Я не знала, что на это ответить. Слушала это и таяла просто…

— Понимаешь, вот есть Огонек, да? — продолжал он. — Вот ты меня спросила — почему он у меня один. И потом еще много думал над твоим вопросом. Вот я тебе расскажу случай один. Огонек не всегда таким был ласковым. Он кусался. И больно. Когда злился и когда нервничал тоже. Боялся и кусался. И был такой момент, когда я взял его на руки, а он вцепился мне в ладонь. Ты видела, какие у него зубы острые?

— Да, — тихо сказала я.

— Ну и вот. Очень больно было. Возникло желание ему врезать. Но я понимаю, что я бы его убил бы вообще. А он мне дорог. Мой хорек, понимаешь? И вот я терпел. Тихонечко его оттаскивал, старался ему зубы разжать. Но так, чтобы не навредить. Получилось. А потом я долго ладонь лечил. Не заживала никак. Я просто понял, что я его не обижу, понимаешь? Вообще не обижу. И в обиду не дам никому. И вот ты… ты у меня вызываешь такие же чувства. Я тебя не обижу. Вообще. По крайней мере буду очень стараться. Я сильный не против тебя, а за тебя, понимаешь? Ты только постарайся мне тоже больно не делать, ладно? Просто тебе это несложно сделать. Другому — хер там, а тебе — несложно. Ты меня тоже береги, хорошо?

Я хотела сказать "Хорошо", но не могла вымолвить ни слова. А потом заплакала.

— Ну е-мое, — простонал он. — Чего ты опять, малявка? Че я не то сказал-то?

— Все то… — прошептала я. — Все то…

Мы стояли на нижней палубе и смотрели на то, как мимо проплывает освещенный огнями Кремль. Огней в центре столицы было так много, что небо над Московой казалось чернорыжим, как хвост лисицы. Внизу за кормой тихонько шумела вода и это был очень уютный звук. В зеркальной поверхности реки дублировалось все то множество фонарей и фонариков, которые освещали здания и дороги.

Других пассажиров на этом "речном трамвайчике" не было. Родион арендовал его полностью, будто бы под банкет. Весь этот прогулочный теплоход на пару часов принадлежал только нам. Конечно, был еще и персонал, но он редко давал о себе знать, а потому создавалось впечатление, что на этом теплоходе плыли только мы вдвоем.

Родион крепко обнимал меня сзади и я всем телом чувствовала, как нужна ему. Прижимаясь спиной, грелась об него и терлась затылком. А он целовал меня в макушку и молчал.

Недавний теплый воздух сменился прохладным ночным ветерком и Родион накинул мне на плечи свой пиджак. А потом отошел в сторону и закурил сигару.

Я смотрела то на проплывающие мимо виды Москвы, то на черную, ярко бликующую белым и оранжевым воду, то на него, задумчиво смотрящего перед собой и облокотившегося на круглый металлический бортик.

— О чем ты думаешь? — спросила я.

— О том, что… — он осекся, а потом спросил: — Скажи, Наташ, ты хотела бы жить со мной?

— Да, — тихо ответила я.

— Это не так просто, как кажется на первый взгляд, — сказал он. — Я часто бываю в разъездах. У меня очень много работы. И иногда я буду приезжать домой только чтобы упасть на кровать и заснуть. А иногда и вовсе приезжать не буду. Понимаешь?

— Да, — ответила я. — Понимаю. Ты деловой человек, так что это неудивительно. Но я буду тебя ждать. Буду готовить тебе еду. Буду тепло тебя встречать. А потом мы будем спать вместе, в объятиях друг друга.

— А сексом заниматься будем? — ухмыльнувшись, спросил он.

— Если у тебя на то будет хватать сил, почему бы и нет? Ты очень желанный мужчина. И сам это прекрасно знаешь.

— Звучит здорово, но мне страшно.

— Страшно? — удивилась я. — Тебе? Почему?

— Ну… мой опыт семейной жизни мне не понравился. Было много ругани, упреков, ссор, хлопанья дверьми. Я типа мало уделял внимания. А я вряд ли смогу уделять его намного больше. Есть множество процессов, которые мне необходимо контролировать. Я привык спать с телефоном, а то и с двумя. Все время на связи и редко действительно расслабляюсь.

— А пойдем наверх, я тебе массаж сделаю? — предложила я.

— Массаж? — удивился он. — Это я люблю. А ты умеешь, да?

— Ну как сказать… — ухмыльнулась я. — Будем считать, что я тебя умело потискаю и поглажу.

— Слушай, звучит заманчиво.

— Тогда пойдем, — весело сказала я.

Массаж в каюте постепенно превратился в петтинг, а затем в нежный и неторопливый секс с множеством поцелуев. Это было настолько непохоже на нашу первую ночь, где он принялся ковать из меня женщину-вамп, покорительницу мужских сердец, что я заплакала после оргазма от переизбытка чувств. А он не спрашивал, почему я снова плачу. Просто гладил по спине и голове, пока я лежала на его бедрах, обняв его могучую мускулистую талию и думал о чем-то своем.

А потом мы вышли из каюты и спустились в ресторанчик, где для нас давно уже был заново накрыт стол. Проголодавшиеся и довольные, мы уплетали самую разную вкуснятину, пили классное вино и танцевали под лирические французские песни в огнях цветомузыки.

