– Мне нравится то, что мы делаем, Джеред… это удивительно, но… – Она смущенно замолчала, Джеред ждал. – Я думаю, что леди не должны делать этого… Боюсь, ты сочтешь меня распущенной, если я буду…

Его смех показался ей оглушительным. Он притянул ее к себе и между взрывами хохота стал покрывать ее лицо быстрыми, легкими поцелуями. Наконец, отсмеявшись, Джеред нежно произнес:

– Лорен, ты всегда останешься леди. Ты просто не можешь быть другой. И не важно, как часто мы занимаемся любовью или каким образом это делаем. Все равно ты сохраняешь непостижимую ауру невинности, которая и привлекла меня к тебе. Ты совершенно особенная, не похожая ни на какую другую женщину.

Он осторожно провел пальцем по ее высоким скулам.

– Распутная? Распущенная? Я удивлен, что ты понимаешь смысл этих слов.

Он снова рассмеялся.

Их поцелуй был глубоким, долгим и говорил о многом.

– Однако… – Джеред опрокинул ее на спину и провел пальцем от шеи вниз – между роскошными грудями, по гладкой коже живота, пупку и кудрявому холмику. – Раз уж мы заговорили о распущенности…

Палец исчез между ее бедрами, и ее тело немедленно ответило на это прикосновение.

Лорен судорожно вздохнула:

– Я не лучше обычной проститутки…

– Да, так оно и есть, – улыбнулся Джеред, целуя ее, – только много лучше.

Ей хотелось как-то отреагировать на эти слова, но он быстро и уверенно овладел ею, и она уже ничего не могла сказать.

23

Из кабинета они вышли рука об руку и сразу же наткнулись на Оливию. Ей достаточно было одного взгляда на эту пару, чтобы правильно оценить ситуацию.

– Ты сегодня рано вернулся, Джеред.

– Да, мама. Можешь считать, что я взял выходной.

Оливия предпочла не заметить его ироничного тона, как и руки, обнимающей талию Лорен. Она чувствовала, что ее власти над сыном приходит конец, и это злило и пугало ее.

– Для вас есть почта, Лорен, – сказала она напряженным голосом.

Лорен вопросительно посмотрела на свекровь и взяла протянутый ей белый конверт. Посмотрев на обратный адрес, она вздохнула.

– Это от Пратеров, от моих опекунов, – объяснила она Джереду, с любопытством смотревшему на письмо через ее плечо. Лорен подняла глаза и выразительно взглянула на него. Он знал причину ее бегства из Северной Каролины и понял, почему она удивилась, получив это письмо.

– Распечатай его.

Лорен просунула палец под клапан конверта и извлекла два листка белой бумаги. Ей был хорошо знаком аккуратный, четкий почерк Абеля. Ее глаза быстро пробегали по строчкам.

– Они не знают о смерти Бена. Посылают ему привет.

– О! – Рука Лорен метнулась к горлу. – Уильям Келлер умер.

– Отлично. И что же с ним случилось? – резко спросил Джеред.

Продолжая читать, она пересказывала ему текст:

– Там произошел большой скандал. Его убили… муж одной женщины застрелил его. Она призналась мужу, что они были любовниками.

Лорен замолчала, не отрывая глаз от страницы.

– Он… они сожалеют, что тогда не поверили мне, – добавила она со слезами в голосе. Сложила письмо и посмотрела на Джереда. – Они просят их простить и пишут, что всегда рады принять меня в свой дом, если я когда-нибудь захочу вернуться.

Джеред смотрел на нее, но не слышал того, что она сказала. Он думал об Уильяме Келлере.

– Негодяй! Я бы сам убил его!

– Речь идет о ком-то из знакомых Лорен? – проворковала Оливия, наблюдавшая всю эту сцену со все возрастающим интересом. Ей не ответили.

Лорен схватила Джереда за рукав и легонько встряхнула:

– Пожалуйста, не говори так.

Джеред очнулся и посмотрел на Лорен полным любви взглядом:

– В некотором роде мне следует быть благодарным этому мистеру Келлеру, верно?

Она смущенно улыбнулась, поняв намек, и проговорила:

– Возможно, и мне тоже.

Позднее Лорен часто вспоминала этот день и сменивший его вечер, дорожила каждым часом, проведенным вместе с Джередом, и берегла эти воспоминания как сокровище, потому что на следующий день все изменилось.

Джеред уехал рано утром и вернулся поздно. К этому времени Оливия и Лорен уже закончили свою полную напряженного молчания трапезу.

Взглянув на мужа, Лорен сразу поняла, что настроение у него скверное. Роза подала ему ужин, но он ел мало, зато пил не переставая. Приезд гостей был неожиданным для Лорен. Оливия намекнула, что ей было бы лучше уйти в свою комнату. Лорен посмотрела на Джереда, ожидая, что он вмешается, но она увидела только спину мужа, наливавшего себе очередную порцию виски у бара.

Из окна своей комнаты, выходившего в сад, она могла видеть прибывающих гостей, которых становилось все больше и больше. Они приезжали группами, по двое, по трое, но во всех них было нечто общее – с первого взгляда эти люди вызывали отвращение и неприязнь. Лорен догадалась, что это те самые наемники, которых наняли для воплощения в жизнь плана Оливии.

