– Ничего подобного, – возразила Лора. – Я просто размечталась, как глупая школьница. Вот и все.

Горничная принесла чай, и Лора обрадовалась паузе. Надеясь повернуть беседу в иное русло, она разлила по чашкам чай и сказала:

– С нетерпением жду первого собрания Общества помощи сиротам. Должна заметить, что несколько разочарована, мы не будем посещать их на самом деле, хотя надеюсь, что это не исключается.

– В той части города благородным дамам появляться не следует, – указала леди Аттертон, принимая чашку. – Но ты сменила тему, а я бы хотела к ней вернуться.

– Вот и вся моя попытка отвлечь вас.

Леди Аттертон отставила чашку в сторону.

– В тот вечер на моем балу я видела, как лорд Беллингем смотрел на тебя.

– Да, и предупредили меня, чтобы не стала одной из его побед.

– Позволь мне продолжить, – сказала леди Аттертон. – Позже он выразил настоятельное желание лично вернуть тебе ту фляжку. Я сразу поняла, что ты запала ему в душу.

– Но мы даже не разговаривали, – заметила Лора.

– Моя дорогая, мужчины любят глазами. Он был очарован тобой с первого взгляда.

– Не успела я оглянуться, как он оказался в гуще моих проблем с Монтклифом. Находясь в полном отчаянии, я сказала, что мы обручены. Он, как джентльмен, не стал опровергать мои слова.

Леди Аттертон хмыкнула.

– Я знаю Беллингема. Он не стал бы тебе поддакивать, не имея надежды на вознаграждение.

Лора попыталась сохранить самообладание, но ее щеки предательски вспыхнули.

– Что он потребовал взамен? – поинтересовалась леди Аттертон, изучая ее.

– Ничего, – ответила Лора.

– Значит, ты сама что-то ему пообещала, – заключила леди Аттертон.

– Вы так же безжалостны, как и он, – констатировала Лора. – Если угодно знать, я сказала ему, что сделаю все, что угодно, лишь бы он не выдал меня.

– Господи праведный, скажи только, что не легла с ним в постель.

– Конечно, нет! – возмутилась Лора.

Леди Аттертон прижала руку к сердцу.

– Слава богу! Ни один мужчина не купит корову, если может получать молоко бесплатно.

Лора рассмеялась.

– Уверяю вас, он не заинтересован в покупке коровы.

– Он тебя поцеловал? – полюбопытствовала леди Аттертон.

– Я отказываюсь отвечать на этот вопрос. Я бы в любом случае не сказала, если бы целовалась.

– Ты только что на него ответила, – сообщила леди Аттертон.

– Прошу прощения?

– Если бы вы не целовались, ты бы так и сказала.

– У нас сложились дружеские отношения. Беллингем, вернее, я довела до сведения Монтклифа, что он будет опекать Джастина. И, как джентльмен, граф исполняет свое обещание. У меня проблемы с Джастином, и Беллингем оказывает в этом большую помощь.

– Удобно, – сказала леди Аттертон. – Пока ты не зависишь от него полностью, послушай меня.

– Хорошо.

– У меня нет сомнений, что он помогает мальчишке.

Лора нахмурилась.

– Честно говоря, на мой взгляд, он замечательно справляется с Джастином. Думаю, он использует пример своего отца.

– Я не удивлена. У него были прекрасный отец и любящая мать. Она рисовала своих мальчиков и устраивала показы. – Леди Аттертон вздохнула. – Беллингем учился в университете вдали от дома, когда все трое стали жертвой чахотки. Врачи предупредили Эндрю, чтобы держался от них подальше, поскольку был наследником. В конце концов, он не выдержал и примчался домой, так мне рассказывали. Но опоздал.

Лора прижала ладонь ко рту.

– Думаю, что его забота о твоем сыне – хороший знак, – указала леди Аттертон. – Может, все же есть надежда, что он излечится.

Лоре вспомнились слова Белла, произнесенные во время вальса: «Моя мать».

За эти годы он, вероятно, научился справляться с болью, продолжая жить как и все. Лора это понимала. После смерти Филиппа она жила по инерции, но сын с его потребностями придавал смысл ее жизни. Забота о Джастине помогла ей пережить худшее. Но Беллингем был слишком молод и не имел времени подготовиться. Ей повезло больше. У нее имелись четыре года с Филиппом, хотя видеть его страдания было невмоготу. Смерть всегда шок.

Леди Аттертон допила свой чай.

– Ты получила приглашение на бал к Бонэмам? Через две недели?

– Да, и была очень удивлена, поскольку мы не встречались. Это вы посоветовали им пригласить меня?

– Конечно, я. Составишь мне компанию?

– С удовольствием, – кивнула Лора.

Леди Аттертон улыбнулась.

– Возможно, некий граф тоже там появится.

– Платок был ошибкой. Мимолетной фантазией. А с меня довольно фантазий.

