Грейвс Трейси Гарвис - Желание

Подхожу к терморегулятору и слегка добавляю тепла. Краем глаза замечаю, что Клер следит за моими движениями. Я поворачиваюсь к ней, и она краснеет, будто не ожидала, что я подловлю ее на этом.

– На что смотришь? – спрашиваю я.

Румянец на щеках Клер становится ярче.

– Ты очень симпатичный, – говорит она и быстро отворачивается.

Клер явно смутилась, очевидно, она не собиралась этого говорить. Обычно она очень тщательно подбирает слова, чтобы меня не провоцировать.

– Считаешь меня симпатичным? – улыбаюсь я.

Мне нравится, что она так думает, и я ни за что не пропущу ее слова мимо ушей.

– Уверена, все считают тебя симпатичным, – отвечает Клер. – Прекрати издеваться.

– Ну, может, не все, – говорю я и пересекаю комнату, чтобы сесть рядом.

– Притворяйся скромником сколько хочешь, но я на это не куплюсь. Могу себе представить, какие предложения ты получаешь, когда останавливаешь женщин.

– Не так уж часто это бывает, – фыркаю я со смехом.

– Да, конечно, – говорит Клер.

– Ладно. Время от времени мне предлагают определенные услуги в обмен на снисходительность.

– Как нелепо, – корчит она рожицу.

– Ага. – Я поднимаюсь и направляюсь на кухню. – Индейка и сыр? – бросаю я через плечо.

– Да, – говорит она.

Я так и думал, это ее любимая еда.

Пока я делаю бутерброды, звонит мама. Кладу нож и выслушиваю ее тревоги по поводу Дилана.

– Я уже давно с ним не разговаривала. Он не отвечает на звонки, – сообщает она.

Уверен, что он отвечает, но только не когда звонит мама. Дилану отлично удается уклоняться от нежелательного общения.

– Ты разговаривал с ним?

– Несколько недель назад, – отвечаю я, откладывая в сторону индейку и сыр. – С ним было все в порядке. Он уже взрослый мужчина, может сам о себе позаботиться. – Нет смысла говорить ей, чтобы она не беспокоилась за Дилана. – Уверен, что он приедет домой на День благодарения. – Если честно, я не так уж в этом уверен. Шансов пятьдесят на пятьдесят. – Попробую до него дозвониться. Если получится, перезвоню тебе, хорошо?

Когда мама вешает трубку, я возвращаюсь в гостиную с бутербродами. Вижу, что Клер сбросила с себя плед.

– Согрелась?

Она смотрит в пол и что-то бормочет.

– Клер? – говорю я, не понимая ее слов.

Она поднимает на меня рассеянный взгляд, будто мыслями находится не здесь. На ее верхней губе и на лбу выступают капельки пота. Я не видел, чтобы Клер бросало в пот. Да и не кажется, чтобы в комнате было так уж жарко.

– Эй, с тобой все в порядке?

Она по-прежнему не отвечает, и я начинаю нервничать. Клер произносит мое имя и пытается что-то сказать, но ее слова обрываются, и она откидывается на спинку дивана, будто чрезвычайно устала.

– Клер, Клер! – кричу я, приподнимая ее.

– Прекрати, – говорит она. – Я в порядке. Мне не нужна помощь.

Очевидно, моя помощь ей все-таки нужна.

Наконец до меня доходит, что с ней. Пытаюсь вспомнить прочитанное: как действовать, если у нее вдруг резко понизится уровень сахара в крови. Сначала думаю позвонить в 911, но затем вспоминаю про сок. Это самый лучший вариант. Бегу на кухню и хватаю бутылку апельсинового сока и стакан. Наполняю его доверху, возвращаюсь в гостиную, ставлю стакан на журнальный столик и приподнимаю Клер. Она сопротивляется и довольно крепко бьет мне в глаз. Подношу стакан к ее губам, она кричит.

– Давай же, – говорю я.

Заливаю сок ей в рот, она кашляет и выплевывает его.

– Клер, прекрати!

Крепко стискиваю ее челюсть. Я боюсь причинить ей боль, но другого способа удержать Клер на месте нет. Снова пытаюсь напоить ее соком, и на этот раз он все-таки попадает в организм, однако часть течет по подбородку и шее.

– Клер, ты должна это выпить.

Я немного запрокидываю ее голову и вливаю в рот довольно много сока. Клер наконец прекращает сопротивляться и начинает помогать мне. Как ребенок, она следует моим указаниям. Понемногу пою ее соком, глоток за глотком. Клер дрожит и тихо всхлипывает, дышит она часто и прерывисто.

– Ш-ш, все хорошо, – говорю я.

Ставлю пустой стакан на журнальный столик и обнимаю Клер, слегка покачивая ее, пока она не успокаивается.

– Дэниел, мне холодно.

Набрасываю на Клер плед и привлекаю ее к себе. Она кладет голову мне на грудь. Постепенно дрожь уходит, а слезы останавливаются.

– Как неудобно вышло, – говорит Клер.

– Не волнуйся. – Я убираю волосы с ее вспотевшего лба.

Вдруг я остро ощущаю близость ее тела – так крепко я прижимаю ее к себе. Голова Клер прямо под моим подбородком, и я вдыхаю запах шампуня.

– Что произошло? – спрашиваю я.

– Я добавила в кровь больше инсулина.

Мне очень нравится обнимать Клер, но сейчас надо накормить ее.

– Посиди здесь, я сейчас.

