— А я останусь одна.

— Не одна. У тебя есть я и Сашка.

Татьяна заглянула в ясные глаза дочери. Мала еще Катюшка. Не поймет, что любовь мужчины и любовь детей — две разные вещи и заменить одно другим невозможно. Но разве скажешь ей об этом, если она искренне верит, что «я и Сашка» — это единственное, что нужно матери в жизни.

— Да, у меня есть вы, — кивнула Татьяна. — И это самое главное.

9

С тех пор как в Горечанске открылся первый супермаркет, Юрий Сергеич Нестеренко покупал продукты только там. Приятно пройтись по чистому теплому магазину, лично выбрать, повертеть в руках, почитать этикетки. Никакой суеты и толкучки, перерывов на обед или учетов. Платить, правда, приходится чуть дороже, чем в обычном магазине, но на что не пойдешь ради комфорта!

До супермаркета ему нужно было ехать на машине, но Юрий Сергеич считал это скорее преимуществом, чем недостатком. Лишний повод выйти из дома, прогуляться до гаража, проехаться в центр города, посмотреть на людей. В супермаркет захаживали привлекательные одинокие женщины, и Юрий Сергеич нередко фантазировал, как однажды по собственной инициативе познакомится с одной из них. Все знакомые, а в особенности назойливая сестрица, ахнут от удивления.

Дальше фантазий дело не шло. Вместо того чтобы смело заговорить с какой-нибудь симпатичной незнакомкой, Юрий Сергеич тушевался и старался как можно незаметнее протиснуться мимо заставленных товаром полок. Порой женщины сами шли навстречу. Они приветливо улыбались Юрию Сергеичу, делали замечания насчет погоды или спрашивали время. Но Нестеренко и тут терялся, бормотал себе под нос нечто невнятное и бежал прочь. Он оправдывал себя тем, что первый шаг всегда должен делать мужчина, а не женщина.

Бедный Юрий Сергеич не подозревал, что однажды в его любимом супермаркете произойдет встреча, которая перевернет его жизнь вверх тормашками.

Это случилось темным октябрьским вечером, когда на улице дождь лил как из ведра и все нормальные люди сидели дома у телевизора. Юрий Сергеич был бы рад оказаться в числе нормальных людей, но обнаружил, что у него закончилась любимая колбаска к завтраку, да и от десятка яиц почти ничего не осталось. Голодать по утрам он не привык. Не слушая доводы разума и завывание ветра, Юрий Сергеич отправился в магазин.

Как обычно, в супермаркете было тепло, уютно и малолюдно. Как раз то, что нужно, чтобы не торопясь выбрать и без очереди купить. Юрий Сергеич внимательно изучал ассортимент колбас и колебался между докторской и молочной, когда внезапно увидел в стекле витрины отражение женской спины.

Спина была самая обыкновенная — ни широкая, ни узкая, ни сутулая, ни горбатая. Да и ничего удивительно не было в том факте, что какая-то женщина приехала в магазин за продуктами. Примечательно было то, что Юрий Сергеич женщину узнал, а узнав, смутился гораздо сильнее обычного. Сердце его тревожно забилось, ему стало трудно дышать. Первым неразумным порывом было нырнуть за прилавок к продавцу и спрятаться, но воспитанность взяла верх над страхом.

С вежливой улыбкой Нестеренко повернулся к знакомой:

— Добрый вечер, Татьяна Васильевна. Тоже за покупками приехали?

Более идиотский вопрос невозможно было себе представить. Зачем же, если не за покупками, люди ездят в магазин?

— А, Юрий Сергеич, здравствуйте! Да вот, заскочила на минутку. Нужно купить кое-что для дома, для семьи.

В руках Татьяна держала корзину, доверху забитую продуктами, и, прежде чем Нестеренко снова успел струсить, его галантное внутреннее «я» предложило Татьяне помощь.

— Ой, ну что вы, Юрий Сергеич… Мне совсем не тяжело.

Увы, неподъемная корзина доказывала обратное. Юрий Сергеич по-отечески пожурил Татьяну за притворство и пошел вместе с ней к кассам, напрочь забыв и о докторской, и о молочной.

Татьяна Мохова была для Юрия Сергеича идеалом женской красоты и ума. Он восхищался ее деловыми качествами и радовался карьерному росту. В спорных вопросах он всегда советовался с ней и не сомневался, что, когда ему предложат повышение, его место займет именно она.

Бок о бок с Татьяной Нестеренко проработал более пятнадцати лет и звал ее исключительно по имени-отчеству. Он знал, что она замужем, имеет двоих детей, и никогда не питал на ее счет иллюзий, а к ней — романтических чувств. Однако в последнее время Юрий Сергеич думал о Татьяне чаще, чем обычно. Он вряд ли мог сказать почему. То ли Татьяна стала меняться у него на глазах, то ли сестра измотала постоянными намеками, то ли в самом Юрии Сергеиче забурлили смутные, неясные желания. Точно было одно — сейчас он был очень рад встретиться с Татьяной Моховой вне рабочего кабинета и всерьез подумывал о том, чтобы подвезти ее до дома. Еще не хватало, чтобы она под дождем шла пешком.

Но у касс Юрия Сергеича ожидало жгучее разочарование. Из винного отдела им навстречу вынырнул привлекательный молодой человек, увидев которого Татьяна смущенно попросила корзину обратно. Плохо понимая, что происходит, Юрий Сергеич вздумал возразить. Но молодой человек фамильярно обнял Татьяну и поинтересовался, все ли она нашла и почему, собственно говоря, посторонний мужчина держит ее корзинку.

