Рядом с ней стоит Себастьян, одетый в футболку «Роллинг стоунз» и домашние штаны. Волосы его топорщатся во все стороны. Разумеется, четырнадцатилетний парень предпочел бы утром поспать, ведь сейчас летние каникулы, но Бриджет заставила его выполнять обязанности няньки. Она знает, что из-за командировок Криса я не смогу уйти из дома и бросить детей без присмотра. Невзирая на мои протесты, Бриджет не позволяет сыну принимать от меня плату, поскольку это «пустяковое дело, да и всего на часок». В шкафчике я держу нескончаемые запасы печенья «Поп-тартс» специально для Себастьяна. Когда мы возвращаемся, он обычно сидит на диване, весь усыпанный крошками, и смотрит телик, но я не обращаю на это внимания. Он отличный паренек.

Сегодня утром Бриджет полна энергии, подгоняемая переизбытком кофеина. Выпей я вдвое меньше, у меня бы точно участилось сердцебиение. Она весела и жизнерадостна, на лице цветет улыбка. Сейчас подруга напоминает мне спринтера, ждущего щелчка стартового пистолета. Весь день она до умопомрачения возится с детьми, а потом как убитая падает в постель, чтобы утром начать все сначала. До того как завести семью, Бриджет работала медсестрой в детском онкологическом центре. Как-то она призналась мне, что ужасно скучает по прежней жизни и порой думает, правильно ли поступила, оставшись сидеть с сыновьями и уволившись с работы.

– Ты можешь как-нибудь вернуться туда, – совершенно искренне проговорила я.

На Бриджет толстовка и трикотажные капри, ее короткие светлые волосы выбиваются из-под бейсболки.

С запада надвигается циклон, и серые небеса предвещают дождь и прохладу. Надеюсь, мы не промокнем до нитки, пока будем гулять. Я тоже беру толстовку, и мы выходим на улицу. В быстром темпе достигаем угла и поворачиваем налево, на дорожку для велосипедистов, которая почти четыре мили петляет между деревьями нашего района.

– Как ты справляешься с тем, что Крис постоянно в отъездах? – спрашивает Бриджет.

– Нормально.

Бриджет моя близкая подруга, как и Элиза, и я могу признаться, что, несмотря на мои опасения, командировки Криса пока никак на нас не сказались. Большую часть предыдущего года он провел, закрывшись в своем домашнем кабинете, обзванивая потенциальных работодателей или просматривая сайты с предложениями о работе на ноутбуке. Иногда дети даже не знали, что он дома, а когда и знали, их это не волновало, отчего я расстраивалась сильнее всего. Как и Крис.

Не то чтобы я не доверяла Бриджет, это не так. Видит Бог, у нее целая куча собственных проблем. О мастерстве Сэма – или же удаче, называйте как хотите, – в казино и на скачках ходят легенды, и Бриджет знает, что такое одиночество, ведь все свое время Сэм проводит на работе, а в оставшиеся часы делает ставки на лошадей или играет в покер. Как-то раз она очень застенчиво призналась мне, что Сэм не мог найти общего языка с детьми, пока те не повзрослели и не стали заниматься тем, что интересовало и его.

– Азартными играми? – в шутку спросила я.

– Да, – скривилась Бриджет. – Он берет их на игры «Канзас-Сити чифс»[2]. Они знают все про ставки на разницу в счете[3].

Мне ничего не стоило бы рассказать обо всем Бриджет, но честно говоря, я уже устала обсуждать все это: кризис, проблемы на рынке труда, депрессию Криса, а в результате – эмоциональные сдвиги в моей семье. Мне просто все осточертело.

Пройдя милю, мы набираем темп. Я снимаю толстовку и повязываю на талии, поглядывая на пасмурное небо.

– Готова сыграть в банко сегодня вечером? – спрашивает Бриджет.

– Почти. Мне еще нужно забежать в «Костко»[4].

Сперва мы обсуждали создание с соседями книжного клуба, но поскольку мы с Элизой единственные любители чтения, то решили, что лучше будет играть в банко. Простая настольная игра, пара коктейлей и прекрасный предлог, чтобы оставить детей дома, – это устроило всех. Сегодня вечером девочка-подросток, живущая в конце нашей улицы и иногда сидящая с детьми, ведет Джоша и Джордан в парк, а затем к себе домой – поплавать в бассейне ее родителей и полакомиться мороженым с фруктами и горячим шоколадом. Для детей это потрясающая летняя забава в троекратном размере, они бы не возражали, если бы я почаще устраивала вечера банко.

Мы находимся меньше чем в четверти мили от дома, когда небеса разверзаются и посылают на нас ливень. Весело хохоча, мы переходим на бег, совершенно не заботясь о том, что промокнем насквозь. Я кричу Бриджет «пока», когда она забегает к себе домой, и сама пулей проношусь сквозь парадную дверь, смахивая воду с лица. Джош и Джордан по-прежнему спят, а Себастьян смотрит серию «Гриффинов», которая хранится на нашем видеомагнитофоне уже больше года. Паренек устало встает с дивана, я велю ему идти домой и сразу же ложиться спать. У двери вкладываю в ладонь Себастьяна пять долларов.

– Маме не говори, – произношу я, взъерошивая его лохмы.

– Спасибо, Клер, – улыбается он.