Пять дней спустя

Лора снова выглянула в окно. Она уже сказала себе, что, наверно, граф занят. В конце концов, Беллингем был видным политиком и имел немало хлопот со своей собственностью. Но голос в глубине души твердил, что раньше он всегда находил для них время. Не следовало предполагать худшее. В прошлом он всегда держал данное слово. Завтра у Джастина урок фехтования. Белл, как и прежде, приедет за ним в десять.

Она понапрасну волнуется. Лора вернулась на диван, чтобы продолжить вышивать ему носовой платок. По какой-то необъяснимой причине она испытывала необходимость закончить работу, хотя не имела смелости его подарить.

В дверь тихо постучали. Сердце Лоры подпрыгнуло. Она встала и одернула юбки, ожидая, что сейчас войдет Белл и скажет, как обычно, что не стал тревожить Рида, поскольку знает дорогу наверх.

– Войдите, – пригласила Лора.

Вошел Рид с письмом.

– Благодарю, – произнесла она, маскируя разочарование.

Нужно проявить терпение. Он скоро наведается. Что-то произошло. Возможно, он собирает сведения о Монтклифе и хочет убедиться в правильности полученной информации, прежде чем приехать к ней с последними новостями.

Лора села на диван и отложила платок в сторону. Сломав печать, открыла короткую записку. При взгляде на лист бумаги увидела его подпись, затем прочитала.

«Дорогая леди Чесфилд!

В четверг буду занят. Но я договорился с Анджело, чтобы дал Джастину урок фехтования. Пожалуйста, передайте мои извинения вашему сыну. Надеюсь, что у вас все хорошо.

Искренне ваш,

Беллингем».

Обезличенный тон записки ошеломил Лору. Но она сказала себе, что официальное обращение было, по-видимому, для графа привычной формальностью. Возможно, такая сдержанность объяснялась его обязательствами. Наверное, он увяз в каких-то неразрешимых проблемах.

Лора, как и всю неделю, продолжала искать ему оправдания. Но оправдания равнодушному тону записки не находила. Даже если бы был очень занят, мог бы заранее извиниться, что так внезапно пропал. Но ничего этого он не сделал.

Он позаботился об уроке для ее сына и не написал лично ей ни строчки. Так друзья не общаются. Записка скорее свидетельствовала о том, что он устал от нее и желал проводить время в другом месте.

У Лоры защемило сердце. Глаза наполнились слезами, и она смахнула навернувшуюся слезу. Глубоко в душе она продолжала верить, что ошибается и у Белла есть хорошее оправдание и извинение за краткость письма. Но она не могла себя обманывать. Письмо было коротким.

Наверно, граф нашел женщину, давшую ему то, что он искал. Чего еще ждала она от признанного повесы? Этой запиской он показал свое истинное лицо. Лора глубоко вздохнула. Она сама во всем виновата. Ее предупреждали о его холодности, но он показался ей совсем другим. Сначала помогал, и вот теперь она почти физически ощущала, как он отталкивал ее.

Лора не понимала, почему он это делал. Знала только одно: если бы он был настоящим другом, то не обращался бы с ней с такой холодностью. Лора старалась внушить себе, что ей все равно. Почему бы и нет? Если Беллингем не уважает ее настолько, что даже не считает нужным поговорить с ней лицом к лицу и объяснить причину своего равнодушия.

Как смеет он обращаться с ней столь холодно? Лоре казалось, граф проявляет интерес к ней и ее сыну. Он танцевал с ней вальс, заставил ощутить себя особенной. А теперь вот ясно дал понять, что не хочет иметь с ними ничего общего.

Лора прошла к камину и бросила записку на горячие угли. Она открыла ему свое сердце, а он несколькими короткими фразами разбил его. Будь оно все проклято! Если она снова его увидит, то прекратит с ним какие бы то ни было отношения.

Лора сморщилась лицо. Ей не хотелось плакать из-за него, но слезы потекли сами по себе.

Неделей позже

Белл вошел в «Уайтс» и поздоровался с Гарри и Колином. Подойдя к их привычному столику, занял свой стул и поинтересовался:

– Соскучились по мне?

– Ты был занят, – констатировал Гарри.

– Я утонул в письмах, приглашениях и банковских совещаниях.

Белл не стал рассказывать им, что отдалился от Лоры. Слишком глубоко увяз он в ее жизни. Джастин нуждался в мужском руководстве. Но это руководство должно быть постоянным. Белл же со своей стороны мог дать ему лишь несколько уроков фехтования и игры на бильярде. Ему следовало заранее подумать о последствиях. Но при смене одного кризиса другим он как-то проглядел, что творится у него под носом. Теперь, оглядываясь назад, он сознавал, что должен был убедить Лору увезти сына домой, в Гемпшир, и удивлялся, почему не сделал этого. Хотя знал причину. Эта же причина заставила его изначально вмешаться в ее жизнь.