— Ну, вы же этого хотите, так? — с еще большим вызовом в голосе спросила я. — Нагнуть меня, чтобы я попку оттопырила и — вставить в мою киску свой член. А потом до-о-о-олго и сладко трахать. Все правильно?

— Ну ты и сука, Наташа, — сказал мой босс. — Вот реально. Сука и есть.

Я скромно посмотрела в сторону, потом опустила взгляд и подняв его, уставилась в его глаза. Теперь в них сквозил совсем другой блеск. Сильного сексуального желания. О Боже, как же он меня хотел… В этом было что-то очень цепляющее. Возбуждающее.

— Или вы хотите, чтобы я вам долго и с чувством отсасывала? Облизывала яички, гладила их, посасывала бы головку, заглатывала бы поглубже, доведя вас до такого состояния, что вы и думать бы ни о чем больше не могли, кроме своего наслаждения?

— Ты че меня провоцируешь сейчас, что ли? — строго спросил он.

— На что?

— Ты доиграешься, Наташ, — сказал он. — Ты ведь знаешь, что я тебя очень хочу…

— И что? Уймите свое желание, Александр Сергеевич. Вы как-то привыкли трахать все, что движется, а это не есть нормально. Вы что думаете, я дура, что ли?

— Нет, я не думаю, что ты дура.

— Вы отменили один день этой самой вашей "эстафеты", чтобы поиметь меня во всех позах в Неаполе…

— В Палермо, — вставил он.

— Да хоть в Пизе! — воскликнула я. — А потом, с понедельника вы снова эту "эстафету" возобновите, да? И все, я должна буду включиться в этот прекрасный процесс или… Как вы там сказали? Могу увольняться по собственному?

— Слушай, Наташ, — сказал Александр Сергеевич. — Ты меня неправильно поняла.

— Да неужели? — деланно удивилась я. — И что же я неправильно поняла?

Он вздохнул.

— Я вовсе не хочу тебя увольнять.

— А чего вы хотите?

— Чтобы ты со мной полетела в Палермо. Просто хочу провести с тобой выходные.

— Без секса? — уточнила я.

— Ну… секс, как бы, может конечно быть, — осторожно произнес он, — Но, как бы, это же по желанию все… А в Палермо очень красиво. И потом… разве ты не хочешь позагорать на яхте? Выпить вкусного вина? Полюбоваться прекрасными видами? Поплавать в теплом море? Понежиться на песке? Поесть фруктов? Не хочется тебе? Предпочитаешь просидеть два дня в душной и пыльной Москве? Погоду, между прочим, пасмурную на выходные обещали.

— Мало ли, чего они там обещали, — прищурившись, сказала я.

Голос Александра Сергеевича снова стал сводить меня с ума. Он реально вызывал мурашки от удовольствия. Что-то я увлеклась сексуальной темой и не заметила, как и сама возбудилась. И, пожалуй, больше всего меня возбуждала мысль о том, что этот разговор слышал Шерхан. Многое я говорила даже больше для него, чем для его брата.

— Ощути разницу, — бархатный голос Александра Сергеевича по-прежнему ласкал мой слух.

— Палермо. И Москва. Москва. И Палермо. Представь себе теплые итальянские ночи. Фонарики кафе и ресторанов на берегу моря. Множество звезд в черном небе. Шум прибоя…

Говоря это, босс неспешной направился ко мне. Обогнул стол.

— Я, пожалуй, пойду, — встав, сказала я.

Он остановился в паре метров от меня.

— Наташ, — сказал он. — Я тебе не нравлюсь, да?

— Нравитесь, — заверила я.

— А в чем тогда дело?

— Не знаю, — пожала я плечами. — Думаю, вы все же слишком торопитесь. Мне не очень нравится это давление. И тем более — ультиматумы.

— Окей, я тебя услышал, — снова вздохнув, сказал он. — Ладно, хрен с ним. Поехали поужинаем.

— Не сегодня, — сказала я. — Мне действительно надо идти.

— Тебя кто-то ждет? — насторожился он.

— Нет, — ответила я. — Просто у меня много дел. И их за меня никто не сделает. А вот потом уже, когда я их переделаю, я и подумаю об отдыхе.

— Со мной?

— Возможно, — уклончиво ответила я.

— Если что — звони.

— Хорошо, — сказала я. — Если что — позвоню. Вы мне дверь откроете?

Он нажал кнопку, и я направилась к выходу. Перед тем, как покинуть кабинет, я обернулась и сказала:

— Вы напрасно думаете, что я не оценила отмену "эстафеты", Александр Сергеевич. Я оценила. Вы на верном пути. Не было бы разговоров об увольнении — я бы скорее всего даже полетела бы с вами в Палермо. А такие ультиматумы все портят. Не надо так.

Глава 13. "Выходные"

Шерхан раскурил сигару и, набрав в рот дыма, выпустил пару толстых, крутящихся колец.

— Ты была хороша, — удовлетворенно сказал он.

А потом добавил:

— Я в это время ехал по Садовому. Чуть не кончил. Сидел за рулем со вставшим членом и слушал, как ты его кадрила. Честно говоря, в какой-то момент я даже подумал, что ты торопишь события.

— Я тоже в какой-то момент поймала себя на том, что, пожалуй, немного переборщила, — сказала я. — Даже испугалась, что он на меня накинется.

