Он сознавал это, и ему это не нравилось.

Но вкупе с кошмаром его рабства их ситуация становилась вообще невообразимой. Если она выберет его, ей придется отказаться от всего, что ей дорого: от дома, семьи, друзей, всего уклада жизни. Это серьезный шаг, и он не уверен, что она готова его сделать. И он не уверен, имеет ли право принимать ее жертву, если она будет готова.

Он не уверен. И это еще одно, что ему очень не нравится. Никогда в жизни он даже представить не мог, что полюбит женщину и будет терзаться, выйдет она за него замуж или нет. Его успех у женщин был слишком постоянным, слишком привычным. Но с Лайлой ничего нельзя считать само собой разумеющимся. Сможет ли она отказаться от всего ради него?

Она сказала, что любит его. Он даже думает, что это правда. Но достаточно ли она любит, чтобы уехать с ним в Англию? Потому что его жизнь не здесь. Он не сможет остаться с ней даже при всем желании. Ей придется поехать с ним.

Или же эта проклятая капля крови навсегда встанет между ними?

Он собирается проверить это. Немедленно, пока окончательно не струсил.

– Лайла! – Он с решительным видом потряс ее за плечо.

– М-м?..

– Проклятие, Лайла, проснись!

Это наконец разбудило ее. Она повернула голову набок и заморгала, глядя на него.

– О Джосс, – пробормотала она и улыбнулась.

Она выглядела такой прелестной, с отяжелевшими от сна веками, мягким розовым ртом, что он не мог не поцеловать ее. За это он заработал зевок и еще одну улыбку.

– Как бы я хотела остаться. Мне так нравится спать с тобой.

– В самом деле? Я рад, потому что надеюсь, что ты будешь спать со мной всю оставшуюся жизнь.

Потребовалась минута, чтобы до нее дошло. Когда это случилось, глаза ее расширились, она повернулась и уставилась на него. Ее нагота предстала перед ним во всей красе, но в данный момент это его не интересовало.

– Что ты имеешь в виду? – Недоумение в ее глазах и голосе заставило его улыбнуться, несмотря на то что в животе все сжалось. Чтобы ослабить напряжение, которое его гордость не позволила бы показать ей, он перевел взгляд с ее глаз на губы, которые мягко обвел одним пальцем.

– Для девушки, которая, похоже, имеет обыкновение коллекционировать предложения руки и сердца, ты медленно соображаешь. Я прошу тебя выйти за меня замуж.

– За тебя з-замуж?

Последовало долгое молчание, которое он мог истолковать как потрясение. Ее широко открытые голубые глаза были огромными и потемневшими.

– Да, за меня замуж. – Его голос прозвучал жестко.

– О Боже!

Он нахмурился:

– Не слишком-то вразумительный ответ. Да или нет? Медленная улыбка изогнула ее губы.

– У тебя в этом большой опыт?

– В чем? – нетерпеливо переспросил он.

– В предложении руки и сердца?

Угрюмая складка у него на лбу стала еще глубже. Если она сейчас же не даст ему ответ, он ее придушит. Он еще никогда в жизни так не нервничал, как сейчас, а она, разрази ее гром, улыбается!

– В сущности, ты первая.

– Я так и думала. – Неожиданно она засмеялась очаровательным девичьим заливистым смехом. – «Да или нет?» Как романтично!

– Итак? – Ему было не до шуток. Она вздохнула, сразу же посерьезнев.

– Джосс, это не так просто, ты же знаешь.

– А что тут сложного? Я уеду, стряхнув пыль этого треклятого острова и его треклятых варварских обычаев со своих ног. Ты можешь поехать со мной или можешь остаться. Если поедешь, я полагаю, ты хотела бы сделать это в качестве моей жены.

– Джосс…

– Да или нет?

– Да перестань же ты это повторять! Для начала ты не можешь просто уехать с «Услады сердца». Мне ужасно неприятно напоминать тебе об этом, но ты принадлежишь моему отцу. Ты раб. Ты не можешь просто взять и уйти. Тебе придется воспользоваться дорогами! Тебя поймают, привезут обратно, накажут, может, даже убьют.

– Сначала им придется найти меня.

– Найдут, поверь мне. Барбадос – маленький остров, и тут очень расторопная полиция. Для того чтобы сбежать, тебе нужно выбраться с острова, а ты не можешь этого сделать. Не пройдет и полдня после твоего исчезновения, как капитаны всех кораблей, прибывающих в порт Барбадоса, будут знать о тебе. Тебя поймают рано или поздно.

– Так что же ты предлагаешь? Чтобы я остался здесь, в этой чертовой грязной дыре, и до конца жизни рыл ямки в земле? А ты будешь спать с Большим Боссом в большом доме и время от времени украдкой пробираться ко мне, когда почувствуешь потребность немножко поразвлечься?

– Я этого не говорила.

– Нет? Но ты и не сказала, что выйдешь за меня.

Лайла вздохнула и села. Несмотря на растущий гнев, его глаза непреодолимо притягивало к ее гибкому белокожему телу. Обнаженная, она была самым красивым из всего, что он когда-либо видел, и она сводила его с ума.