Снизу доносились громкие голоса, скабрезные шутки и смех. Лорен заметила Паркера и Курта Вандайверов, появление которых было встречено громкими приветственными криками.

Это был первый и единственный случай, когда наемники явились все разом. В течение следующих недель почти каждую ночь в дом приходили какие-то подозрительные личности и спрашивали Джереда. Обычно он уезжал с ними, возвращался только под утро и сразу шел в свою комнату. Иногда он уезжал один, и проходило много часов, прежде чем во дворе раздавался топот копыт Чарджера. Неужели Джеред встречается с этими людьми, планируя нападение на Пуэбло?

Чтобы заглушить все возрастающую тревогу и найти себе какое-нибудь занятие, Лорен стала принимать более активное участие в деятельности дамского благотворительного комитета. Она стала частой гостьей в Пуэбло, и вскоре жители поселка перестали удивляться, когда видели ее коляску, управляемую Пепе. Она даже стала получать в подарок кустарные поделки, которые всегда принимала с благодарностью. Если Оливия или Джеред и знали о ее посещениях мексиканского поселка, то ничего не говорили.

Однажды на рассвете ее разбудили тяжелые шаги Джереда в холле. Сердце Лорен радостно забилось, и она села в постели, замерев в ожидании. Шаги замерли у ее двери, ей даже показалось, что ручка начала поворачиваться, но, постояв немного, Джеред прошел в свою комнату.

Отбросив одеяло, Лорен выскочила из постели, накинула халат и открыла дверь.

– Джеред, – тихо позвала она. Высокая фигура замерла. Он медленно, устало повернулся в ее сторону.

– Прости, что разбудил тебя, Лорен. Иди спать.

Она с такой силой вцепилась в дверь, что костяшки пальцев побелели.

– Ты… ты… ничего не хочешь? Тебе ничего не надо?

Лорен ненавидела себя за этот умоляющий голос, но она так жаждала его близости, его любви…

– Нет, – резко ответил Джеред, – иди в постель.

– Джеред! – Она собрала все силы, чтобы заставить голос не дрожать. – Скажи мне, чем ты занимаешься, куда уезжаешь. Ведь у тебя не может быть ничего общего с…

– Лорен! – Его голос эхом прокатился по безмолвному дому. Сорвав с головы шляпу, он с силой ударил ею по бедру. Она отшатнулась. Джеред стал перед ней, опустив голову, пытаясь взять себя в руки. Когда он заговорил, голос его звучал почти спокойно: – Ты моя жена, но не жди, что я буду отчитываться перед тобой. На некоторые вещи лучше не обращать внимания… или просто принимать их как есть и доверять. Понимаешь?

Доверять? Может ли она доверять ему? Как бы ей этого хотелось! Хотелось верить, что он не поддержит Оливию, не будет участвовать в ее планах.

– Да, – ответила она тихо, – понимаю.

Она молча молила его: «Подойди ко мне».

– Тогда больше не заговаривай об этом. – Джеред повернулся, вошел в свою комнату и закрыл за собой дверь.

С этого момента Джеред стал явно избегать Лорен. Если они случайно встречались, он вежливо спрашивал о ее самочувствии. И все. Он больше никогда не приходил в ее комнату и не приглашал к себе. Можно было подумать, что их любовь – просто плод ее воображения. Его равнодушие было так же трудно принять, как и понять.

Оливия буквально светилась от радости. На ее щеках играл румянец, глаза возбужденно блестели. Казалось, она даже помолодела. Жесткие складки на ее лице исчезли. Теперь она чувствовала себя сильной и уверенной.

Карсон не вылезал из дома. И чрезвычайно нервничал.

Но самым тяжелым для Лорен было присутствие Вандайверов. Это было почти непереносимо. Три раза в неделю, а то и чаще они обедали вместе с Локеттами и Карсоном. Для Лорен эти трапезы были тяжким испытанием. Джеред почти не прикасался к еде, но зато очень много пил, ощериваясь неприятной улыбкой, когда Курт начинал уделять Лорен слишком много внимания. Если к нему обращались, он отвечал односложно и с явной неохотой.

Курт, чувствуя враждебность Джереда, провоцировал его при каждом удобном случае. С Лорен он был приторно вежлив. Каждый раз, когда его рука касалась ее локтя, Лорен с трудом удерживалась, чтобы не вырвать руку. Она боялась, что однажды Джеред выполнит свое обещание и убьет Курта. Похоже, Курт тоже не забыл револьвера Джереда, нацеленного ему в лицо.

Лорен инстинктивно чувствовала, что, несмотря на браваду, Курт боится Джереда. Мрачные взгляды, которые ее муж бросал на него, были слишком красноречивы, чтобы ими можно было пренебречь.

Однажды вечером Джереда вызвали на одно из «тайных собраний», как Лорен про себя окрестила эти его поездки. Оливия пригласила гостей в гостиную, где был подан кофе. Лорен потерянно смотрела вслед уходящему Джереду, который небрежно кивнул ей на прощание.

Вместо того чтобы последовать за остальными, Лорен извинилась и ушла в библиотеку. Она любила эту комнату и часто искала там убежища, поскольку, кроме нее, почти никто туда не заходил.

Минут двадцать она читала, устроившись в кресле. Звук открываемой двери отвлек ее. Она подняла голову и увидела входящего Курта. Один вид его плотного, тяжелого тела и красного наглого лица вызвал у нее отвращение.