–Подлец!– разгневался Квинн.– Должно быть, у Филиппа был соглядатай среди твоих воинов.

– Да, был, – подтвердил Ив. На несколько минут в комнате воцарилась Тишина. Мелиссанда налила Иву вина, и он пригубил его. – Перед смертью этот человек поведал мне о замыслах Филиппа. Он вознамерился захватить все владения лорда де Тулли.

– Значит, у него на очереди замок Анносси, – заключила она и встревоженно взглянула на мужа. Тот ободряюще пожал ей руку и негромко заверил:

– Мы дадим врагам достойный отпор, Мелиссанда. Не бойся, мы никому не уступим владения твоих предков. – И он обратился к Иву: – Моя армия в твоем распоряжении. Вместе мы спасем леди Габриэллу и ее сына.

– Смерть Филиппу! – яростно подхватила супруга. – Такой мерзавец недостоин жизни!

В этот момент из угла комнаты послышался детский плач, и Мелиссанда мгновенно вскочила.

– Тише! – прошептала она, – Ты разбудишь братишку! – Наброшенный на плечи плащ сполз с округлившегося живота.

У этой женщины по меньшей мере двое детей, понял Ив, и она ждет третьего. Значит, Квинну досталось не только поместье, но и любящая жена. Мелиссанда ушла к детям, а братья с любопытством уставились друг на друга. Ив терялся в догадках: неужели он ошибался насчет Квинна? Этот человек охотно вызвался помочь ему. Тогда кто же распускал слухи о жестокости Квинна де Сайерна? Не иначе, как его отец, Жером.

Покашливание Квинна прервало поток его мыслей.

– Знаешь, Ив, когда я впервые услышал, что у меня есть брат, я не поверил своим ушам, – признался он. Несколько минут он молчал. Потрескивал огонь в жаровне, воск стекал по свечам. Ив ждал, слушая, как Мелиссанда негромко поет колыбельную. – Но теперь я сам убедился в том, что ты удивительно похож на мою сестру. Стало быть, ты и вправду сын Жерома де Сайерна?

– Да, – коротко ответил Ив.

– Скорее всего, раньше я просто не решался поверить в это. Таким братом, как Ив де Сен-Ру, можно только гордиться.

Ив изумленно заморгал, а губы Квинна растянулись в теплой дружеской улыбке.

– Не удивляйся, брат! Ты заслужил эту похвалу, сумев выбиться в люди, хотя нам обоим в детстве жилось несладко. Мне известно, какие слухи распускал обо мне отец. К счастью, они не принесли мне вреда. – Остановив взгляд на лице Ива, он посерьезнел: – Прошло немало времени, прежде чем я смог считать Сайерн своим домом. Ты тоже постепенно привыкнешь к нему. – Отставив кубок, Квинн протянул брату руку. – Добро пожаловать домой, Ив.

Глядя на ладонь брата, так похожую на его собственную, Ив без колебаний протянул свою. Братья обменялись крепким рукопожатием. Мелиссанда подошла к столу, прижимая к плечу сонного ребенка, и протянула мужу маленький мешочек из малинового бархата.

– Совсем забыл! Он принадлежит тебе, – спохватился Квинн, передал мешочек Иву, а сам принял из рук жены спящего малыша. Мешочек оказался почти невесомым.

– Мы нашли его в сокровищнице, – объяснила Мелиссанда. – Там царил жуткий беспорядок, почти все драгоценности исчезли. – Она села за стол и вновь потянулась к финикам. – Квинн сохранил мешочек, надеясь, что когда-нибудь ты вернешься сюда.

Ив развязал тесемки, и на ладонь ему выкатилось тонкое серебряное колечко. Судя по размеру, его носила женщина. Присмотревшись, он увидел, что на колечке выгравировано: «Мое единственное желание». Ив растерянно уставился на него.

– Говорят, кроме него, Эглантина не носила никаких украшений, – сообщил Квинн, и Ив замер, услышав знакомое имя. – К колечку был приложен свиток, из которого мы узнали, что она умерла во время родов. Читать эту печальную повесть нелегко, – признался Квинн. – Тот, кто оставил ее, был невысокого мнения о внебрачных детях. Это кольцо принадлежало твоей матери, – заключил он.

В горле Ива встал ком. Сквозь слезы он смотрел на единственное напоминание о матери, которой ни разу не видел. Знать бы, каким было ее единственное желание!

Может, иметь крепкого, здорового сына? Внезапно ему вспомнилась Габриэлла и ее стремление любой ценой спасти свое дитя. Он невольно улыбнулся, провел пальцем по серебряному ободку и вдруг понял, как поступит с кольцом.

Как только Филипп де Тревэн отправится в преисподнюю, он, Ив, наденет это кольцо на палец Габриэллы. Иначе и быть не может. Ив с трудом надел тонкое колечко на мизинец, выпрямился и уставился на брата.

– Нам надо обдумать наши действия, – заявил он, – и как можно быстрее.


К тому времени, как явились портнихи, Габриэлла основательно проголодалась. Впустив трех улыбающихся женщин, Альджернон запер за ними дверь, успев взглядом пригвоздить Гастона к стене, и тоже остался в комнате. Женщины принесли с собой горячую еду.

Оруженосец стоически отвернулся, но Габриэлла недовольно покачала головой.

– Иди поешь, – строго позвала она.

– А если еда отравлена? – возразил полушепотом мальчик, подозрительно поглядывая на ждущих портних.

