И этому человеку она была обещана в жены. Лионесс знала Гийома сколько себя помнила. Возможно, где-то в глубине его души еще сохранились остатки чести и достоинства.

— Гийом, чем я заслужила подобное отношение?

Он снова опустился на край постели:

— Дело не в твоих поступках. Дело в тебе самой.

— То есть?

— Ты не Элис.

Элис? Ради бога, кто такая Элис? У Лионесс сердце замерло от внезапной догадки: это была покойная жена Риса! Какое отношение Гийом имеет к… О, нет! Невозможно! Однако у Лионесс появилось ужасающе-тошнотворное ощущение, что она права.

Черт ее дернул спросить:

— Ты был любовником Элис?

— Любовником? — Гийом вскочил и забегал по комнатушке. — Любовником?! — Он покачал головой: — Нет. Я любил ее всей душой. Мы не могли жить друг без друга.

Лионесс закрыла глаза. Она искренне сочувствовала Рису, понимая, что эта новость станет для него ударом.

— Ты все продумал заранее. Решил сначала обвинить Риса в твоем убийстве, а потом впутать в это дело меня.

Лионесс внимательно посмотрела на Гийома:

— Как давно ты задумал уничтожить нас с Рисом?

— В тот день, когда убили Элис, — не отводя глаз, ответил он.

— Нет, — покачала головой Лионесс. — Нет, Гийом. Никто ее не убивал. Она покончила с собой и прихватила на тот свет собственного сына.

Он кинулся к ней и ударил кулаком по тюфяку:

— Врешь! Она не убивала ни себя, ни ребенка.

— Я говорю правду.

Гийом поднял руки, словно пытаясь успокоиться:

— Нет. Тебе не вынудить меня к поспешным действиям.

Он отступил от кровати:

— Ты останешься здесь до тех пор, пока не прибудет Фоко.

Он подошел к двери, обернулся к Лионесс и с улыбкой на устах сказал:

— И тогда он узнает, что такое ад.

— Что ты задумал? — ахнув, спросила Лионесс.

— Фоко поймет, что я чувствовал, когда узнал об убийстве Элис. Но его кара будет во сто крат сильнее. Он будет бессильно наблюдать, как я сброшу тебя с башни.


Мелвин окинул взглядом селение:

— Вы уверены, что он здесь?

— Да. Разве тебе не пришло в голову, что он слишком наследил по дороге? Он хочет, чтобы я его нашел. Неужели тебе не бросились в глаза его прячущиеся в толпе соглядатаи? — Рис кивком указал на стоящего у лачуги кузнеца мужчину. — Вот один из них.

Фоко натянул поводья и остановил вздыбившегося коня перед хижиной. Указав пальцем на незнакомца, он спросил:

— Эй, ты, где твой хозяин?

Мужчина принялся стучать кулаком по стене лачуги. Он колотил до тех пор, пока на пороге не появился кузнец с женой.

Рис впился в них взглядом. Они сторонились человека у хижины, избегая смотреть Рису в глаза. Фоко повернулся к незнакомцу. Тот не просто встретил взгляд Риса, но даже с видом некоторого превосходства изогнул бровь.

Неужели дю Пре не в состоянии обучить своих людей? В лазутчики они точно не годятся. Рис указал на мужчину и крикнул:

— Взять его!

Не успели его воины схватить шпиона, как тот завопил:

— Господин, господин! Не убивайте меня! Я сделаю все, что хотите. Я расскажу вам все, что пожелаете.

Рис ожидал чего-то подобного. Какое счастье, что дю Пре вербует наемников столь же вероломных, как и он сам. Рис презрительно посмотрел на распростертого ниц болвана:

— Убивать тебя? Зачем мне это делать?

Его мягкий, спокойный тон возымел желаемое действие — мужчина побледнел и забормотал:

— Мой хозяин в крепости, он собирается убить вашу леди, ждет лишь вашего появления.

Слава, что всегда бежала впереди Риса, порой играла ему на руку. Фоко мотнул головой в сторону лачуги и приказал своим людям:

— Держите его здесь. Привяжите к чему-нибудь, чтобы он и пальцем не мог шевельнуть.

Он оглянулся на кузнеца:

— Если этот человек сбежит, я решу, что ты плохо знаешь свое дело.

Кузнец открыл рот и оскалился почти беззубой улыбкой:

— Ну уж нет, господин. Я с удовольствием присмотрю за ним.

— Когда я вернусь, то позабочусь о твоем вознаграждении.

Супруга кузнеца вышла вперед:

— Милорд, да хранит Господь вас и хозяйку.

Рис кивком поблагодарил женщину и махнул рукой своим людям, чтобы возвращались обратно. Когда все собрались на небольшой поляне, он распределил обязанности. Паре воинов Рис приказал дожидаться, не появится ли король Стефан или Рионн, а в случае их прибытия, предупредить, чтобы не приближались к Таньеру.

Еще несколько человек он отрядил в деревню с приказом найти и обезвредить других лазутчиков дю Пре.

После этого Рис поманил к себе Мелвина:

— Пусть кто-нибудь допросит пленника.

— Милорд, я с удовольствием возьму эту обязанность на себя.

