— Граф Фоко, ступайте отсюда. Вас это не касается.

Король закашлялся. Добившись таким способом внимания всех присутствующих, он подался вперед и впился глазами в Гийома.

— Фоко останется. Поскольку графа обвинили в убийстве Гийома дю Пре, это очень даже его касается, — монарх откинулся в кресле и выбил пальцами дробь на деревянном подлокотнике. — Мы ждем.

Гийом нахмурился и поджал губы. Лионесс это заметила и удивилась — знакомая привычка: ее жених обдумывал свой ответ. О чем тут думать? Ведь нужно всего лишь рассказать о том, что с ним случилось. Но потом Лионесс захлестнуло чувство вины. Гийом боролся за их будущее. Разумеется, ему следовало осторожнее подбирать слова.

От объяснения Гийома зависело их счастье; она ведь так давно мечтала об этом. Лионесс взглянула на Риса. Он не сводил с нее глаз. Лицо графа сохраняло непроницаемое выражение, и Лионесс оставалась лишь догадываться, о чем он сейчас думал. Размышлял, как не упустить добычу из когтей?

— Госпожа Лионесс, — подойдя к девушке, обратился к ней Гийом, — я искренне умоляю тебя простить меня.

Страстно желая удовлетворить эту просьбу, она вгляделась в лицо дю Пре. Его глаза напоминали лед. Невысказанные слова прощения, коего Гийом так добивался, застряли у Лионесс на языке. Откуда этот холодный взгляд?

К счастью, дю Пре не стал дожидаться ответа. Он повернулся к ее отцу.

— Когда мы виделись в последний раз, я ехал на север, чтобы помочь дядюшке защитить его земли от нападения врагов.

Лорд Рионн кивнул:

— Это я помню.

— Достигнув границы его владений, я обнаружил, что нападавших оказалось куда больше, чем я предполагал, — покачал головой Гийом. — Но не в моем обычае отступать, даже если шансы на победу ничтожны.

Лионесс поразило недоверие на лице отца. Она мельком взглянула на Гийома и успела заметить его злобную гримасу. Впрочем, дю Пре быстро оправился. Очевидно, он тоже заметил недоверчивый взгляд будущего тестя.

А ведь прежде, когда Гийом еще не ездил помогать дядюшке, ее отец не раз называл его сыном. Казалось, он гордился человеком, за которого ей предстояло выйти замуж.

Так что же изменилось? Неужели ее отцу известно нечто такое, чего она не знает? Стал бы он скрывать это от дочери или от короля? А что, если кто-то решил очернить ее возлюбленного? Какой смысл в подобной гнусности?

Лионесс неуверенно посмотрела на Фоко.

Рис спиной почувствовал ее пристальное внимание и обернулся, взглянув девушке в глаза. А теперь что ее не устраивает? Лионесс следует радоваться — ведь ее ненаглядный Гийом вернулся, и теперь она наверняка счастливейшая из всех смертных. Впереди у нее светлое будущее. Откуда в ее душе взяться злобе? Лионесс следует с ума сходить от любви и радоваться избавлению. Так почему же она злится?

Рис не знал ответа на этот вопрос и решил вновь сосредоточиться на Гийоме. Граф вслушался в рассказ дю Пре. Повести длиннее и печальнее Рису слыхивать еще не доводилось.

Судя по всему, королю рассказ дю Пре уже до смерти наскучил. А Рионн, похоже, собирался кое-кого придушить, если, конечно, побагровевшее лицо можно считать признаком гнева.

Однако дю Пре как будто ничего не замечал. Он продолжал рассказывать историю своих злоключений:

— Вскоре мы оказались в меньшинстве. Я отражал атаку за атакой.

Тут Гийом обратился к Лионесс:

— Любимая, боюсь, я потерял в схватке меч твоего деда. Мне известно, как ты им дорожила, но меня так сильно ударили по затылку, что я свалился замертво, — он шагнул к девушке, умоляюще протянув руки. — Я искренне сожалею, однако не представляю, что стало с моим оружием и кольчугой.

Рис чуть не брякнул: «Ха, так я и поверил!» Король скучающе рассматривал отверстие бойницы. Физиономия Рионна мрачнела на глазах. Лучше не бывает! Наблюдая за поведением этих двух мужчин, Рис понял, что не зря с самого начала не доверял дю Пре.

Лионесс взяла Гийома за руку.

— О мече не волнуйся. Он у меня. С ним все в порядке.

Гийом обнял девушку и сразу же отстранился.

— Я рад слышать это. У меня душа болела за этот меч.

Рис почуял недоброе. Пока на словах дю Пре старался выказать озабоченность и сожаление, его голос и выражение лица свидетельствовали об обратном. Когда Лионесс не видела улыбки Гийома, в ней не было ни облегчения, ни радости, ни благодарности — одно самодовольство. Фоко насторожился.

В этот момент Гийом заметил, что Рис смотрит на него в упор. Самодовольная ухмылка превратилась в оскал, а в глазах дю Пре заплескалась неприкрытая злоба. Откуда подобная неприязнь? Что-то здесь нечисто. Нужно выяснить, в чем дело.

Рис взглянул на Лионесс. Та ничего и никого, кроме дю Пре, не замечала. Разомлев в объятиях жениха, девушка глаз с него не сводила. Может, она и в самом деле любит Гийома? Фоко будто ножом в живот ударили. С какой стати ему волноваться о ее чувствах к дю Пре?