Потрясенный Юрий Сергеич безропотно отдал продукты. Молодой человек небрежно помахивал бутылкой дорогущего коньяка, было ясно, что в случае чего он не постесняется разбить ее о голову любого надоедливого нахала. Проверять на себе прочность бутылочного стекла Нестеренко не хотелось.

— Антош, мы с Юрием Сергеичем вместе работаем, — пролепетала пунцовая от смущения Татьяна. — Спасибо, Юрий Сергеич, огромное, мы побежали. До завтра.

С этими словами Татьяна поставила корзинку на ленту и повернулась к Нестеренко спиной. Молодой красавец блеснул белоснежными зубами и, лихо вытащив из портмоне пластиковую карту, расплатился за Татьянины продукты и свой коньяк.

С вытянувшимся лицом Юрий Сергеич наблюдал, как парочка дружно сложила продукты в пакеты и вышла из супермаркета.

Описать душевное состояние Юрия Сергеича, когда он расплачивался за покупки и медленно брел под дождем к своему светло-голубому «рено», не под силу ни одному смертному человеку. Он не замечал потоков дождя, заливавшихся ему за шиворот, наступал в глубокие лужи, не чувствуя, что правый ботинок промок, не сознавал, что один из пакетов прорвался и хлеб вот-вот вывалится на асфальт…

Юрий Сергеич был потрясен до глубины души. Кем приходится Татьяне Васильевне этот смазливый мальчишка, похожий на героя мексиканского телесериала? Как настоящий мужик, Нестеренко презирал подобный тип красоты, считал его слишком слащавым и женственным, однако на примере родной сестры видел, что женщины сходят с ума по таким Хуанам Антонио или Хосе Родригесам. Но одно дело — домохозяйка, которая проводит в обществе телевизора все свободное время, и совсем другое — его заместитель, женщина умная, рассудительная, строгая, во всех отношениях порядочная. Неужели Татьяна Васильевна пала так низко?

А как же муж?

Этот естественный вопрос возник у Юрия Сергеича, когда он подъезжал к дому, хотя о муже следовало вспомнить с самого начала. Ни один мужчина не потерпит, чтобы его жена разгуливала по магазинам на пару с юным опереточным красавчиком. Следовательно, либо муж Татьяны пребывает в спасительном, но опасном неведении, либо в семейном статусе Татьяны произошли перемены, о которых ее начальник ничего не знает.

Или знает?

Юрий Сергеевич принялся вспоминать. Обрывки разговоров, фразы, случайно услышанные в курилке, едкий шепоток сплетниц, повторяющиеся слова «любовница» и «развод» — все то, что живо наполняло жизнь его отдела в последний месяц, внезапно сложилось для Нестеренко в ясную картину. Надо же быть таким идиотом! Да в отделе не говорят ни о чем другом, кроме как о разводе Татьяны. Ее муж ушел к другой, оставил бедняжку с двумя детьми. Мохову нет дела до того, с кем его жена будет распивать элитный коньяк сегодня вечером!

Беспокойную ночь провел Юрий Сергеич. Странное, необъяснимое чувство терзало его. Как будто его обманули, оставили с носом, одурачили и выставили на посмешище. Этот белозубый герой-любовник, непозволительно молодой и оскорбительно красивый, не имел никакого права обнимать Татьяну и платить за ее продукты. Он, Нестеренко, знает ее пятнадцать, да что там, шестнадцать лет и все это время восхищается ею! Разве не он должен был стоять рядом с Татьяной и угощать ее коньяком? Он, а не этот желторотый юнец заслужил право утешить ее после измены мужа. Возмутительная несправедливость! Пятнадцать лет мечтаешь об одной-единственной женщине, а когда приходит время, ее нагло уводят у тебя из-под носа.

Юрий Сергеич не сознавал, что, встреть сегодня Татьяну одну, без Антона, ему бы в голову не пришло считать себя несправедливо обиженным. Он бы продолжал по-прежнему втайне любоваться Моховой и мечтать ни о чем; узнав о ее разводе, он бы посочувствовал, поцокал языком, но не подумал бы о том, что можно что-то предпринять самому. Красавец Антон своей голливудской улыбкой и черными кудрями разбудил в сердце Юрия Сергеича страшного зверя ревности. Он превратил его в человека, готового сражаться за женщину.

Утром Нестеренко проснулся с больной головой и твердой решимостью раз и навсегда изменить жизнь. Он не уступит Татьяну какому-то смазливому юнцу без боя. Пусть он не молод и (что греха таить) далеко не так красив, но он может предложить Татьяне гораздо более ценное — искреннее чувство, верность, преданность, понимание. В постельных делах он тоже не промах, хоть и приближается к пятидесятилетнему рубежу. Не латиноамериканский любовник, конечно, но редкие подруги разочарованы не были. Здоровый образ жизни и режим творят чудеса не хуже виагры.

Бреясь, Юрий Сергеич придирчиво разглядывал свое отражение в зеркале. В молодости он считался видным парнем, но годы нарисовали глубокие морщины на круглом лице, проредили волосы, наметили небольшое пузцо. Однако серые глаза смотрели задорно, зубы были свои, а пузцо легко сгонится за месяц-другой занятий в тренажерном зале. Юрий Сергеич чувствовал, что ради Татьяны готов даже бегать по утрам.