Насколько я понимала, взять меня обратно на работу в свою компанию Шерхан уже не мог. После скандала в компании брата, дорога туда мне была заказана. Поэтому нужно будет подыскивать новое место. И пожалуй, после получения миллиона я с этим немного повременю. Съезжу куда-нибудь развеюсь.

Красивая, нарядная, в стильном василькового цвета платье до колен, я взбежала по ступенькам бизнес-центра и, дождавшись лифта, поднялась в обществе трех мужчин в костюмах на свой этаж. Они поехали дальше, а я направилась в бухгалтерию. На часах было без пяти минут начало рабочего дня.

Пришедшие ранее меня девочки в бухгалтерии меня встретили такими взглядами, что мне стало не по себе. Две из них — Лина и Даша — даже не ответили на мое приветствие, проигнорировав явно умышленно. Я пожала плечами, включила свой компьютер и села за рабочий стол.

Минуты шли за минутами. Близилось время обеда. Выйдя в туалет, я услышала, как оживленно болтающие девочки на ресепшн затихли при виде меня. Я прошла мимо них и буквально чувствовала, как они сверлят меня взглядами исподлобья. Похоже против меня были настроены уже почти все женщины головного офиса. Проверять в отделе продаж так ли это, я не стала. Ну их нафиг всех. Все равно мне тут работать осталось всего-ничего.

Я то и дело ловила себя на мысли, что хочу к Родиону, что скучаю по нему. И дело было вовсе не в роскоши, которая его окружала. Мне просто нужно было его присутствие. Я хотела смотреть на него, касаться его рук, плеч, волос, слышать его голос. Я бы с радостью повозилась и с Огоньком, который меня просто обаял своими дружелюбием и игривостью. Мне хотелось назад, в тот большой, даже огромный дом-усадьбу, где любил оставаться Родион, когда у него появлялось свободное время. В дом, в котором он предпочитал спать. И я хотела спать рядом с ним. Так, как это было в эти две, уже прошедшие, ночи.

Я понимала, что вся наша связь с ним по сути ограничивается рамками нашей сделки и старалась не строить иллюзий на этот счет, но все же это никак не препятствовало моей тихо, но неуклонно нарастающей тоске по нему. Я так прониклась им, что в задумчивости во время обеденного перерыва написала на салфетке зачем-то взятой с собой шариковой ручкой его имя. Спохватилась, когда стала украшать имя вензелями. Нервно оглядевшись, скомкала салфетку и порвав ее, выкинула на выходе из кафе.

И когда я проходила мимо Лизы — секретаря на ресепшн, я думала о том, как бы хорошо было, если бы он мог бы меня сейчас обнять. Просто обнять. Мне так этого хотелось…

— Наташа, постой, — обратилась ко мне Лиза.

Я остановилась и услышала, что генеральный хотел бы видеть меня в своем кабинете.

Судя по загорелой коже Александр Сергеевич все-таки летал в Италию к морю на прошедшие выходные. Вид у него был прямо скажем цветущий, но взгляд — пристальный и хмурый. И хотя выглядел в этих темно-синих брюках и белоснежной рубашке с коротким стоячим воротником и расстегнутой верхней пуговицей он просто великолепно, я вдруг поймала себя на том, что отношусь к нему теперь без прежнего восхищения. Скорее воспринимаю просто, как красивую картинку в журнале.

В кабинете пахло его, уже знакомым мне, чуть сладковатым парфюмом. Александр Сергеевич, холеный, ухоженный и загорелый, стоял перед столом и задумчиво крутил в руках дорогую авторучку.

— Здравствуй, Наталья, — сказал он.

Голос его по прежнему звучал очень приятно для моего слуха, но при этом не вызывал прежних ощущений.

— Здравствуйте, Александр Сергеевич, — отозвалась я.

— Присядь, — бросил он, указав на стул и направился к своему креслу.

Сев в него, он откинулся на спинку и, подождав, пока сяду и я, сказал:

— У меня к тебе серьезный разговор.

— Слушаю вас, — сказала я, чуть приподняв попу и расправив платье, чтобы оно не помялось.

Затем устроилась поудобнее и закинула ногу на ногу, сложив руки на коленях.

— Мне бы хотелось найти с тобой общий язык, Наталья, — сказал Александр Сергеевич. — Я так понимаю, что чего-то не понимаю. А мне бы очень хотелось понять.

— Понять что? — чуть подавшись вперед, спросила я.

— Понять, что за игру ты ведешь. Смотри. Мы с тобой на собеседовании договорились об определенных условиях твоей работы. Иначе бы я тебя не взял. Но ты изменила нашей договоренности. Ты работаешь без удовольствия, — он сделал акцент на слове "без".

— Ну, почему же? — возразила я с самым невинным видом. — Мне нравится работа. Не могу сказать, что я работаю без удовольствия, — и я тоже сделала акцент на предлоге "без", чуть поддразнивая его.

— Ты прекрасно понимаешь, что я имею в виду, — немного раздраженно ответил он.

— Допустим, — сказала я. — Но мне казалось, что эту тему мы закрыли в прошлую пятницу.

— Нет, не закрыли, — сказал Александр Сергеевич. — И не закроем, пока останется эта неопределенность. Мне надоело это подвешенное состояние. Поэтому данный вопрос мы решим сегодня. Это точно и стопроцентно.

