Кэролайн Линден - Желание джентльмена

Но сегодня ему было трудно сосредоточиться, он снова покосился на смежную дверь. Ему вдруг стало безразлично, кто окажется преступником – Дэвид или кто-то еще. Пусть даже брата объявят лжецом, возмутителем спокойствия и вором, лишь бы все снова вернулось на круги своя.

Маркус поставил локти на стол и в отчаянии уронил голову на руки. Плечи ныли от напряжения, глаза щипало от затхлого, прокуренного воздуха в игорном заведении. Блуждания в потемках ему до смерти надоели. Никогда не знаешь, какую свинью тебе подкинут. Сейчас четыре утра. Маркусу отчаянно захотелось лечь в постель и забыться беспробудным сном…

Но он не мог. Если он опустит руки, ему никто уже не поможет. Брат угодит за решетку, это запятнает честь рода Эксетеров и подмочит репутацию сестры и мачехи. Герцог, прежде всего, обязан отвечать за своих родных и делать для них все, что только можно.

Устало вздохнув, Маркус отодвинул стул, достал увеличительное стекло и склонился над первой вынутой им из банкнотной кучи купюрой.

Последующие две недели оказались самыми долгими и утомительными в жизни Ханны: изображать герцогиню было не так-то просто.

Сначала герцог собрал всех слуг и представил им новую хозяйку; при этом на губах его играла насмешливая ухмылка, которую Ханна оставила без внимания. Она вышла вперед и попыталась запомнить всех слуг поименно, но после двадцати представлений сообразила, что запоминать нужно не как кого зовут, а кто кем служит; прежде она понятия не имела, чем горничная с верхнего этажа отличается от горничной с нижнего, а уж лестничные горничные представляли для нее полную загадку. Все слуги были одеты в опрятную форму фамильных цветов рода Эксетеров, и Ханна со стыдом отметила, что она сама одета куда беднее прислуги. Когда Ханне представили всех слуг, она встала рядом с герцогом, не зная, что делать дальше. К счастью, герцог тут же кинул взгляд на дворецкого, и вся прислуга быстро и бесшумно удалилась.

– Боже праведный, – пробормотала Ханна, глядя, как расходится толпа слуг – ни слова, ни даже перешептывания. Просто поразительно. – Вот только я в жизни не запомню, как кого зовут…

Герцог нахмурился.

– Вам и не надо запоминать: вы будете иметь дело только с дворецким, экономкой и своей горничной.

– Но вы-то хоть знаете, кто есть кто? Они как-никак с вами в одном доме живут.

– Это не значит, что я должен точить с каждым лясы. Я люблю, чтобы домашнее хозяйство шло как по маслу, но для этого не обязательно самому за всем следить. За слуг отвечает Харпер. – Герцог выразительно посмотрел на дворецкого, и тот шагнул вперед. – Кого назначили горничной ее светлости?

– Миссис Поттс рекомендовала Лили, – почтительно ответил Харпер.

Герцог кивнул, и дворецкий обернулся к стройной девушке, ожидавшей в конце зала. Девушка шагнула вперед и присела в реверансе так изящно, что Ханне захотелось самой сделать реверанс в ответ.

– Лили, будешь прислуживать ее светлости, – сказал дворецкий, и девушка послушно склонила голову.

– Спасибо, Харпер. – Ханна чуть прикрыла глаза; это молчаливое общение начинало ее нервировать. – Очень приятно познакомиться, Лили.

Девушка бросила на нее недоуменный взгляд, потом кивнула и, что-то учтиво пробормотав в ответ, отступила на шаг, снова сделала реверанс, а затем бесшумно удалилась.

В этот миг тишину нарушил звонкий голос Молли:

– Мамочка, Селия показала мне детскую! Там столько игрушек! Иди посмотри сама! – Молли просунула руки через перила и помахала Ханне. При этом стоявший рядом с Ханной герцог тяжело вздохнул.

– Иду, милая, – откликнулась Ханна.

– А вот не делайте так, – сердито прошептала она, оборачиваясь к герцогу.

Он недоуменно покосился на нее, отчего Ханна рассвирепела еще больше.

– Не смейте вздыхать и закатывать глаза, даже если вам не нравится, как мы с Молли себя ведем. Сами это затеяли, так и вините теперь только себя самого. И хватит корчить из себя мученика!

– Так вел бы себя любой мужчина, если бы к нему в дом нагрянули четыре непрошеные особы женского пола! – огрызнулся Маркус. – Разумеется, в создавшемся положении я виню своего брата, но такая ситуация меня вовсе не устраивает!

Ханна шагнула вперед и вздернула подбородок – теперь их разделяло всего несколько дюймов.

– Он главный виновник, не спорю, но вы не осудили его проделку! Я хотела уехать домой, а вы заставили меня остаться.

– Дерзость крайне непривлекательная черта в женщинах. – Маркус усмехнулся. – А жаль, ведь вам так идет быть дерзкой.

Он повернулся и зашагал прочь; следом за ним степенно шествовал Харпер.

Некоторое время Ханна неподвижно смотрела вслед герцогу. Что это было – комплимент или оскорбление? Пожалуй, и то и другое одновременно.

Молли снова позвала ее, и Ханна направилась вверх по лестнице, но из головы у нее все никак не шли слова герцога. Интересно, что же все-таки он имел в виду?

