Марина Эльденберт - Желание #5

А я назвал это ерундой.

Я давлю в себе абсолютно иррациональное желание пойти за ней. Оставляет только мой опыт, однажды я жил в постоянных оправданиях, и ничего из этого не вышло.

Поэтому я просто надеваю штаны и футболку, и направляюсь в спортзал.

По белоснежному подиуму туда-сюда двигались длинноногие модели на высоченных шпильках. От яркости их нарядов у меня уже начинало рябить в глазах, поэтому я опустила камеру и отправилась на поиски стола с напитками или автомата с водой. Пить хотелось невыносимо.

Сегодня у нас с Джорджем было «выездное» занятие, мы отправились на модный показ, где должны были снимать, снимать, снимать. Но я, кажется, уже нащелкала кадров на год вперед. Разобрать бы потом все.

Достаю из кармана телефон, чтобы посмотреть время.

Почти одиннадцать!

Неудивительно, что я чувствую себя так, будто по мне проехался внедорожник. И вряд ли я попаду домой раньше двенадцати. Только сегодня золушкино правило не действует: утром я предупредила Омельчина, что у меня вечерняя практика, и что буду поздно. Так этот гад только спросил, куда еду, и сказал, чтобы я вызвала такси. Мы вообще с ним всю неделю почти не разговаривали и делали вид, что так и должно быть.

Но так не должно быть!

Особенно после всего, что между нами было. После крышесносного секса, совместных прогулок по городу, завтраков и ужинов. Впрочем, мне совсем не нравилось вот это «было», совершенно не нравилось прошедшее время.

– Долго еще? – спрашиваю у Арта, которого встречаю по пути. Тут так много народу, что мы почти не сталкивались. Но и обстановка как-то не располагала к общению. После того разговора мы с Артемом общаемся. Не как друзья, как сокурсники.

– Джордж говорит, что можно свалить домой, когда у них начнется фуршет. А по-моему, это свинство!

Я приподнимаю брови.

– Я тоже хочу есть, – объясняет он.

– Я так устала, что хочу исключительно горячую ванну и баиньки.

– Ванну обещать не могу, – вдруг раздается за спиной голос нашего преподавателя. Я резко оборачиваюсь и слегка (на большее меня не хватает) краснею на глазах у Джорджа. Ну кто же знал, что он подслушает? – Но если подниметесь на балкон, то кофе с батончиками вам гарантирован. Только поспешите, пока все не съели.

– Большое спасибо, – улыбается Арт, я просто киваю, и мы спешим в указанном направлении.

Лестница выводит нас к длинному столу, на котором две кофемашины и множество блюд с различными протеиновыми батончиками. К ним мы с Артемом и бросаемся.

Характерный аромат кофе и первый глоточек действительно помогают взбодриться. Арт сгребает сразу несколько батончиков, я выбираю один – шоколадно-банановый, и, так как сидеть нам негде, я указываю на широкие перила балкона, на которых можно разбить минипикник. Почти вся группа рассредоточилась по креслам возле стены, двое продолжают снимать. Приблизившись, тоже отмечаю, что отсюда хороший ракурс: балкон напротив подиума и с него прекрасно видно моделей. Так что можно сделать еще парочку кадров.

Но сначала кофе и еда!

– Божесфенно! – говорит Арт, откусывая сразу половину батончика, а я не знаю, стоит ли распечатывать свой, потому что мне действительно не хочется есть. Но хотя бы уже не хочется сесть прямо на пол и вырубиться до самого утра.

Парень, кажется, тоже устал, потому что, обычно разговорчивый, почти все время молчит. Мы лишь перебрасываемся парой фраз.

– Как тебе? – спрашивает он.

– Что именно?

– Обучение на курсе.

– Это уникальный опыт.

– Эй, это же не для ушей Джорджа!

– Бывает сложно, – признаюсь я. – Но мне все равно нравится.

– А для меня это проверка.

Я вскидываю на него глаза.

– Проверка?

– Ага. Насколько сильно мне это нравится. И я не так уверен, что мне действительно нужен этот курс.

– Джордж помогает нам раскрыть свои таланты, – возражаю я.

– Разве? – хмыкает он. – Мы сами их раскрываем. Дело не в курсе или именитости преподавателя. Дело в нас. Без Джорджа я не перестану быть фотографом.

– Ты же не собираешься бросить курс?

– Я раздумываю над этим, – серьезно отвечает Артем.

Арт не первый, кто раздумывал: на прошлой неделе уже трое студентов покинули группу. В частности, высокий Саша. И в чем-то я их понимаю. Джордж слишком требовательный, а еще перфекционист. Он может многое дать, особенно, когда спрашиваешь по делу, но при этом требует полной отдачи и становится невыносимым, когда этого нет.

То есть его интересует только фотография, а еще те, кого интересует только фотография. Не всех это устраивает, и не все могут выдержать такой ритм. Например, когда я всю неделю ходила в эйфории под названием «Ник Омельчин», то витала в облаках и получала тонну критики своих работ. А когда этот козлина… Ну в общем, когда я посвятила все свое время фотографии, Джордж даже начал меня хвалить. В своем стиле, конечно же.

Я прикусываю губу и рассматриваю профиль Арта. Понимаю, реально понимаю, что, если он бросит курс, у меня будет минус один конкурент на поездку в Нью-Йорк, но вспоминаю себя в первые дни. Тогда я тоже хотела наплевать на мечту и уехать. Меня остановило только то, что я сдамся и проиграю.