— Хорошо, — пожав плечами, ответила я. — И как вы собираетесь его решать? Опять будете грозить увольнением в случае, если я немедленно не раздвину перед вами ноги?

Он несколько смутился под моим взглядом и из-за прямоты моего вопроса. Мысленно я сочла это своей маленькой победой.

— Наталья, ты согласна, что выдвинула передо мной два условия, оба из которых я выполнил? Я ухаживал за тобой и довольно долго — по крайней мере для меня. И я ни с кем не занимаюсь сексом, потому что хочу тебя, а ты выставила условие, что твой мужчина занимается сексом только с тобой. То есть можно определенно сказать, что я пошел к тебе навстречу. Так?

— Так, — вздохнув, ответила я.

— Тогда в чем дело? — жестко спросил он. — Я тебя внимательно слушаю. И говорить ты будешь прямо сейчас. Выкладывай.

— Я не знаю, что вам сказать.

— Ты знаешь, что мне сказать, хитрая сука, — холодно произнес он. — Ты просто не говоришь. Может, мне за тебя сказать?

И вот тут я испугалась. И, наверное, это отразилось на моем лице, потому что он тут же сощурил взгляд.

— Что? — спросил он. — Мне?

У меня медленно, но верно душа уходила в пятки. Неужели он как-то узнал про наш договор с Шерханом? Если это так, то все, пипец… Ног тут главное себя не выдавать… Хотя, если бы он узнал, он бы по-другому, наверное, говорил бы… И начал бы с другого… Нет, пожалуй, он все-таки не знает… Или знает?

— Скажите вы, — выдавила я из себя, спиной вжимаясь в спинку стула.

— Окей, — сказал он и встал из-за стола. Прошел в другой конец кабинета, открыл шкафчик и достал оттуда плоскую темную бутылку.

— Ты будешь коньяк? — бросил он через плечо.

— Я же на работе, — сглотнув, ответила я.

— Ничего страшного, — ответил он. — Ты у меня на работе.

— Тогда буду.

— Прекрасно.

Он налил нам обоим, вернулся к столу и вручил мне коньячный бокал, в котором плескался янтарный алкоголь. Затем чокнулся своим об него и, ни слова не говоря, чуть запрокинул голову и залпом выпил.

Я медленно отпила из своего бокала. Коньяк обжег губы, согрел пищевод и желудок и оставил приятное, нежное, миндальное послевкусие.

— Хороший, да? — спросил меня мой босс.

— Да, очень вкусный, — ответила я, внутренне трясясь в ожидании грома.

— Ну что ж, — сказал Александр Сергеевич, — я расскажу тебе, как я это вижу… Знаешь, эта компания работает много лет. И, собственно говоря, этот конкретный этаж под головной офис я арендую уже очень давно. Здесь много что происходило за это время. И были здесь такие же хитрожопые сотрудницы, которые думали, что можно меня обманывать. Сейчас ты их тут не увидишь, потому что они тут не работают. Но работали. И получали хорошую зарплату. Понимаешь, да, к чему я клоню?

— Наверное, — пожав плечами, осторожно ответила я и сделала еще один глоток.

— Я к тому, моя прекрасная сука Наталья, что с динамо, которое ты решила со мной крутить, я сталкиваюсь не впервые. И ни разу это не закончилось победой женщины. Понимаешь, я изначально честно выставляю условия. Твое дело было решать — соглашаешься ты на них или нет. И мне обычно в ответ условий не ставят. Знаешь почему?

Вопрос он добавил вкрадчивым голосом и это добавило мне мандража.

— Почему? — тихо спросила я.

Он медленно наклонился ко мне, остановившись губами сантиметрах в пяти от уха и тихо произнес:

— Потому что работодатель здесь я.

Он коснулся пальцами моих волос, отодвинул их в сторону, обнажив шею и легонько провел по коже, все-таки добившись волны моих мурашек.

— Мммм… — прошептал он, — Я вижу тебе нравится… И ты напрасно считаешь, что я не понимаю, что ты задумала.

Я подалась в сторону и сказала:

— Не понимаю, о чем вы.

— Все ты прекрасно понимаешь, сука, — сказал он. — Думаешь, что неплохо устроилась, да? Ты очень чувственная девочка, а я не слепой и вижу, как ты реагируешь на мои прикосновения. И вообще твоя сексуальность и твой темперамент очень заметны. Уверен, ты превосходно трахаешься. Искренне. Ярко. Чувственно. А поскольку я знаю, что не выгляжу, как унылый и асексуальный мужик, то задался вопросом — как же ты так справляешься-то с нахлынувшим желанием? А теперь я знаю, как ты справляешься.

Он выдержал театральную паузу, уселся на край стола передо мной, и вкрадчиво спросил:

— Ты думаешь, что будешь и дальше разводить меня на бабки, в то время, как трахаться будешь с другим, да?

И тут я подумала о том, что кто-то из сотрудников следил за мной, нашел эту салфетку, на которой я написала имя Шерхана и донес его младшему брату. Сердце застучало в висках, отдавая в уши. Я напугалась так, что вдохнуть нормально не могла. Замерла мышкой в ожидании следующих слов Александра Сергеевича.

— Не прокатит это, сука, — сказал он. — Снимай платье, трусы и ложись животом на стол. Хотя нет… не торопись. Сначала просто разденься. А я посмотрю. Хочу насладиться стриптизом,