Во-вторых, у меня не было на салоны красоты денег. Их в принципе хватало только на то, чтобы купить самое необходимое и отложить немножко на отпуск, где мы с мужем позволяли себе спустить все эти накопления в течении недели-двух. Отрывались, так сказать. Кайфовали оттого, что не особенно смотрели на цены. Но в остальное время жили довольно скромно. Единственное, на что мы тратили действительно много денег — еда. Примерно половина семейного бюджета каждый месяц так или иначе проедалась. Я не склонна к полноте в отличие от бывшего мужа и на моей фигуре все это обжорство особенно не сказывалось, тем более, что я много ходила пешком. К тому же я иногда занималась физкультурой — бегала в парке с наушниками, выделяя для этого час вечернего времени и делала иногда зарядку и примитивную гимнастику дома под музыку. Поэтому несмотря на то, что фигуру свою я конечно идеальной не считала, она была вполне себе меня устраивающей и я не испытывала особого желания тратить деньги на всяческие спортивные клубы и салоны красоты.

Ну, и, в-третьих, как бы смешно это не звучало, я стеснялась. Я была пару раз в довольно дорогих салонах красоты с подругой (которая потом вышла замуж за состоятельного ростовчанина и уехала к нему) и чувствовала себя там не в своей тарелке. Чувствовала себя неловко из-за обходительности персонала. Какой-то барыней. И старалась не вести себя подобно многим другим посетительницам, в том числе подобно моей подруге, которые за свои деньги будто окружали себя слугами. Мне было неуютно. Я себя видела скорее среди обслуживающего персонала, чем среди клиентов этих заведений.

Надо отдать должное Шерхану — он быстро распознал эту мою рафинированную интеллигентность и принялся с ней активно бороться. В частности после нашего с ним обеда в ресторане, где я "уволила" двух официантов, он строго-настрого запретил мне при посещении салона говорить "пожалуйста" при общении с персоналом. Что-то вроде сопромата. "Будь вежлива", — сказал он мне, — "но в пределах обычного общения — без попытки понравиться этим людям. Здрасьте, спасибо, до свидания. Все. Я плачу — тебя холят и лелеят. У них работа такая. И клиентов, которые чувствуют себя в этих салонах, словно Золушка на балу, они не уважают и, более того, часто считают проблемными. Дай им возможность показать класс. Доверься профи с видом львицы. И не трахай им мозги своей рафинированностью. Поняла, бухгалтерша?"

В общем, он отвез меня в салон, дал мне карту и укатил. Выглядела я теперь иначе и мне, в связи с этим, было теперь полегче следовать его указаниям, но все же у меня без его присутствия не получилось сразу вести себя, как эта самая львица. Я скорее напускала на себя отстраненно-независимый вид. И все же удовольствия от посещения салона получила намного больше, чем в прошлые разы когда-то давно. Даже приятно поболтала с педикюршей. Кстати, обычно маникюр я делала у знакомой за копейки, а педикюр и вовсе сама — дома в ванной.

В общем, мне скорее понравилось, чем наоборот.

Когда я одевалась после СПА-процедур, я взяла смартфон в руки и увидела пропущенный вызов. Номер абонента не определился и я сразу подумала, что звонили с потенциальной новой работы. Так и оказалось. Когда я перезвонила и в результате диалога с какой — то девушкой представилась, меня переключили на Риту и она объявила мне, что меня взяли. Спросила, когда я смогу выйти на работу. Я ответила, что могу уже завтра, в четверг. "Прекрасно!" — сказала Рита. — "В таком случае ждем вас завтра в 10:00 в офисе.

Документы захватите для оформления трудоустройства". Она ввела меня в курс дела по поводу формы одежды и мы распрощались. И лишь когда Рита отключилась, я вдруг почувствовала, как сильно колотится мое сердце.

Вечером Шерхан, закинув ногу на ногу, сидел в кресле и смотрел на то, как я надевала очередное платье. Предыдущее платье он одобрил, но меня смутил чересчур откровенный вырез спереди и открытая до лопаток спина сзади.

— Ты дохера усложняешь, Наташа, — сказал он на мои попытки объяснить ему, что мне будет неловко расхаживать в таком виде по офису среди других сотрудниц и сотрудников.

— Вот реально. Что ты заморачиваешься-то постоянно? То над тем, то над этим. Забей, живи легче. Всем насрать. Кому не насрать — пусть обсуждают, если делать нехер. Мужиков там раз-два и обчелся — сама же видела, у брата работают одни бабы. Они сами там во что одеты видела? Так что соблазнительное декольте весьма кстати, не ссы.

— А спина открытая — взмолилась я. — Это же не светский раут, в конце концов, а работа!

— С распущенными волосами она практически закрыта, — ухмыльнулся Шерхан. — Твоя первостепенная задача быть соблазнительной, ясно?

— Ясно.

— Вторая главная задача — держать дистанцию. Насколько можешь, но чтобы даже поцелуя без моей команды не было. И никаких, блядь, массажей, ясно?!

— Ясно.