Позже мы с детьми садимся в машину и направляемся в «Костко». Джош и Джордан с жадностью поглощают образцы для дегустации, а я наполняю тележку. Дома расставляю все по местам и по-быстрому оцениваю свое жилище – все ли в порядке. Дети играют на заднем дворе с младшим сыном Бриджет, Гриффином, время от времени отвлекаясь, чтобы съесть фруктовый лед или сбегать в туалет. Я сижу за кухонным островом, попиваю охлажденный чай и работаю над графическим проектом для рекламы местного автосалона. Наконец Гриффин уходит домой, а детей забирает няня.

– Будьте послушными и ведите себя хорошо, – говорю я, целуя каждого на прощание, потом даю указания няне: не выпускать детей из поля зрения в бассейне. – В воде будь вместе с ними, хорошо?

– Конечно, миссис Кэнтон, – отвечает девушка. – Мои родители тоже там будут.

Я закрываю за ней дверь и выключаю ноутбук, затем достаю из холодильника фрукты и сыр, что купила в «Костко». Разложив на тарелке ломтики бри и чеддера и добавив к ним винограда и дыни, ставлю рядом небольшую миску с крекерами. Остается еще пять минут спокойствия до прихода девочек.

Джулия появляется первой с бутылкой шардоне в руке. Честно говоря, выглядит она неважно. Ей только тридцать два года, а на лице уже пролегли глубокие морщины, будто кожа не получает достаточного количества влаги. Глаза Джулии заволокло усталостью, а волосы лишились былого блеска.

– Привет, – говорю я и вдруг ни с того ни с сего обнимаю ее.

Джулия кажется крошечной и хрупкой, будто недоедает.

– И тебе привет, Клер, – удивленная таким приемом, отвечает соседка.

Обычно она не терпит нежностей, если, конечно, это не конец вечера. Когда Джулия действительно напивается, то разглагольствует о том, как сильно меня любит, что обычно сопровождается объятиями и сентиментальными поцелуями.

Я захлопываю дверь и веду Джулию на кухню. Передаю ей штопор, чувствуя себя ужасной лицемеркой, однако я знаю, что, несмотря на мои слова и просьбы воздержаться от спиртного, сегодня вечером она все равно будет пить. Джулия наполняет огромный бокал и делает глоток.

Раздается звонок в дверь, и я громко кричу «заходите». На кухне появляются Элиза и Бриджет. В руках Бриджет – гигантская миска с кукурузными чипсами, а под мышкой – стеклянная баночка с острым соусом сальса собственного приготовления. У Элизы в одной руке чизкейк, в другой – упаковка пива «Амстель лайт».

– Мы не съедим все это, – вздыхаю я.

Освобождаю место на столешнице и беру из рук Бриджет чашу с чипсами. Поднимаюсь на носочки, открываю шкафчик и достаю мисочку для сальсы. Обожаю соус Бриджет. Она всегда использует самые свежие продукты, и соус получается достаточно острым, так что даже губы пощипывает. Я погружаю чипсы в мисочку, а затем со стоном наслаждения кладу в рот.

– Получилось отлично, – хвалю я соус.

Элиза ставит чизкейк на остров рядом с ведерком для вина. Я с удовольствием отведаю пару кусочков.

Когда мы с девочками только познакомились и я рассказала про диабет, они изо всех сил старались подстроиться под мой образ жизни. Приходили в гости с печеньем, не содержащим сахара, и тарелками моркови, сельдерея и брокколи, пока я не объяснила, что помпа выполняет за меня большую часть работы и я могу есть все, только в умеренных количествах. Нужно лишь следить за показателями и регулировать уровень инсулина. Девочки явно испытали облегчение, когда я разрешила им приносить что захочется, ведь то ужасное печенье так и оставалось нетронутым, а овощи отправлялись прямиком в мусорное ведро.

– И где Крис на этой неделе? – спрашивает Джулия, допивая вино и усаживаясь на табурет возле острова.

– В Санта-Фе и Альбукерке.

– Наверное, тяжко жить с мужем, который все время в разъездах. Не одиноко тебе здесь?

Одиноко мне стало задолго до командировок Криса, но Джулия этого, разумеется, не знает.

– Бывает одиноко, – искренне отвечаю я. – Но ему действительно нужна была эта работа, так что нам с детьми придется потерпеть.

Джулия вдруг щелкает пальцами, будто ей пришла в голову гениальная мысль:

– Тебе стоит сходить на вечеринку «Настоящая романтика».

– Что это еще такое? – спрашивает Бриджет.

– Ну, – смеется Джулия, – это что-то вроде вечеринок «Памперед шеф»[5], только с вибраторами. Вместо банко мы могли бы в следующем месяце устроить такую вечеринку.

– Почему-то меня не удивляет, что ты так хорошо осведомлена об этом, – хохочет Бриджет.

Джулия обожает обсуждать подробности своей сексуальной жизни, и мы уже привыкли к таким разговорам.

– Бриджет, не стоит этого недооценивать, – говорит Джулия. – У них есть отличная линейка товаров.

Бриджет открывает бутылку пива и садится рядом с Джулией.

– У меня четверо детей и муж, которому секс нужен каждую ночь. Где взять время еще и на вибратор?

– Я лишь хочу сказать, что не помешает иметь запасной план, – отвечает на это Джулия и поворачивается ко мне. – Клер, ты меня хотя бы слушаешь?

– Не особо, – говорю я и делаю глоток охлажденного чая.