На следующее утро, когда Ханна расстегивала ночную рубашку, собираясь одеться, краем глаза она заметила какое-то шевеление. Она стремительно обернулась и облегченно вздохнула: это была всего лишь Лили, которая, стоя в дверях, держала тяжелый поднос.

– Господи, как ты меня напугала! – Ханна поморщилась.

– Простите, ваша светлость. – Лили, потупившись, подошла к туалетному столику и опустила на него поднос. – Харпер велел мне принести вам завтрак: он заметил, что вы рано встаете.

– Ну хорошо, спасибо, это очень любезно с твоей стороны. – Ханна поспешно накинула и запахнула халат, а Лили тем временем, бесшумно передвигаясь по комнате, распахнула шторы и открыла дверцы шкафа, в котором уместился весь скромный гардероб Ханны.

– Вы желаете одеться до завтрака, ваша светлость? – Лили достала платье из синего муслина, затем чулки и нижнее белье. Она уверенно открывала нужные ящики и, видно, уже знала, что где лежит.

– Ну, я не знаю… – Ханна покосилась на поднос, на котором аппетитно дымилось несколько блюд. С раннего детства в нее вдалбливали, что просто так валяться в постели недопустимо и что все болезни от лености. Увы, ей было трудно побороть искушение – поднос издавал ароматные запахи, от которых у нее забурчало в желудке.

– Пожалуй, после, – решила она и направилась к столику с подносом. Есть в постели, конечно, не следует, но так ли уж грешно, если она немного нарушит правила?

– Как прикажете, ваша светлость. – Лили быстро сняла крышки с блюд, разложила ножи и вилки и Ханна подивилась тому, как ловко это ей удается. Она взяла вилку и уже собиралась отведать толстенькую сардельку, как вдруг заметила, что Лили прибирает в комнате.

– Ну что ты, это лишнее, – сказала она. – Присядь, пожалуйста, на минутку.

Лили с удивлением уставилась на хозяйку:

– Что, ваша светлость?

Ханна кивнула на стул.

– Будь добра, присядь.

После минутного колебания Лили повиновалась; ее удивление быстро сменило привычное спокойствие. Она уселась на краешек стула, слегка расставив ноги, а руки сложила на коленях, всем своим видом показывая свое послушание.

Покончив с сарделькой, Ханна отхлебнула чаю.

– Скажи, ты считаешь герцога хорошим хозяином? – напрямик спросила она. Со слугами здесь обращаются неплохо, но от их поведения веяло чем-то неестественным.

– Да, он прекрасный хозяин, ваша светлость, – спокойно ответила Лили. – Для меня высокая честь работать в его доме.

– Значит, тебе здесь нравится?

– Вполне, мадам. Я надеюсь, вы тоже останетесь мною довольны.

О Боже! Неудивительно, что у герцога завышенное самомнение. Его окружают люди, которые поют ему дифирамбы, даже когда его нет поблизости.

Ханна отодвинула яйцо и взяла поджаренный хлебец: она уже знала, что здешняя кухарка жарит божественные тосты. Нужно непременно спросить у нее рецепт перед отъездом.

Глаза Лили переместились на поднос: очевидно, она запоминала, какие блюда Ханна ест, а какие не жалует. Наверняка завтра на подносе будет лишь та еда, которую она почтила своим вниманием.

– Что ж, Лили, если желаешь мне угодить… – Ханна осеклась. Ей ни разу в жизни не доводилось отдавать приказ другому человеку.

– Когда я спрашиваю твое мнение, ты всегда должна говорить то, что думаешь, – решительно продолжила она. – Я – не герцог, поэтому не нужно в моем присутствии переходить на шепот. Если мне понадобится твоя помощь, я позвоню, но такое будет случаться не часто. В свободное время ты можешь заниматься своими делами.

Ханне такой подход представлялся разумным. Лили совсем необязательно каждое утро приходить в ее комнату, доставать одежду и приносить завтрак, а ей лучше не привыкать к подобной роскоши. Совсем скоро ей придется возвратиться к прежней жизни, возможно, уже через несколько недель.

Лили потупилась.

– Ваша светлость, я должна во всем вам помогать…

– Но только когда мне понадобится помощь. Когда это случится, я дам тебе знать.

Служанка широко распахнула глаза.

– Да, мадам.

– Вообще-то, – призналась Ханна, – я понятия не имею, в чем состоят обязанности горничной. Я даже не знаю, что тебе приказывать.

– Все, что пожелаете, ваша светлость. Я умею неплохо делать прически, а моя двоюродная сестра прислуживает вдовствующей герцогине. Она наставляла меня, как вам служить.

Лили говорила так тихо, что Ханне приходилось прислушиваться, чтобы разобрать слова.

– Почему здесь все шепчут? – невольно вырвалось у нее. Лили осторожно пожала плечами.

– Его светлость предпочитает, чтобы слуги не привлекали к себе лишнего внимания, мадам.

– Жаль, что они не могут стать невидимками, – пробормотала Ханна и поморщилась. Хорошенькое она, наверное, производит впечатление – глумится над герцогом за его спиной! Неожиданно она поняла, что когда фиктивный брак подойдет к концу, обязанности Лили изменятся. – Скажи, чем ты занималась раньше?