Разве она еще не поняла: чтобы удержать Таньер требуется нечто большее, чем любовь? Неужели ей не объясняли, что нежные чувства мимолетны и на них супружеских отношений не построишь? Любовь существует лишь в сказаниях трубадуров.

Черт с ней, с этой любовью, ибо Лионесс станет его, Фоко, женой. Он уже заключил соглашение с ее отцом. Этой девушке вскоре предстоит узнать, что любить мужа вовсе необязательно. Рис добавит Таньер к своим владениям, станет достойно им управлять и когда-нибудь передаст по наследству своему сыну от Лионесс. Одному из множества сыновей. Вот тогда у ее распрекрасного Гийома на самом деле появится повод для ненависти.

Король заерзал в кресле и сказал:

— Все это замечательно, дю Пре. Вот только почему вы не вернулись домой?

Гийом отстранился от Лионесс и повернулся к королю. Рис прошел вдоль стены и остановился в сводчатом проходе, что вел в потаенный альков за спиной Рионна. Отсюда у Фоко не получалось разглядеть лицо Стефана, Лионесс или Болдуина, зато он мог без помех наблюдать за человеком, которому не доверял, — за дю Пре.

— Ваше величество, — начал Гийом, отирая пот со лба, в то время как его взгляд метался от Лионесс к королю, — вы вольны счесть мою историю небылицей. Но я клянусь, что говорю правду.

Неужели этот глупец не понимает, что после такого заявления любой разумный человек задумается и усомнится в его рассказе?

— Что было после того, как удар свалил меня с ног, я почти не помню. Я очнулся в крестьянской лачуге, — Гийома передернуло. — Когда я, наконец, смог рассмотреть, где нахожусь, то понял, что соломенный тюфяк подо мной кишит блохами, а лежу я прямо на земляном полу какой-то убогой норы.

— Но вы остались живы, — заметил Рионн.

Фоко разбирал смех. Если дю Пре задумал втоптать в грязь того жалкого крестьянина, он выбрал для этого не то место и не то время. Насколько Рис успел заметить, Рионн ценил своих работников и заботился о них. Дю Пре следовало бы об этом знать.

— Что ж, конечно, я остался жив, если это можно так назвать.

Король Стефан тяжко вздохнул и спросил:

— О чем вы говорите?

Рис чуть заметно улыбнулся. Гийом надоел Стефану своим нескончаемым рассказом. Терпение короля вот-вот лопнет.

Гийом умоляюще посмотрел на Лионесс:

— Прости меня, но я тянул с возвращением к тебе не по своей воле. Я не мог вспомнить, кто я такой. Я забыл о тебе, о Рионне и Таньере. Я даже имени своего не помнил, — дю Пре шагнул к девушке. — И Господь свидетель, я приехал в Рионн, едва ко мне вернулась память.

Лионесс услышала, как Фоко тихонько хмыкнул. Ему весело? Да как он смеет потешаться над теми ужасами, что пережил Гийом? Отойдя от отца, Лионесс взяла дю Пре за руку.

— Я прощаю тебя. Теперь ты дома, а все остальное не имеет значения.

— Ох, ни в коем случае. Ты не права. Мое возвращение — это далеко не самое главное, — он погладил руку девушки. — Куда важнее то, что теперь мы можем обвенчаться.

В глазах дю Пре блеснули слезы. Гийом схватил Лионесс за руку, и девушка ощутила, как дрожь сотрясает его тело.

— Гийом… — Лионесс замолчала, почувствовав, как чей-то тяжелый взгляд впился ей в спину. — Я… — она снова проглотила уже вот-вот готовые сорваться с языка слова.

Лионесс посмотрела вниз на свою ладонь. Оказывается, они с Гийомом сплели пальцы рук.

Он прошептал:

— Лионесс…

Рука Гийома устремилась вверх. Он стиснул плечо девушки.

— Ах, любимая…

Лионесс содрогнулась, чувствуя спиной пронзительный взгляд, который словно обжигал ее, но устояла перед соблазном обернуться и отплатить Фоко той же монетой. Она и так знала, что граф не дремлет. Его прямая спина, квадратные плечи и отдыхавшая на рукояти меча ладонь и без того стояли у Лионесс перед глазами.

Девушка, не глядя, знала, что брови Риса сведены в одну линию, зубы стиснуты, а в глазах мерцают золотистые искорки. Эти крохотные огоньки уже успели разжечь пожар в ее чреве. Губы Лионесс вновь затрепетали при мысли о недавнем поцелуе Фоко.

Девушка вздохнула, стараясь потушить зарождающееся пламя, и подняла глаза на Гийома. Она увидела нежность на его лице и ощутила… всего лишь сочувствие к страждущему. Ей хотелось вырваться, стряхнуть руку дю Пре со своего плеча…

«Боже милостивый, что же это со мной?»

Ее одолевают греховные помыслы. Ей надлежит чувствовать вовсе не это. Она должна загораться от ласк и взглядов Гийома. А ведь Фоко всего-навсего внимательно посмотрел на нее. Что же этот дьявол с ней сотворил?

Гийом еще сильнее стиснул плечо девушки, оторвав её от раздумий.

— Лионесс, мы можем обвенчаться, когда ты захочешь, хоть сейчас.