Иду к себе в спальню за толстовкой. Возвращаюсь в гостиную и передаю Клер одежду на смену, ведь ее футболка намокла от пролитого сока.

– Переоденься. – Поднимаю ее на ноги. Слегка дрожа, она встает. – В ванной есть полотенца, чтобы вытереть сок. Тебе нужна помощь?

– Справлюсь. – Клер качает головой и проводит пальцами по коже возле моего глаза. – Это я сделала?

– Я выживу. – Улыбаюсь, чтобы успокоить ее. – У тебя неплохой правый хук, особенно если тебя разозлить.

Несколько минут спустя Клер возвращается в комнату в моей толстовке. Мы садимся на диван и приступаем к еде.

– Хочешь прилечь ненадолго? – спрашиваю я, когда она заканчивает есть.

– Да. Я выжата как лимон. – Она вытягивается на диване, и я прикрываю ее пледом. – Разбуди меня в половине третьего, хорошо?

– Конечно.

Она закрывает глаза и тут же засыпает.

Включаю телевизор и приглушаю звук, чтобы не разбудить Клер. Смотрю по кабельному каналу старый фильм, но время от времени ловлю себя на том, что наблюдаю за спящей.

– Могу отвезти тебя, – предлагаю я, разбудив ее. – Потом меня заберут.

– Не надо, я в порядке. Мне намного лучше. Правда. – Она потягивается и трет глаза. – Хочу поехать домой, принять душ и переодеться в уютную пижаму.

– Уверена?

Она достает помпу и проверяет показатели.

– Все в норме. Не стоит волноваться.

– Напишешь мне, когда доберешься домой?

– Конечно.

Клер забирает свои вещи, я помогаю ей надеть пальто. На улице довольно прохладно. Я открываю дверцу ее автомобиля.

– Откуда ты знал, что надо делать? – спрашивает она перед тем, как сесть за руль.

– Прочитал как-то в Интернете. Раньше я ничего не знал про диабет. Хотел понять, что делать, если тебе понадобится помощь.

Клер явно удивлена, выглядит она так, будто сейчас вновь заплачет.

– К счастью для меня, ты любишь апельсиновый сок, – говорит она.

– Вообще-то, не люблю.

– Но он всегда есть в твоем холодильнике.

– Он там для тебя.

Клер задерживает на мне взгляд, между нами возникает особое чувство.

– Спасибо.

– Не за что. Береги себя, ладно?

– Хорошо. Напишу тебе, когда приеду домой.

Закрываю за ней дверь и через двадцать минут получаю сообщение:

«Я дома».

Тут же пишу ответ:

«Хорошо. Отдохни сегодня».

Сейчас середина ноября. Около восьми вечера, пятница. Дети принимают наверху душ и переодеваются в пижамы, когда Крис возвращается домой.

– Привет, – говорит он.

Муж снимает пиджак и вешает на спинку стула на кухне.

– Привет. Как прошла неделя?

Поразительно, насколько официальным стало наше общение. Я скучаю по тем временам, когда могла с легкостью разговаривать с Крисом. Теперь же наши еженедельные «доклады» с добавлением эпизодов рабочей недели и подробностями того, чем занимались дети, – это лишь вежливый, совершенно стерильный обмен репликами, столь же значимый и полный чувства, как разговор о погоде. Минули те дни, когда мы садились за стол, ужинали всей семьей и слушали рассказы детей о событиях дня. А потом, когда Джордан и Джош засыпали, Крис не задерживался за работой больше часа: мы ложились в постель и делились друг с другом всем, что с нами происходило.

– Трудная неделя, – отвечает Крис. – У нас по-прежнему нехватка персонала, на периферии и в главном офисе.

Еще один побочный эффект кризиса: компании пытаются обойтись минимумом человеческих ресурсов, а значит, на плечи имеющихся сотрудников ложится вдвое больше заданий.

– Однако я заключил все сделки, над которыми работал.

Крис улыбается, в его глазах появляется энтузиазм, которого я давно не видела. Хоть он и устал, но выглядит довольно хорошо. Пропала излишняя худоба. Рубашка отлично на нем сидит, все благодаря тренировкам, на которые он иногда ходит в фитнес-центрах при отелях.

– Я чувствую себя гораздо лучше, – говорит он. – Успешные сделки отчасти компенсируют стресс.

Крис открывает холодильник и достает пиво.

– Поздравляю, – искренне отвечаю я.

Сложив тарелки в посудомойку, я наполняю кофеварку водой и свежемолотым кофе, ставлю таймер, чтобы на следующее утро она автоматически включилась.

Крис открывает пиво и делает большой глоток.

– Спасибо.

– Эй, сорванцы! – кричу я детям. – Папа дома.

Джордан мчится вниз по лестнице – с мокрыми волосами и в ночной рубашке с изображением «Хеллоу Китти» – и бросается ему в объятия. Сегодня ее трудно будет уложить в постель. Она станет просить, чтобы Крис почитал ей и посидел с ней, пока она не уснет. В итоге мне придется самой укладывать ее, выступая в роли злой мамаши, что не принесет мне ничего, кроме огорчения. Джордан действительно скучает по отцу. Разве это удивительно?

Еле переводя дыхание, дочка тараторит о событиях недели, а Крис внимательно слушает. Они пересаживаются на диван, и Джордан крепче прижимается к отцу. Я с улыбкой смотрю на то, как он целует ее в макушку.

Джош не спустился, поэтому я поднимаюсь в его спальню – проверить, что так задержало сына. Он сидит на кровати и равнодушно перебирает струны гитары.