— А твоя железная дорога?

Губы ее продолжали улыбаться, но глаза стали грустными.

— Мне будет трудно отказаться от работы.

— Ты можешь застроить весь остров железными дорогами.

— Одной здесь более чем достаточно.

— Я отдам ее в полное твое распоряжение. Ее эксплуатация будет зависеть только от тебя. Ты получишь огромную власть надо мной. Если я не смогу транспортировать то, что будет добыто на приисках, я сяду на мель. Тебя это удовлетворяет?

Она великодушно кивнула.

— Вполне. Тебе полезно время от времени переживать волнения и бороться с препятствиями. Я сумею их организовать.

— Мне гораздо полезнее, если ты останешься со мной. — Руэл сжал ее плечи и сказал другим тоном: — Я был… так одинок до сих пор.

Джейн почувствовала, как на глаза ей навернулись слезы. Она осознавала, как нелегко ему было сделать это признание.

— Я тоже.

— Но не так, как я. Ты протягивала руку и собирала вокруг себя людей. Я же не мог никому довериться.

Руэл еще крепче обнял ее.

— Если ты покинешь меня, я не вынесу этого. Я разнесу весь мир в щепки.

Счастье переполняло Джейн, но она произнесла как можно более непринужденным тоном:

— Думаю, если я принесу себя в жертву, мир будет бесконечно благодарен мне за свое спасение.

— Обещай мне, — серьезно попросил ее Руэл. — Кроме тебя, у меня нет никого на свете.

Его мать ушла и бросила его. Отец отказался от него. Йен, который любил его, добровольно ушел в мир иной…

— Я обещаю, — сказала Джейн ласковым и проникновенным голосом, — что никогда и ни при каких обстоятельствах не покину тебя.

Он вздохнул с облегчением, но руки его продолжали крепко сжимать ее плечи. Розовая дымка заката окрашивала водоемы террасы в нежные тона.

— Я сделаю тебя счастливой, — сказал он. — Ты забудешь, с чего мы начинали.

Она подняла на него глаза.

— Я не хочу забыть ни одной минуты из нашего прошлого. Плохое и хорошее существует вместе. И я не могу отказаться от одного, не сохранив другое. Ни одним драгоценным мгновением счастья я не стану жертвовать.

— Я рад, что ты так думаешь. Но будущее будет лучше. — Руэл быстро поцеловал ее и, ласково обняв, повел к балюстраде, откуда открывался вид на ущелье. — Такого примерного мужа, каким я собираюсь быть, одобрила бы даже Мэгги.

Красота. Величие. Покой. Так вот что такое — счастье!

Но по выражению лица Руэла было видно, что какая-то невысказанная мысль заботит его.

— Завтра мне придется отправить своих рабочих на прииск, — задумчиво сказал он. И, секунду помолчав, обратился к ней с вопросом: — А что бы ты сказала о поездке в Йоганнесбург?

— Но что там делать?

— Сегодня прибыло судно, на котором должна уехать Маргарет. Капитан сказал мне, что, по слухам, к северу от этого города открыли богатейшее месторождение.

Джейн в недоумении смотрела на него.

— У тебя здесь масса золота…

Он скривился.

— Да, конечно. Жизнь в тамошних палаточных городках будет малоприятной. Грубость и дикость после мягкости циннидарцев покоробят любого. Я понимаю, что мне не нужно золота. Должно быть, просто нашло временное затмение.

«Он не из тех, кому будет уютно во дворцах», — вспомнила она слова Ли Сунга.

Циннидар стал его домом. Но неотъемлемой частью натуры Руэла была жажда приключений. С малых лет он привык бросать вызов жизни и никогда не сможет смириться с дворцовой роскошью и бездельем, которые ожидают его здесь.

Дальняя дорога вновь поманила его.

И Джейн радостно засмеялась. Она собиралась жить здесь, потому что считала: Руэлу нужен свой дом. А она любила его и готова была идти на все ради его счастья. Но рай — это место, в котором нельзя жить долго. Где-то существовал другой мир — мир созидания и борьбы.

— Как ты думаешь, а тамошним золотоискателям потребуется железная дорога для доставки золота в порт или в город?

Его лицо озарила улыбка.

— Ты согласна ехать со мной?

— Этот прииск истощится лет через сто. С чем останутся наши потомки?

Руэл крепко прижал ее к себе.

— Ты в самом деле хочешь поехать? Ты не будешь грустить о Циннидаре?

— Мне давно хотелось побывать в самых разных уголках земли. Пусть Циннидар будет нашей последней остановкой. Но я пока не готова осесть здесь навсегда.

Они поедут в Иоганнесбург, а оттуда еще куда-нибудь, куда потянется мятущаяся душа Руэла, жаждущая перемен. И ей придется приспосабливаться к нему. К этому обязывает любовь. И Господь свидетель — она любит этого человека всем сердцем.

— Вот мы и определили наши планы. — Он ласково отвел прядь волос, упавшую ей на лицо, и спросил: — Так что Ли Сунг не должен был рассказывать мне?

Внимание Руэла оставалось все таким же цепким. И Джейн следовало догадаться, что ей не удастся обмануть его.

— Я уже и забыла, столько всего нового обрушилось на меня.

— Пытаешься сохранить что-то в тайне? — Он легко поцеловал ее в губы. — Рано или поздно я узнаю.