Мне было хорошо и спокойно.

Еще чуть позже теплоход пришвартовался к берегу и вышли к ожидающему нас желтому такси, которому предстояло отвезти нас сонных в отель неподалеку, где Родион снял на ночь номер.

— Скажи, Родиош, — обняв его на заднем сиденье, сонно спросила я. — А завтра мы увидимся? Он погладил меня по волосам и сказал:

— Мы с тобой завтра весь день вместе проведем. Куча дел. Я только на пару часов уеду после обеда и снова вернусь.

— Хорошо, — облегченно вздохнув, пробормотала я и задремала.

Глава 17. "Решение отца"

Весь следующий день, как Родион и сказал, прошел в хлопотах.

Мы проснулись около десяти утра, позавтракали в итальянском кафе внизу и он отвез меня домой. Поднялся со мной и вошел в ту самую квартиру, где вчера я смотрела кино. Я извинилась за небольшой бардак, объяснив его спешкой, в которой собиралась к нему на свидание, но он только рассмеялся.

— Вот чего ты загоняешься? — спросил он. — Собирайся пока. Я через пару часов приеду за тобой.

— А что брать?

— То, что тебе реально дорого. А все остальное — мы лучше новое купим.

— Хорошо, — сказала я.

— И вообще эту квартиру можно сдавать. Будут у тебя дополнительные деньги на счете. Чем плохо?

— Ничем.

— Ну и славно. В общем, я поехал.

Но сразу он не ушел. Минуты три, наверное, мы стояли в коридоре и целовались. Он со вздохом оторвался от меня и глядя в глаза тихо сказал:

— Я тебя хочу. Очень.

— Я чувствую, — улыбнулась я, погладив ладонью его напрягшийся под джинсами член. — И я тебя очень хочу.

— Малявка, вечером и ночью все будет. А сейчас надо поработать. Меня люди ждут.

— Все, беги, — поцеловав его в губы, сказала я. — А я пока вещи соберу.

Закрыв за ним дверь, я прошла на кухню и включила чайник. Задумавшись, я будто потеряла счет времени. Пыталась осмыслить происходящее, в которое мне с трудом верилось. Я, скромный бухгалтер, недавно разведенная, стеснительная и робкая "серая мышка", у которой и друзей-то особо не было, превратилась в женщину, которая стала настолько нужной крутому боссу и миллиардеру Шерхану, что он предложил мне жить вместе с ним. Скажи мне кто об этом всего месяц назад — я бы рассмеялась ему в лицо. Подумала бы "Ну что за бред? Такое попросту невозможно". Но именно это и происходило в моей жизни. И самое радостное для меня в этом было то, что я чувствовала, что полюбила его всем сердцем. Такого, каким он был со мной, я не полюбить просто не могла. Он был тем, о ком я всю жизнь мечтала. Надежным, сильным, заботливым, внимательным, нежным, решительным и ответственным.

Я снова и снова пыталась все это осмыслить, но никак не могла поверить в это. Только ходила по комнатам, улыбалась как дура и собирала вещи. К мысли о том, что Родион Саврасов — мой мужчина, мне нужно было привыкнуть.

Он приехал действительно через два часа. Когда он позвонил мне и сказал, что подъезжает, я засуетилась, беспокойясь, что забыла что-нибудь важное, но это на самом деле было просто сильным волнением. Я все давно собрала. Вещи, которые он мне подарил, документы, всякие свои любимые кремики, хотя в них, наверное не было особой необходимости, телефон, зарядку, всякое такое.

Потом он позвонил в домофон и еще чуть позже мы стали выносить вниз коробки и загружать их в рубиновый внедорожник, который я впервые увидела на подземной стоянке после увольнения из "Model HQ", а еще спустя полчаса поехали в тот большой дом, в котором провели вместе выходные.

— Завтра я весь день буду отсутствовать, — сказал Родион, выруливая со МКАДа на шоссе. — Приеду только к вечеру.

— Да, я помню, — кивнув ответила я. — У тебя встреча с отцом.

— Угу, — хмуро сказал он.

— Волнуешься? — спросила я.

— Есть немного.

— А жалеешь об обещании брату?

Он посмотрел на меня и ухмыльнулся.

— Нет, малявка, не жалею. Жалею разве что о том, что раньше тебя не встретил. Хотя че жалеть? Раньше ты замужем была.

Некоторое время мы ехали молча.

А потом он вдруг ни с того ни с сего, съехал на обочину и остановил машину.

В недоумении я посмотрела на него. Он о чем-то сосредоточенно думал.

— Что-то случилось? — обеспокоенно спросила я.

— Все хорошо, — тихо сказал Родион.

Он смотрел перед собой, держа обе руки на руле. Я видела, что он очень волнуется, но не понимала из-за чего. В какой-то момент мне показалось, что он сейчас скажет мне, что передумал и я реально испугалась.

— Да ладно, че я в самом деле… — пробормотал он, а потом добавил: — Ща. Погоди немного.

— Что случилось, Родь?

Он набрал побольше воздуха в легкие, отчего могучая грудь его стала казаться просто огромной, медленно выдохнул, сунул руку во внутренний карман пиджака и достал оттуда маленькую бархатную шкатулку малинового цвета. А затем раскрыл ее передо мной. Из белой подушечки в ней торчало золотое кольцо с круглым, сверкающим бриллиантом.