– Считай это игрой, – говорю. – Каждый учебный день и каждая выполненная домашка – как новый уровень. Если не пройдешь, она будет жрать тебе мозг. Но если реально надоело, то просто удали приложение.

Артем смеется, а я добиваю:

– Подумай, что скажут подписчики на твоем канале?

Это веселит его еще больше.

– Что я лузер. – Он мигом серьезнеет и добавляет: – Но меня это не сильно волнует. Главное, что думаю о себе я.

Арт кивает вниз.

– Возвращаемся?

– Иди. Я сначала допью кофе.

Кофе в чашке оказывается не так много, а уходить отсюда мне не хочется. Тем более что сверху могут получиться неплохие кадры, особенно сейчас, когда на подиуме появляется модель в свадебном платье, словно сотканном из бело-серебристой паутины. Поэтому снимаю камеру с плеча и ставлю ее на перила. Вот так! И штатив не нужен.

Я так увлекаюсь, что вздрагиваю от неожиданности, когда сзади доносится противный голос Владика:

– Ну что, бросила своего папика? Или, судя по тому, какая кислая ходишь всю неделю, это он тебя кинул?

– Что-то тебя слишком интересует моя личная жизнь, – отвечаю, продолжая снимать. Может, Владу надоест, что его игнорируют, и он свалит туда, откуда пришел.

Но вместо этого он встает рядом и прислоняется бедром к перилам, так что теперь я могу его видеть.

– Беспокоюсь о тебе, – ухмыляется он. – Хочу утешить.

Смотрит участливо, но меня передергивает от того, что он может иметь в виду.

– Зря. Тебе все равно ничего не светит.

– Думаешь, ты слишком хороша для меня? – рычит Влад.

Я все-таки отвлекаюсь от подиума и поворачиваюсь к нему.

– Да, – отвечаю. – Ты меня не заводишь. Во всех смыслах.

Я поворачиваюсь к камере, но Влад вдруг выбрасывает руку вперед и просто выбивает «сони» из моих пальцев.

Она падает вниз.

И от удара разлетается на части.

Все это как в безумном сюрреалистичном сне. Я несусь вниз по лестнице, перепрыгивая через ступеньки, падаю на колени, осторожно беру в руки израненное тело камеры, чтобы окончательно осознать произошедшее. Надо мной истошно кричит какая-то тетка, что-то о том, что моя «сони» чуть не проломила ей череп. Показ продолжается, но из-за этих воплей вокруг нас сжимается кольцо интересующихся.

Я сгребаю ладонями осколки, хотя уже сейчас понимаю, что ничто не поможет мне отмотать время назад и отойти от перил сразу, как только рядом нарисовался Влад. Зато он нарисовывается снова, теперь уже внизу, смотрит так потрясенно и участливо, что внутри меня действительно просыпается кто-то очень злой, страшный и жаждущий мести.

Я с ревом бросаюсь на него, целясь выцарапать уроду глаза. За мою камеру. За себя! Бью без предупреждения по коленке, колочу кулаками, куда могу попасть, в первые мгновения даже удается его достать, потому что во мне столько силы, что меня с трудом отрывают от него двое парней.

– Сумасшедшая! – орет Влад.

– Ты разбил мою камеру!

– Я ее не трогал!

По моим щекам катятся злые слезы, а перед глазами красная пелена. Единственное, что мне сейчас хочется – поступить с Владом так же, как он поступил с моей «сони». Поступил со мной.

– Вы что тут устроили?

В круг шагает Джордж, и впервые за все обучение я не чувствую перед ним смущения.

– Он столкнул мою камеру сверху, – говорю, отталкивая удерживающие меня руки.

– Кто-нибудь это видел?

– Я видел, – делает шаг вперед Артем.

– Да бросьте, – откуда-то выныривает Кристина. – Вы типа друзья. Могли это специально подстроить.

– Зачем мне это? – рычу я. – Зачем мне разбивать свою камеру?

– Ну, сама ее выронила, а теперь пытаешься найти виноватого.

Джордж морщится так, будто ему срочно нужно к стоматологу:

– Виноватых ищем до и после практики. Все личные вопросы так же лично и разбираем.

Каждое слово вколачивает меня в пол, бетонной плитой все сильнее давит на плечи. Камера – не просто рабочий инструмент фотографа, это его глаза и руки. А Джорджу, выходит, все равно?

– Все свободны. Жду вас в понедельник, – добивает он и уходит. Просто разворачивается и, наверняка, идет на фуршет или куда там.

И все уходят, остается только Арт.

– Вета, ты можешь стрясти с него компенсацию, – говорит он, но я снова плюхаюсь на пол, стараясь собрать хоть какие-то части камеры. – Оставь!

– Это ты меня оставь! – огрызаюсь и смотрю на осколки «сони» невидящим взглядом. – Простой уйди.

Артем долго топчется на месте, но потом тоже уходит. Я на автопилоте бреду за рюкзаком, ссыпаю туда все, что осталось от моей помощницы, а после в таком же состоянии тащусь на выход. Уже на улице понимаю, что нужно вызвать такси, но вспоминая слова Ника, вспоминаю и его самого. Поэтому вместо того, чтобы открыть Uber, набираю сообщение Омельчину: