Хочу взглянуть на ее горло. — Он откинул концы белого покрова.

И тогда все увидели безобразные синие полосы, избороздившие шею отшельницы.

— Помоги ей милосердная святая Эрмина, — выдохнула Клара.

— Господь да упокой ее душу, — перекрестилась Маргарет.

Клара подняла глаза на Гарета:

— Тебе когда-нибудь встречались такие отметины?

— Да. — Он закрыл апостольником лицо Беатрисы. — Судя по всему, ее задушили.

— Но это невозможно! — Клара непонимающе оглянулась на дубовую дверь, которую только что выломали Гарет и кузнец. — Дверь кельи всегда заперта изнутри. А окна слишком узки, чтобы кто-нибудь мог забраться в нее!

Гарет тоже обернулся к двери. Во дворе перед кельей собралась небольшая толпа зевак. Несколько монахинь и крестьян стояли почти у порога, силясь разглядеть, что происходит внутри.

— Прикажите всем немедленно разойтись, — обратился Гарет к настоятельнице, — Я не хочу, чтобы они все набились в келью и натоптали во дворе.

Маргарет понимающе кивнула:

— Да, милорд.

Она вышла и властно разогнала маленькое сборище.

Клара подняла глаза на мужа:

— За день до нашей свадьбы Беатриса уверяла меня, что видела брата Варфоломея. Она говорила, будто он явился в монастырь прямо через запертые врата!

— Брат Варфоломей? — Он вспомнил обрывки разговора отшельницы с Кларой. — А, понимаю… Призрак. Ты никогда не рассказывала мне о нем.

— Это всего-навсего старое предание, милорд, — недовольно проворчала вернувшаяся настоятельница. — Брат Варфоломей был странствующим монахом. Много лет назад он прибыл проповедовать слово Божие жителям острова Желание. Предание гласит, что он якобы соблазнил юную монахиню и склонил ее к бегству из монастыря.

— Но на море поднялся ужасный шторм, — с жаром подхватила Клара. — И все погибли, когда волны перевернули лодку.

— Это случилось уже при вас, мадам? — поинтересовался Гарет у Маргарет.

— Господи упаси! — обиженно поджала губы настоятельница. — Я бы не потерпела такого безобразия, милорд! Нет, эта легенда родилась задолго до того, как я приняла обитель.

— И задолго до моего рождения, — вставила Клара. — Так вот, легенда гласит, что время от времени брат Варфоломей является на наш остров и ищет свою возлюбленную. И всегда ужасное несчастье следует сразу после того, как он входит в монастырские ворота. Так говорят, милорд…

Гарет поднялся на ноги.

— Даю голову на отсечение, что отшельницу задушил совсем не призрак. Только здоровый и очень сильный человек мог оставить такие отметины на ее шее.

Он подошел к двери и осмотрел притоптанную траву:

— О черт, мне следовало немедленно вышвырнуть отсюда всех зевак! Теперь уже невозможно определить, оставил ли злоумышленник какие-нибудь следы перед кельей.

— Милорд, — тихонько окликнула его Клара. — Здесь, определенно, что-то не так.

— Не спорю. Произошло убийство.

— Я имею в виду необычный запах.

Гарет стремительно обернулся к ней:

— Я знаю о вашем тонком обонянии, мадам, и готов положиться на него. Чем же здесь пахнет?

— Мятой.

— Мятой? — Он шагнул к мертвому телу. Принюхался. — Да, я чувствую… очень слабый запах.

— Что вы находите в этом странного? — непонимающе приподняла брови настоятельница. — Возможно, отшельница заправляла мятой какие-то блюда.

Клара сморщила носик:

— Нет, запах исходит от ее ночной рубашки.

Гарет опустился на одно колено перед телом.

— Вы правы. Подол ее рубашки пахнет мятой. — Он взглянул на зеленые пятна на ночных туфлях отшельницы. — И туфли тоже.

Клара обхватила себя руками.

— В монастырском саду есть большая полоска мяты. Но неужели отшельница выходила ночью из своей кельи?!

— Она никогда не покидала келью! — возразила Маргарет. — По крайней мере, ни разу за все те годы, что я знакома с ней. Она сама пожелала быть затворенной… И даже как-то раз призналась мне, что смертельно устала от мира.

— Все это так, но вдруг ей опять померещился призрак брата Варфоломея? Тогда она могла выйти в сад и последовать за ним. Несчастная Беатриса была так любопытна!

— Клара, неужели ты веришь в эту глупую старую легенду? — строго спросила Маргарет.