Теперь мне было уютно. Мы сидели за столиком очень приятного московского ресторана в нежной, интимной атмосфере. Теплый приглушенный свет вдали у барной стойки, тихие улыбчивые официанты, горящая персиковая свеча на столе, удобные стулья, приятная музыка — здесь было очень хорошо.

Шерхан выглядел в этой обстановке каким-то более близким и даже, наверное, немножко домашним, несмотря на строгий темно-серый костюм и галстук. Галстук он, впрочем, снял тут же, как только мы сели за столик. А еще расстегнул верхнюю пуговицу белоснежной сорочки.

И я была искренне рада тому, что я здесь с ним, а не лечу с Александром в самолете в Италию. Хотя в Италию мне очень хотелось. Просто если выбирать компанию, то с Шерханом мне нравилось быть вместе намного больше.

— На самом деле ты все сделала просто шоколадно, — сказал он. — Во время выходных он будет думать только о тебе. В понедельник будет уже не тепленький, а горяченький. И вот с понедельника тебе надо будет уже быть готовой к тому, чтобы завершить это тонкое и деликатное мероприятие.

Сомелье налил в наши бокалы вина и Шерхан, взяв бокал, продолжил:

— Отец назначил нам встречу. В четверг вечером. Сказал, что будет важный разговор, и чтобы мы оба непременно были. Любые остальные дела — побоку. Думаю, что это тот самый разговор. Так что у нас не так уж и много времени. Считай, три дня. Но я думаю, что час Х случится в понедельник или, край, вторник. Потому что мой братец выжидать больше не будет. Можешь мне верить, я его неплохо знаю. И ты его так красиво отшила, что у него теперь еще и мужское самолюбие задето. При таком раскладе он за выходные что-нибудь да придумает. Ты в любом случае держи меня в курсе, если что — то ускользнет от прослушки.

— Хорошо, — кивнув, сказала я и тоже подняла бокал.

— За наш успех! — сказал Шерхан.

— За успех! — с улыбкой повторила я.

Тонко прозвенев бокалами, мы чокнулись и выпили вкусного сухого вина, бутылка которого стоила просто каких-то бешеных денег. Шерхану принесли его на дегустацию и он очень сосредоточенно нюхал это вино, пробовал на вкус и прислушивался к ощущениям. Потом одобрил и подтянутый сомелье в белоснежной рубашке и сером жилете облегченно выдохнул и расплылся в широкой улыбке Чеширского кота.

Теперь мы посещали с Шерханом совсем другие заведения. Изысканные и аристократичные. Никаких "соленых сисек к пиву". Я раньше думала, что подобное вообще бывает только в анекдотах.

— Короче, слушай, малявка, — сказал Шерхан и поставил бокал на стол.

А затем, задумавшись ненадолго, снова затянулся сигарой и не вдыхая дым в легкие, выпустил его изо рта серой крутящейся струей.

— В общем так, — продолжил он. — Во-первых, прослушку можно записывать. Во-вторых, ты и сама, как пострадавшая, можешь написать заявление. Но нам нужно больше доказательств того, что мой братец нагло пристает к своим сотрудницам и заставляет их увольняться, если они ему не дают. Ну или просто доказательств того, что он, пользуясь служебным положением, принуждает трахаться с ним в его кабинете. И вот идея с видеосъемкой мне реально нравится. Я сначала думал на тебя камеру повесить, но при таком раскладе братцу легче будет напирать на провокацию. У нас конечно провокация, но меня бы, например, хер бы так спровоцировали.

— Да ладно, — прищурившись, усомнилась я.

— Малявка, я не трахаю сотрудниц на работе, — нахмурившись, строго сказал Шерхан. — Вообще. Есть бизнес и есть ебля. Это разные вещи и нехер их смешивать. Врубаешься?

— Угу, — робко ответила я.

— Вот и славно. Бери сыр, он классный, — он кивнул на сырную тарелку, и я послушно взяла ломтик. — Так вот, насчет камеры. В общем, тебе нужно будет провернуть такую же херню, что ты уже сделала сегодня на работе.

— Какую?

— А вот когда тебе жарко стало.

— Дурно, скорее, — поправила я. — Я испугалась.

— Ну да, не суть. Он жалюзи поднял и окно открыл. А там высотка напротив. И оттуда можно запись вести. И вот в нужный момент там будет сидеть мой человек, который запишет на видео то, как к тебе пристает мой брат.

— Он что там, дежурить будет, что ли?

— Ничего, подежурит. Я ему сигнал подам, когда ты в кабинете брата окажешься и он снимет видео. Сварганим это так, будто прознавший про блядство в офисе журналист провел свое собственное расследование. И от его лица напишем статейку. И потом сделаем вид, что он, дескать, решил меня этой статейкой пошантажировать. А я отцу эту переписку покажу. Как вариант — вполне годится.

— Почему тебя, а не его?

— А хер его знает, — пожал плечами Шерхан. — Может и его. Я подумаю. Нам, главное, видеоматериал снять. А потом я сделаю так, что твое участие — в плане написания заявления — может вообще не понадобится.

— Было бы здорово, — вздохнув, сказала я. — Мне как-то не хочется, чтобы Александр на меня ополчился.