– Я не знаю, смогу ли выйти за тебя. Я люблю тебя. Так люблю, что мне страшно. Но брак… Джосс, как я могу обещать выйти за тебя? Ты раб на плантации моего отца! Что ты хочешь, чтобы я сделала? Спокойно подошла бы к нему и сказала: «О, кстати, папа, надеюсь, ты не станешь возражать, если я не выйду замуж за Кевина? Я передумала и выхожу замуж за Джосса»? Он умрет от апоплексического удара – а если не умрет, то наверняка убьет тебя.

– Я убегу при первой же возможности. Ты можешь убежать со мной или остаться. Выбор за тобой.

– Джосс… – Это был почти вопль. – Ты не сможешь так просто сбежать! А я не могу больше с тобой спорить, мне надо идти! Э… сколько сейчас времени?

– Около четырех.

– О Боже мой! Мне надо возвращаться! Скоро все начнут просыпаться!

Она спустила белые ноги с края койки и встала, потянувшись за своей нижней юбкой. Надев ее через голову, повернулась к нему лицом:

– Я хочу, чтобы ты пообещал мне – пообещал! – что не сделаешь никакой глупости. Ты не будешь пытаться убежать, пока я… пока мне не представится случай подействовать на отца. Думаю, я могу убедить его освободить тебя, если буду постоянно напоминать о том, как ты спас мне жизнь, но на это может потребоваться время. Тогда тебе не придется бежать, ты сможешь просто уехать.

Он лежал на спине, сцепив руки за головой, совершенно голый и ничуть не смущенный этим. Глаза его были устремлены на ее лицо.

– Допустим, я дам тебе время повлиять на твоего отца – сколько?

– Несколько месяцев. Самое большее – год. Он покачал головой:

– Извини, но так долго ждать я не могу. Этот фарс и так слишком затянулся.

– Джосс… – Ее голос прозвучал приглушенно, потому что она натягивала платье через голову. – Застегни, пожалуйста.

Она повернулась к нему спиной, и он встал, чтобы застегнуть платье. Действие было настолько автоматическим, словно он был мужем или давнишним любовником, потому что он мог делать это, продолжая злиться на нее. Закончив, повернул ее к себе лицом, держа руки на плечах.

– Когда я смогу, я убегу. Ты убежишь со мной?

Она уставилась на него встревоженными глазами. Он рассеянно отметил, что ткань платья под его пальцами превосходного качества – тончайший белый муслин с серо-голубым рисунком, почти такого же цвета, как ее глаза. С этой массой золотистых кудрей и утонченным лицом она достаточно красива, чтобы кружить головы повсюду, где бы ни появилась. Внезапно Джоссу пришло в голову, что если он впервые сделал предложение руки и сердца, то для нее-то оно уж точно не первое. Черт, да половина мужского населения этого закоснелого в предрассудках острова, наверное, хотела бы жениться на ней, не говоря уж о богатых юнцах в колониях! И он думал, что она скажет «да, большое спасибо» ему? Должно быть, он сошел с ума. Джосс насупился.

– Не сердись. Я не могу принять такое решение вот так сразу, сию минуту! Я должна хорошенько подумать, это разумно, так что можешь убрать это выражение ослиного упрямства со своего лица! Я люблю тебя, ты же знаешь, но… мне нужно время, чтобы подумать.

– Как я уже когда-то говорил тебе, ты не знаешь значения слова «люблю», – уколол он. – Дай тебе волю, такты выйдешь замуж за этого своего дорогого болвана Кевина и будешь иметь меня на стороне. Но такое положение дел меня не устраивает.

– Это неправда!

– Разве? Давай, уходи отсюда! Тебе надо вернуться в дом, пока кто-нибудь не обнаружил, что ты тайком бегала сюда, чтобы покувыркаться в постели с рабом.

– Иди к дьяволу! – Лайла редко чертыхалась, по, с другой стороны, она редко и выходила из себя. Он так ужасно несправедлив, что это просто нелепо, и если бы как следует поразмыслил об этом, то понял бы. Но очевидно, разумных размышлений ждать не приходится. Он слишком горд и слишком упрям, чтобы видеть дальше своего носа!

– Марш отсюда! Быстро!

Когда Лайла по-прежнему медлила, он схватил ее на руки, отнес к двери, открыл ее и поставил на ноги с другой стороны. Она гневно зыркнула на него, открыла рот, чтобы что-то сказать, затем, очевидно, передумав, вновь закрыла его. Подобрав юбки, она побежала, такая злая, что ей хотелось уйти от него как можно скорее. В спешке она совершенно забыла про то, что босиком.

Джосс, ругая себя и ее себе под нос, схватил брюки, напялил их и припустился за ней. Она была уже на полпути через поле, ведущее к главному дому. Ее платье заметно виднелось в сером предрассветном полумраке. Джосс остановился на краю участка, где жили рабы, скрестил руки на груди и ругался длинно и грубо до тех пор, пока она не исчезла из виду.

Он любит эту маленькую злючку. И несмотря надо что сказал, он знал, что никуда без нее не уедет.

А он обязательно сбежит, когда наступит подходящий момент. Не обстоятельства рождения делают человека рабом.

Но когда он убежит, то заберет ее с собой. Даже если придется тащить ее за волосы.

И ему наплевать, понравится это мисс Реми или нет.

Глава 49

Лайла прокралась по черной лестнице в заднем крыле погруженного в темноту дома, пробираясь на ощупь вдоль прохладных оштукатуренных стен, ловко перешагнув через расшатавшуюся ступеньку, которая, как она знала, всегда скрипела. Скрип прозвучал бы чересчур громко…