Возможно, когда-нибудь он и доберется до правды. Но к тому времени, когда боль уже утихнет и уляжется.

— Но через год мне бы хотелось вернуться на Цинни-дар. Это очень важно.

— Железную дорогу и прииск мы вполне можем доверить Ли Сунгу.

— Пока мы будем в Иоганнесбурге, тебе придется серьезно позаботиться о том, чему каждый махараджа уделяет много внимания.

— На что ты намекаешь? — улыбнулся он.

— Я говорю о наследнике. — Она прильнула к нему и прошептала: — Мне хочется, чтобы наш ребенок родился в Циннидаре. В будущем году…


Через два дня Маргарет отплывала в Шотландию на борту «Золотой розы».

— Мы навестим тебя в Гленкларене в будущем году, — пообещала Джейн на прощание. — Но если тебе что-то понадобится, немедленно извести нас.

— Я не настолько беспомощна, чтобы не управиться с собственными делами, — сердито возразила Маргарет. — Хотя, признаюсь, буду очень рада видеть вас. — Она обняла Джейн и повернулась к Руэлу. — Обращайся с ней хорошо, иначе тебе придется иметь дело со мной.

— Трепещу от страха при этой мысли. — Руэл поцеловал ее в щеку. — Счастливого пути, Мэгги.

— Марг… — Она махнула рукой. На эту привычную дерзость не стоило обращать внимания. Руэл никогда не изменится. — Конечно, все будет в полном порядке.

— Иначе и быть не может, — услышали они знакомый раскатистый голос.

Картаук! У Маргарет забилось сердце при виде того, как он не спеша поднимается по трапу. Со времени той ночи в лагере они виделись только мельком. Она даже сумела убедить себя, что ее ничуть не волнует, придет ли он попрощаться с ней. Но радость, вспыхнувшая вдруг в ее душе, была с привкусом печали и горечи.

Картаук остановился рядом с ней.

— Даже боги обязаны склонять головы перед несравненной Маргарет.

— Опять богохульствуешь! Ничего другого от тебя не дождешься.

Джейн, окинув их быстрым взглядом, последний раз обняла Маргарет на прощание и, взяв Руэла за руку, увлекла его за собой.

— Идем! Нам пора.

Он весело улыбнулся и насмешливо склонил голову.

— Как скажешь. Я живу только для того, чтобы сделать тебя счастливой.

Маргарет усмехнулась, глядя, как они, держась за руки, спускаются по трапу.

— Как это мало похоже на Руэла.

— Не согласен, — возразил Картаук. — Странно, что ты этого не видишь. — Он повернулся и посмотрел на нее. — Это означает, что ты пока еще не в состоянии принимать правильные решения.

Она поспешно отвела от него глаза.

— Спасибо, что пришел попрощаться. Не ожидала. — Маргарет протянула ему руку в перчатке. — Прощай, Картаук.

Он задержал ее пальцы в своих.

— Мне не нравится эта перчатка. — И он медленно стянул перчатку с ее руки.

Маргарет вздрогнула, ощутив прикосновение его теплой ладони.

— Я дам год для соблюдения траура. После чего приеду к тебе. Я дал бы тебе еще больше времени, но это может плохо кончиться. Вдруг я обнаружу тебя в монастыре или замужем за каким-нибудь высоким духовным лицом?

Маргарет изумленно смотрела на него:

— Я же тебе сказала, что между нами ничего не может быть.

— Потому что ты полна ложного чувства вины. Вообще-то ты более умна. Время вернет тебя здравость рассудка, и ты поймешь: Йен хотел, чтобы ты обрела счастье. — Он улыбнулся. — Со мной.

Маргарет покачала головой.

— Я всегда буду помнить…

— И очень хорошо, что ты будешь его помнить. Главное, чтобы эти воспоминания не были горькими.

Услышав звон колокола, возвещавшего об отплытии, Маргарет облегченно вздохнула. Надо поскорее отправить его на берег. И надежда исчезнет вместе с его исчезновением.

— Пора идти.

Он поднес ее ладонь к губам.

— Один год, Маргарет. — Он отвернулся. — Жди меня.

Она смотрела, как Картаук начал спускаться по трапу. Сердце ее колотилось. Все мысли спутались. Она бросилась к поручням:

— Не смей приезжать!

— Мы обсудим этот вопрос, когда поженимся.

— Я никогда не выйду за тебя замуж.

— Ты не из тех женщин, которые способны жить во грехе. И если ты решишь, что нам лучше остаться в этой холодной стране, то мне придется пересмотреть свое решение. Я соглашусь принять предложение королевы Виктории. — Он нахмурился. — Но делать ее скульптуру я все равно не стану. Эти двойные подбородки…

Трап был убран. Корабль медленно отчалил от берега. А Картаук все стоял на пирсе, неотрывно глядя на Маргарет. Сильный, уверенный и… такой одинокий. Легкий бриз шевелил его темно-каштановые волосы.

— Ничего хорошего не выйдет, если ты приедешь! — воскликнула Маргарет в отчаянии. — Оставайся здесь!

Он спокойно покачал головой.

— Мне не удастся теперь сработаться ни с одним подмастерьем. А моя работа не должна страдать.

— Ты услышишь только одно слово «нет».