– Какая разница, от чего умирать – от яда или от голода? – деловито отозвалась Габриэлла и взяла кусочек сочной жареной крольчатины. Оруженосец по-прежнему колебался. – Гастон, пока мы нужны Филиппу, он не отравит нас, – добавила она. Признав ее правоту, мальчик подсел поближе и принялся за еду.

– Мы принесли вам на свадебное платье самую роскошную парчу, – заворковала одна из женщин, показывая Габриэлле блестящую ткань.

– И жемчуг, чтобы расшить его, – подхватила другая.

– Тонкое покрывало на голову и чудесную вышитую накидку, – пропела третья.

– Смотрите, сколько драгоценностей прислал вам господин! – Первая женщина открыла шкатулку, внутри засверкали крупные камни. Габриэлла равнодушно махнула рукой.

– Выберите украшения сами, – разрешила она, не отрываясь от еды.

– Вы позволите снять мерки? – осторожно осведомилась первая женщина. Габриэлла заметила, что все три женщины и Альджернон следят за каждым ее движением. Гастон замер с открытым ртом.

– Да, – коротко ответила она. Как ни печально, свадьба с Филиппом представлялась единственным способом защитить Томаса. Другого выхода не осталось. Шум воды за окном постоянно напоминал ей об угрозе Филиппа. В первую ночь она долго лежала без сна, прислушиваясь к грохоту бурного потока. Филипп не шутил, это было ясно.

– Миледи, неужели вы согласитесь выйти замуж за этого мерзавца? – воскликнул оруженосец, роняя миску. Портнихи хором ахнули, Габриэлла метнула в мальчика грозный взгляд.

– Придержи язык, Гастон, – оборвала она. – Твое мнение никто не спрашивал.

Мальчик нахмурился, придвинулся ближе и зашептал:

– Я же говорил, мой хозяин спасет нас!

Габриэлла иронически улыбнулась и отозвалась, стараясь, чтобы ее слова дошли до ушей Альджернона:

– Ты ошибаешься. – И добавила чуть мягче: – Ешь быстрее, пока еду не унесли. От негодования Гастон задрожал.

– Как же вы можете выйти замуж за человека, который вам противен? Разве вы не слышали, что менестрели поют о супружеской любви?

– Она существует лишь в балладах да волшебных сказках, – снисходительно усмехнулась Габриэлла.

– А муж? Разве его вы не любили? – изумленно вытаращил глаза мальчик.

– Мишеля? – Габриэлла покачала головой. – Мы уважали друг друга, вот и все. На большее я не надеялась. – Заметив, что мальчик содрогнулся, она поспешила утешить его: – Гастон, наш брак устроил мой отец. Поверь, мне еще повезло.

Оруженосец придвинулся ближе, у него вспыхнули глаза.

– Почему же вы не верите, что мой хозяин будет относиться к вам с уважением? Разве ваш муж заботился только о себе?

Теперь Габриэлла поняла, как трудно было Иву удерживать мальчика в границах приличий.

– Ты задаешь не подобающие твоему возрасту вопросы, – заявила она, и уши Гастона заалели, но он не унимался. Под его настойчивым взглядом Габриэлле стало не по себе. – Нет, муж был внимателен ко мне, но на то имелись свои причины. Видишь ли, он не отличался красотой и потому был весьма снисходителен.

Гастон задумался: очевидно, размышлял, можно ли назвать красавцем Ива.

– А как же...

– Довольно! – резко прервала Габриэлла. – Ты слишком много себе позволяешь. – Она отставила тарелку и повернулась к портнихам: – Прежде всего я хотела бы помыться.

– Да, миледи. – Все три присели, а одна выскользнула за дверь.

Прошла целая неделя, прежде чем Ив и Квинн добрались до Перрико. Все эти семь дней и ночей Ива ни на минуту не покидали тревожные мысли о Габриэлле. Он всерьез опасался вновь потерпеть неудачу, но тем не менее исправно играл свою роль, спрятавшись в одной из трех повозок.

С виду никто не заподозрил бы, что повозки везут вооруженных рыцарей. Одна из них выглядела доверху заваленной охотничьими трофеями, две другие – сундуками и рулонами тканей.

Ив и не подозревал, что Квинн способен собрать столь многочисленное воинство. В повозках спряталось пятьдесят рыцарей, еще столько же следовало за ними верхом, не считая пеших воинов и оруженосцев. Вскоре колеса повозок загрохотали по бревнам моста, снизу послышался рев реки. Спрятавшиеся рыцари обменялись настороженными взглядами.

– Стой! Кто идет? – крикнул стражник у ворот.

– Лорд Квинн де Сайерн, – невозмутимо отозвался Квинн. – К Филиппу де Тревэну.

– Он ждет вас?

– Вряд ли, – усмехнулся Квинн. – Я привез вашему господину дары в знак дружбы с новым соседом.

После непродолжительной тишины Ив услышал знакомый скрип решетки. Повозки тронулись с места, влекомые усталыми мулами. Решетка заскрипела, опускаясь. Повозки остановились во дворе замка Перрико.

– Добро пожаловать, лорд де Сайерн! – послышался незнакомый голос. – Мой господин ждет вас в зале.

Рыцари, прятавшиеся в повозках, застыли в ожидании условного сигнала. Ив стиснул рукоять меча, вспоминая молитву, которой научила его Габриэлла. Если с головы этой женщины упал хоть один волос, Филипп де Тревэн непременно поплатится. Ив был готов задушить его голыми руками – только бы небо дало ему шанс!