Рис взглянул на лицо Мелвина и понял, что тот может проявить излишнее рвение. — Нет, Мелвин. Только не ты. На трех последних допросах заключенные умерли прежде, чем тебе удалось их развязать им язык. Мне нужен кто-нибудь половчее.

По всей видимости, его слова привели Мелвина в уныние. Рис усмехнулся:

— Ладно, пожалуй, я разрешу тебе допросить дю Пре.

Мелвин снова повеселел:

— Будет исполнено! Рад стараться.

— Мне приятно порадовать тебя хоть чем-то.

Поскольку Мелвин не заметил в его словах злой иронии, Рис продолжил:

— Когда ты позаботишься о допросе пленника, нам придется изыскать способ проникнуть в замок. Уверен, ты знаешь об этом куда больше меня.

Дожидаясь, пока Мелвин исполнит его первое распоряжение, Рис старался не думать о Лионесс. Сама мысль, что она находится в руках дю Пре, причиняла ему невыносимые страдания. Он понимал, что сойдет с ума, если начнет строить догадки. Ни он, ни Лионесс не могли позволить себе подобной роскоши.

Рис заскрежетал зубами. Потом. У него еще будет время обдумать этот кошмар. Когда он освободит Лионесс, они как-нибудь сядут и вместе все обсудят. А теперь его занимала лишь одна мысль: как вырвать жену из когтей дю Пре.

Мелвин вскоре возвратился.

— Милорд, если местная речка достаточно мелкая, то лучшего способа пробраться в Таньер нам не найти.

— По речке?

— Ага. Если в ней неглубоко, то вы сможете проникнуть в крепость через замковый колодец.

— Не время сейчас нести чушь, Мелвин. Мне нужна твоя помощь, а не бредовые идеи насчет реки.

— Это не такая уж бредовая идея, Фоко. Твой капитан прав, — заявил, выходя из тени, лорд Болдуин. — Мой отец сделал подземный отвод от основного русла под стеной замка, этот отвод сообщается с колодцем в саду.

— Я никогда о таком не слышал, — нахмурился Рис.

— Я тоже, пока он не объяснил мне, что давным-давно римляне использовали подземные реки для наполнения бассейнов в своих домах. Часть из этих каналов создала сама природа, остальные — дело рук человеческих. Мой отец, всегда охочий до всяких новшеств, решил опробовать это здесь, в Таньере. Он решил соорудить для моей матери в саду нечто вроде озера.

— И у него получилось?

— Не совсем. Но постройки сохранились и, если их не размыло, ты сможешь по ним пробраться в колодец.

— А как же я выберусь из колодца, если, конечно, вопреки всем мольбам, прежде не утону?

Рис был готов на что угодно, однако в безнадежные глупости впутываться не собирался.

— На стене колодца есть выемки для лазанья. Они, наверное, сильно осыпались, но сохранились.

Рис внимательно посмотрел на тестя:

— А вы сами эти выемки видели? Вам доводилось проникать в крепость таким способом?

— Нет. В этом не было необходимости. Но Ховард вечно сетовал на пустой колодец в саду, опасаясь неожиданного нападения.

Рис не мог просто так взять и пройти через ворота — даже если бы он переоделся, его бы раскрыли. Дю Пре, несомненно, приказал проверять всех, кто воспользуется этим путем. Взять замок приступом Рис тоже не мог. Тогда Лионесс не избежать смерти.

— Принесите мне одежду того пленника, — приказал Рис.

У него не оставалось иного выбора.


Лионесс не отрывала взгляда от узкого проема бойницы — снаружи смеркалось. Голова у нее гудела, тело ломило, а вдребезги разбитое сердце ныло от боли.

Все, чем она жила, о чем мечтала, оказалось ложью. Особенно ее ненаглядный Гийом. Если бы сама мысль об этом не причиняла Лионесс невыносимую боль, она бы рассмеялась. Какая насмешка судьбы! Мрачная, печальная шутка.

Все их планы, все разговоры о будущем оказались ничем иным, как нагромождением лжи.

Гийом забил ей голову неосуществимыми мечтами. Он обещал ей любовь. Детей. Долгую и счастливую жизнь в Таньере. Он обещал, что позаботиться о ней и детях, что они ни в чем не будут знать нужды.

А сам в это время любил другую.

Лионесс дрожала, словно в ознобе, чувствуя себя осмеянной, опустошенной и преданной. Она же поклялась отомстить за смерть Гийома. Вместе с сэром Джоном она замыслила убить Фоко, считая его виновным в убийстве дю Пре. И теперь ей суждено погибнуть от руки Гийома.

А Фоко все-таки удалось заполучить ее сердце. Лионесс ощутила мучительную боль в груди. Хотя Рис клялся ей, что разучился любить, Лионесс знала — он ошибался. Она поняла это прошлой ночью. В лунном свете его глаза сияли любовью, словно звезды.

Она чувствовала это в его ласках. Лионесс уснула, зная, что ей не придется долго учить Риса любви.

Она никак не могла унять рыдания: сдерживала дыхание, кусала губы, закрывала рот ладонью — все впустую. Горючие слезы по-прежнему скатывались по щекам.