— И только третья задача — вся эта бухгалтерская хренотень. Даже если ты там налажаешь от волнения — ну оштрафуют тебя и все. Я возмещу вообще без проблем. Зато если на тебя всерьез западет мой братец — хер тебя кто оттуда уволит. Даже если они всем офисом будут голосовать за это. Ты в это сразу врубись — это несложно. У тебя нет задачи подружиться с персоналом. Нахер их всех. Нет задачи быть крутой бухгалтершей. Делай обычную работу. У тебя задача — создать мне такой компромат на брата, чтобы мой отец мне, а не ему, корпорацию передал. Поэтому доведи моего братца до такого состояния, при котором он не сможет сдержаться. Будь соблазнинельно-провокативной. Я тебе завтра духи куплю такие. "Провокатюр" называются, вроде. Чтоб ты не забывала главную цель. Флиртуй с моим братом, строй ему глазки, раздумывай над его предложениями, но ничего не обещай и не подпускай к себе близко. Смотри, чтобы он руки особо не распускал.

— Да я ж его даже видеть не буду, — сказала я, оправляя на себе новое, темно-синее в мелкий горошек приталенное платье с открытыми плечами и длиной до колен. — Как же я его соблазню-то до такой степени?

— Будешь, не ссы, — ухмыльнулся Шерхан. — Он сам тебя найдет.

Затем добавил:

— Не, не годится. Прежнее лучше. Решено — поедешь в нем. Меняй обратно.

Прижав руки к груди, я жалобно посмотрела на него.

— Меняй, я сказал.

Я вздохнула, стянула с себя платье в горошек и принялась снова облачаться в бордовое платье. Затем подошла к Шерхану и повернулась к нему спиной, чтобы он застегнул молнию.

Вместо того он встал, уткнулся губами мне в шею и запустил руку в незастегнутое платье, обхватив ладонью мою ягодицу. Чуть сжал, и я почувствовала, как от его дыхания на моей

шее, от его прикосновний сзади, у меня мурашки бегут по спине, плечам и рукам. Соски, будто по команде, напряглись и я задышала глубже, поддаваясь ласкам Шерхана.

— Хочешь меня? — прошептал он рядом с ухом.

— Да… — выдохнула я. — Очень…

Он вынул руку из платья и сказал:

— А вот хрен тебе, рыбка золотая.

И добавил, резко застегивая молнию:

— Точнее, хрен тебе будет вечером, после работы, когда я к тебе приеду. Но только в том случае, если твой первый рабочий день пройдет, как надо.

И схватив меня за талию, Шерхан властно развернул меня к себе. Благо, еще на каблуки не встала, а то навернулась бы, наверное.

Он провел пальцами по моей груди. Соски будто обожгло от этих простых прикосновений. Они напряглись так, что стали заметны. Я посмотрела на два выпирающих бугорка и умоляюще произнесла:

— Может все-таки другой бюстгальтер надену? Пожалуйста.

— Нет, — покачал своей короткостриженой головой Шерхан. — Вот как сейчас — вообще заебись. То, что нужно. Теперь слушай сюда. Представь себе бомжа с вокзала.

— Зачем? — удивилась я.

— Представь, говорю, — нахмурился он. — В деталях. Зассанный, засранный, заблеваный, небритый, лохматый, в дерьмовой грязной одежде. От него реально воняет. Смердит просто. Валяется на картонке пьяный в говно. Представила?

— Да, — сглотнув, сказала я.

Мое желание секса как рукой сняло в один миг. Даже соски оттаяли.

— Отлично, — одобрил Шерхан. — Ну так вот, теперь представь, что вы с ним одни на станции. Ты ждешь электричку. Вечер, фонарь, аптек нет. Темно. И вот этот бомжара встает с картонки и идет к тебе. А в глазах у него сексуальный, сука, призыв. Желание потрахаться.

— Перестаньте, пожалуйста… — попросила я.

— Нихера не перестану, — покачал головой Шерхан. — Представь, говорю.

— Ну, представила.

— И вот он тебя прижал к стене и лапой своей грязно-говняной с ногтями отросшими, под которыми черная кайма какого-то дерьма, рот тебе закрыл.

Мне реально стало дурно. Поморщившись, я сказала:

— Родион Сергеевич… У меня воображение хорошее…

— Это очень хорошо, — сказал Шерхан. — Так вот, достает он значит из своих проссанных трусов свой вонючий, немытый писюн с кучей болячек на нем и собирается тебя трахнуть. Прикольно?

— Нет, — холодно сказала я. — Не прикольно.

— Вот и славно, — ухмыльнулся Шерхан. — Когда будешь флиртовать с моим братом, как я тебя учил и особенно, когда будешь поддаваться на его обаяние — вспоминай хорошенько этого бомжа из моего рассказа.

— Зачем? — не поняла я.

— Чтобы у тебя отношение к моему братцу менялось даже во взгляде. Общайся с ним так, будто он парнишка из класса, что в тебя — местную королеву красоты влюбился, а ты ему ответить взаимностью не можешь — он не в твоем вкусе, но при этом и обидеть его не хочешь. А как будешь поддаваться на чары моего братца — а он тот еще ловелас — вспоминай бомжа. Чтобы подостыть немного. Ясно?

— Ясно, — кивнув, сказала я и улыбнулась.

Шерхан поднял руку, задрал манжет и посмотрел на часы.

— Все, ныряй в туфли, бери сумку вон ту бордовую, кидай в нее манатки все нужные и документы. Я пока такси тебе вызову. Обратно тоже бери такси. На общественном транспорте не едь. Все поняла?